Читать книгу - "Корейская война 1950-1953: Неоконченное противостояние - Макс Гастингс"

засчитать себе грандиозный пропагандистский триумф. Согласно предварительной договоренности, делегация ООН летела на переговоры под белым флагом, который представители Запада считали эмблемой перемирия. Довольно быстро они обнаружили, что коммунисты преподносят этот символ остальному миру как знак готовности сдаться. За столом переговоров делегацию Джоя сажали на более низкие стулья, чем коммунистов. Каждое выступление северокорейско-китайской стороны было щедро приправлено пропагандистскими выпадами в сторону «убийцы и палача Ли Сын Мана» и «вашей марионетки на Тайване». Каждый обмен предложениями задерживался из-за бесконечных перерывов, которые требовала делегация Нам Иля. Любая процедурная мелочь, простейшее обсуждение повестки дня увязали в трясине пустопорожней идеологической риторики. Одно из самых безотлагательных требований ООН – допустить представителей Красного Креста к пленным, находящимся в руках коммунистов, – было бесцеремонно отклонено. Дно было достигнуто 10 августа, когда обе делегации два часа одиннадцать минут в абсолютном молчании сверлили друг друга взглядом через стол переговоров: так коммунисты демонстрировали свое неприятие предыдущего заявления ООН. Против Командования войск ООН был выдвинут немыслимый список нелепых, часто фантастических претензий.

К 22 августа переговоры провалились полностью. Коммунистическая делегация выжала из этих встреч всю возможную пропагандистскую выгоду, достаточно потянув время, чтобы убедиться: делегация ООН не имеет ни малейшего намерения уступать на приемлемых для коммунистов условиях. После этого Нам Иль прервал переговоры, заявив, что войска ООН попытались уничтожить его делегацию, устроив воздушный налет.

Коммунисты получили чрезвычайно полезную передышку. Пока на протяжении всех этих пяти недель войска Риджуэя пассивно удерживали позиции, китайцы усиленно наращивали мощь своих формирований, пополняя их артиллерией. Битва войск ООН за следующую важную цель, Хвачхонское водохранилище, обеспечивающее Сеул и водой, и электроэнергией, вышла жестокой и очень дорого обошлась. И без того малоприятный словарь кампании пополнился говорящими названиями высот, господствовавших над водохранилищем, – Перевал разбитых сердец (Heartbreak Ridge) и Кровавый хребет (Bloody Ridge). С августа по октябрь эти объекты снова и снова переходили из рук в руки, но 14 октября их в последний раз заняла американская 2-я дивизия. Тем временем дальше к западу войска ООН продвинулись на девятнадцать миль к северу от 38-й параллели. Китайцы несли огромные потери. Было практически очевидно, что военная удача снова отвернулась от коммунистов. Седьмого октября они предложили возобновить переговоры. На этот раз мало кто сомневался в том, что военная ситуация не позволит им ломать комедию.

Новый раунд переговоров начался 25 октября 1951 года – на нейтральной во всех смыслах территории, в Пханмунджоме, расположенном на ничейной межфронтовой полосе. Двенадцатого ноября командующий 8-й армией Ван Флит получил приказ воздержаться от крупных наступательных действий и ограничиться обороной существующего фронта – главного оборонительного рубежа. Локальные атаки по-прежнему допускались, но ни о каких операциях силами крупнее батальона без разрешения Риджуэя речи быть не могло. Так они готовили почву для ударного предложения делегации ООН на переговорах в Пханмунджоме: если коммунисты подпишут мирный договор в течение тридцати дней, заявила группа Джоя китайцам и северокорейцам, существующий фронт можно будет зафиксировать в качестве окончательной линии разграничения между двумя сторонами.

Этот шаг был призван показать коммунистам и миру, что ООН не преследует цели дальнейших территориальных захватов в Корее. Кроме того, разумеется, расчет был на то, чтобы подтолкнуть Пекин и Пхеньян к скорейшему завершению войны, все больше утомлявшей западную общественность. Двадцать седьмого ноября участники переговоров с коммунистической стороны поспешили одобрить это предложение, и последующие тридцать дней в Пханмунджоме все просто толкли воду в ступе. Тем временем коммунистические войска, гарантированно защищенные этим предложением от любых крупных военных действий ООН, окапывались в горах. День за днем, метр за метром они вгрызались в склоны, бороздя их своими окопами и тоннелями. На протяжении 155 миль от побережья до побережья за декабрь 1951 года они протянули почти неуязвимый для штурмов и артиллерийского огня фронт, обороняемый силами 855 000 человек. Последовательно расположенные рубежи сплетались в укрепленный пояс шириной от пятнадцати до двадцати пяти миль. К 27 декабря, когда в Пханмунджоме наконец стало совершенно очевидно, что коммунистическая делегация просто тянет время, войска уже окопались на тех самых позициях, которые, с незначительными изменениями, девятнадцать месяцев спустя сформировали окончательную демаркационную линию. Коммунистам было с чем себя поздравить. Им было хорошо известно о растущей усталости западных демократических стран от этой войны. Пусть им пришлось распрощаться с завоеванием Южной Кореи в ближайшей перспективе, они могли удерживать свои позиции в полной уверенности, что правительства стран, поставляющих контингенты войск ООН, вряд ли пойдут на такие жертвы, которых потребовал бы прорыв китайского фронта. Пекин и Пхеньян, столкнувшись в июне 1951 года с угрозой абсолютного поражения, теперь обеспечили себе практически беспроигрышную позицию. Они могли обосноваться в Пханмунджоме, понимая, что время на их стороне, и испытывать непрочное терпение демократических стран, лишь периодически предпринимая точечные атаки, чтобы не иссякал поток жертв и не ослабевало давление на ООН.

⁂

Не в пример ООН, допустившей ошибку в виде декабрьского одностороннего перемирия, командующий ее войсками не обманывался по поводу стратегии коммунистов и на поводу у них не шел. Характер генерала явно дает о себе знать в секретной переписке Мэтью Риджуэя с Вашингтоном, только теперь открытой для исторического анализа. Риджуэй, в отличие от Макартура, соблюдал дистанцию между частными высказываниями и публичной риторикой. И в момент, когда разочарование тупиковой ситуацией парализовало волю Соединенных Штатов, он продемонстрировал приверженность своему долгу и целеустремленность наивысшего порядка.

В прессе и по радио [писал он Объединенному комитету начальников штабов в июле 1951 года] уже проскакивают такие фразы, как «Вернем наших ребят домой» и «Войска, измученные войной». Не могу представить себе большей трагедии для Америки и свободного мира, чем повторение того позорного ухода наших вооруженных сил после победоносных усилий во Второй мировой. Мы никогда не сотрем это позорное пятно с репутации американского народа, целиком и полностью ответственного за нынешние события. В рамках своих полномочий, руководствуясь здравым смыслом и благоразумием, я буду стремиться, насколько это в моих силах, искоренить среди личного состава вооруженных сил США на данном театре военных действий настроения, о которых свидетельствуют подобные высказывания. Если это называется «промывка мозгов», значит, я за нее – душой и сердцем. Потакать подобным настроениям – значит трусливо предать все, за что мы боролись и планируем бороться. Именно такому нашему курсу очень обрадовались бы коммунисты[264].

Но если терпение и решимость Вашингтона дрогнули под впечатлением от событий в Пханмунджоме, то в Токио Риджуэй был твердо уверен, что проявлять слабость недопустимо. «Я глубоко убежден, – писал он в сентябре, – исходя из положения дел в Корее по сравнению с общемировым: больше стали и меньше шелка, больше прямолинейного американского упорства в неоспоримой логике нашей позиции приведут к достижению целей, за которые мы с честью сражаемся… ‹…› От всей души я желаю нам стоять на своем»[265].

С июля до конца ноября 1951 года войска ООН потеряли почти 60 000 человек, более 22 000 из них составляли американцы. Сопротивление коммунистов в воздухе крепло: у них появились первые легкие бомбардировщики Ту-2. Началась самая долгая и гнетущая фаза корейской войны: тупиковая ситуация на фронте и бесплодный измор за столом переговоров. Командование ООН отказалось от всех военных целей, помимо обороны главного рубежа и эпизодических боев местного значения, призванных поддержать боевой дух в армии и продемонстрировать ее неослабевающую готовность сражаться. Не один месяц летчики призывали начальников штабов в Вашингтоне – как авиаторы постоянно пытались убедить свое командование на протяжении всего XX века – устроить непрерывную бомбардировку, которая позволит союзникам выполнить свои стратегические задачи с гораздо меньшими потерями в живой силе. С последних месяцев 1951 года до самого конца 1952-го, пока переговоры в Пханмунджоме затягивались на неопределенный срок, ВВС США совершали массированные авианалеты, чтобы оказать давление на коммунистов бомбардировками, о чем подробнее будет сказано ниже. И тем не менее к декабрю 1952 года коммунистам удалось пополнить и снабдить ряды войск в Корее, доведя их численность в составе семи