Читать книгу - "Корейская война 1950-1953: Неоконченное противостояние - Макс Гастингс"

а оттуда на запад и обратно на юг. Они встретили только один отряд китайцев, с которыми благополучно расправились. После этого они два дня продержались целыми и невредимыми, пока не оказались перед взводом американских танков, которые тут же открыли огонь и некоторых ранили. После того как они наконец назвали себя, Харви и его тридцать девять бойцов в целости и сохранности доставили на безопасные рубежи войск ООН. Из всего батальона только они благополучно вернулись домой.

Некоторые солдаты, у которых не было сил на отчаянный поход за призрачной свободой, залегли на позиции батальона, готовые быть захваченными. Бойцы рот А, В и С, отправившиеся прямо на юг, сразу же напоролись на плотный пулеметный огонь китайцев. Призвать их сложить оружие и сдаться выпало не кому иному, как Фаррару-Хокли. «Чувствуя, что предаю все, что любил и во что верил, я крикнул во все горло: “Стойте!”»[256]. Но это не помешало ему в последующие дни три раза пытаться бежать.

Как и многих на этой неделе, майора Гая Уорда на всем протяжении битвы не покидала загадочная уверенность, что в конце концов «все образуется». Эта уверенность не пропала даже после приказа продвигаться независимо друг от друга к британским рубежам. Потом, уже в дороге, он «вдруг увидел сотни и сотни глостерширцев, окруженных китайцами». «Боже, – подумал… [он], – приехали. Снова-здорово». Гай Уорд уже был военнопленным у немцев – с 1941 по 1945 год. Полковнику Карну, сержант-майору Хоббсу и еще нескольким удалось остаться на свободе еще сутки. Однако потом и они, как остальная часть батальона, оказались в числе «трофеев». Более тридцати из них плен не переживут. Пройдет не одна неделя, прежде чем уцелевшие из 29-й бригады в принципе узнают, что более половины глостерширцев живы и находятся в руках врага. Больше всего бригадира Броуди мучила убежденность – и собственная, и остальных в штабе – в том, что все, кроме отряда майора Харви, погибли. «Бригадир казался сломленным», по словам одного из его офицеров.

Отношение к битве на Имджингане остается предметом споров. Ольстерцев и нортумберлендских стрелков раздражает вся эта шумиха вокруг глостерширцев, которая не стихает спустя не только дни, но и годы после уничтожения батальона Карна. Они напоминают, что подавляющее большинство потерь у глостерширцев – это пленные (помимо этого шестьдесят три человека погибли и, наверное, втрое больше были ранены). Уцелевших в военной катастрофе неизменно осыпают наградами и превозносят до небес – чтобы смягчить их боль и отвлечь от вопросов о причинах случившегося. Идея «стоять до последнего» всегда служила источником вдохновения для художников и поэтов. Однако умные солдаты склонны скептически задаваться вопросом: «Действительно ли была необходимость отстаивать последний рубеж?» Военно-историческая бухгалтерия сурова: громкую славу из поражения извлечь можно, но доблести в этом нет.

Битва 29-й бригады вряд ли попадет в учебники военного дела – разве что в качестве примера неправильного подхода к удержанию трудной позиции. Если бы бригада готовилась к глухой обороне, она вполне могла бы окружить себя препятствиями, прикрываемыми огнем, – первейшее прибежище для обороняющейся пехоты. Она могла бы сосредоточить силы либо у восточных, либо у западных проходов через свой участок. Защищать и те и другие у нее не хватило бы личного состава. Но и у коммунистов были не все преимущества. У них в изобилии имелись минометы, которые они применяли с большим успехом, однако ни артиллерийскими, ни авиационными средствами поражения противник не располагал. Поддержка с воздуха не панацея: как нельзя более отчетливо это проявилось в том, что при огромных военно-воздушных мощностях войск ООН тактические удары с воздуха они могли использовать лишь для того, чтобы рассеивать атаки китайцев. То, что бригаду не вывели с позиций на Имджингане, как только стали ясны масштабы наступления китайцев, – это трагедия. Хуже того, это ошибка, совершенная где-то в командных инстанциях ООН. В корейской кампании с начала 1951 года и до конца не было другого случая, когда командование ООН позволило бы изолировать и уничтожить значительные силы по частям в течение нескольких дней. Историки этой войны оценивают потери китайцев в данной битве в 10 000 человек убитыми и ранеными против 1000 у 29-й бригады. Это примерно четверть личного состава британских войск на передовых позициях. Глостерширцы после битвы насчитали только 169 человек из 850. Цифры потерь у коммунистов представляют собой произвольную оценку, в которой британцы отталкивались от наиболее правдоподобного, на их взгляд, минимума, исходя из плотности своего огня и наблюдаемого воздействия его на противника.

Исполняющий обязанности командира ольстерцев майор Рикорд вернулся с Имджингана, чувствуя себя «совершенно опустошенным»:

Я думал, что мы проиграли битву, что случилась катастрофа. Но постепенно я уверился, что никакой катастрофы нет. На следующее утро после нашего возвращения бойцы распевали ирландские песни, играли на банджо. Я велел интенданту организовать им помывку и выдать зеленую тропическую форму. Он ответил: «Холодновато сейчас для тропической». «Нет, – настаивал я, – выдайте. Вот увидите, как для них все изменится, когда они переоденутся». Спустя двое суток они уже снова были готовы к бою, и это вдохновляло. Я думаю, они были страшно горды тем, как сражались. Особой враждебности к китайцам мы не ощущали. Наоборот, мы, пожалуй, прониклись к ним уважением, даже симпатией. Но старинный девиз полка – Quis Separabit[257] – отзывался в нашем сердце как никогда.

То же самое могли бы сказать нортумберлендцы, бельгийцы, глостерширцы, артиллеристы и минометчики. Если цинику слова Рикорда покажутся байками профессионального вояки, они не станут от этого менее сильными и справедливыми. Несмотря на все скептические замечания и преувеличения времени и полковой славы, британцы тем не менее могут с гордостью вспоминать, как за эти три дня на Имджингане они сокрушили целое крыло весеннего наступления коммунистов. При всех раскладах вряд ли китайцы дошли бы до Сеула, однако продвинуться на юг дальше, быстрее и с гораздо меньшими потерями им бы, скорее всего, удалось. В корейской войне не счесть случаев, когда подразделения ООН, на удивление быстро дрогнув, сдавали позиции, которые потом приходилось отвоевывать в кровопролитной и мучительной контратаке. На Имджингане китайцы узнали, что значит столкнуться с обученными, решительными пехотинцами, которых мало волновали холодная война, слава ООН или жизнь Ли Сын Мана, зато полк, часть, товарищ в соседнем окопе значили все. Самая политизированная армия в мире столкнулась с наименее политизированной – и получила по полной в попытке отбить свои несколько миль бесплодных скал и рисовых полей. Весеннее наступление Пекина провалилось по всему корейскому фронту. До самого окончания военных действий коммунистам уже не удалось предпринять ни одного масштабного наступления, имевшего хотя бы малейшие перспективы стратегического успеха.

Глава 12

Тернистый путь

1. Патовая ситуация

Пока британская 29-я бригада проявляла чудеса героизма на Имджингане, Ван Флит спешил создать запасные рубежи к северу от Сеула – на «Безымянной» линии фронта, где 8-я армия уже без труда сдерживала выдохшуюся атаку коммунистов. Однако китайцы не унимались. Пятнадцатого мая маршал Пэн Дэхуай двинул в новое наступление двадцать одну китайскую и девять северокорейских дивизий. Третий корпус южнокорейской армии в очередной раз, как это происходило с удручающей регулярностью на протяжении всей войны, сдался и рассыпался. В некоторых местах коммунисты прорвались на целых тридцать миль. Пятая и седьмая южнокорейские дивизии уступили позиции. Однако на правом фланге I южнокорейский корпус удержался. Американская 2-я дивизия, хотя и потеряла около 900 человек, тоже стояла крепко. Одна из ее батарей за сутки выпустила больше двенадцати тысяч 105-миллиметровых снарядов. Тридцать восьмой пехотный полк всю ночь 16 мая отражал бесконечные атаки. «Артиллерия, громя полосу перед позициями, нанесла огромный урон атакующим, – написано в истории дивизии, – в то время как сотни других наступавших погибли на минных полях, обнесенных колючей проволокой. Стоны раненых, вопли атакующих, рев горнов мешались с лязгом и грохотом боя, когда на позиции волнами накатывали китайцы… ‹…› Прожекторы освещали поле битвы, помогая обороняющимся вовремя засекать и уничтожать бегущих на них китайцев»[258]. Командир дивизии генерал-майор Кларк Раффнер играл важную роль в организации обороны и сосредоточении своих частей для контратак, пережив