Читать книгу - "Корейская война 1950-1953: Неоконченное противостояние - Макс Гастингс"

Третья дивизия армии США и 187-я воздушно-десантная полковая боевая группа затыкали брешь по правому флангу 2-й дивизии, образовавшуюся из-за бегства южнокорейцев. К 20 мая наступление китайцев иссякло; по оценкам ООН, оно далось коммунистам ценой потери 90 000 убитыми и ранеными. Даже если эта цифра завышена, как и многие другие оценки «на глазок» на поле боя, урон противнику был, безусловно, нанесен критический. Армия США – прежде всего 2-я дивизия по прозвищу «Голова индейца» – проявила воодушевляющую целеустремленность и упорство в обороне позиций. Двадцать второго мая Ван Флит начал собственное контрнаступление, спеша воспользоваться истощением сил китайцев. Первый корпус южнокорейцев двинулся на север вдоль побережья, почти не встречая сопротивления, и занял город Кансон. Первая дивизия морской пехоты и 187-я полковая боевая группа добрались до Хвачхонского водохранилища. По левому флангу первый корпус отвоевал прежний имджинганский рубеж, включая позиции, оставленные в апреле британской 29-й бригадой.

Мало кто сомневался: коммунистический фронт прорван, главное – политическая воля. Боевой дух китайских войск в Корее был сломлен. После всех оглушительных успехов зимней кампании им пришлось столкнуться с новой стороной армий ООН – с тщательной расстановкой людей и огневой мощью, чему коммунисты противостоять больше не могли. Но Вашингтон и его союзники не имели ни малейшего желания теснить сокрушенного противника к северу, удлиняя тем самым фронт войск ООН и рискуя потерять все, что было достигнуто. Цель, объявленная Объединенным комитетом начальников штабов, состояла в том, чтобы «положить конец военным действиям и восстановить статус-кво; задача 8-й армии – нанести противнику достаточные потери, чтобы он вынужден был принять предлагаемые условия». Как выразился один британский офицер артиллерии, «всем было понятно, что мы зашли в тупик. Положение безвыходное, если только кто-нибудь не начнет бросать атомные бомбы»[259]. Риджуэй писал: «Мы остановились на самом сильном, на мой взгляд, рубеже нашего нынешнего фронта»[260]. В первой половине июня Ван Флит проводил ограниченные операции, чтобы закрепиться на захваченных позициях, в точности повторяя начатое Риджуэем в апреле, но сорванное весенним наступлением китайцев. На этот раз в ходе операции «Пайлдрайвер» (PILEDRIVER) удалось занять города Чхорвон и Кимхва – две вершины в основании «железного треугольника». Десятый корпус очистил Панчбоул, еще один важный укрепленный район коммунистов. Этот новый фронт (с разницей в несколько миль в ту или иную сторону в какие-то моменты) войска ООН будут удерживать до самого окончания военных действий.

Китайцы были вынуждены признать патовую ситуацию. Положив множество жизней, они продемонстрировали свою неспособность прорваться через обновленные дивизии 8-й армии при всех их прежних локальных успехах в борьбе с уязвимыми южнокорейскими частями. Какими бы ограниченными ни были цели китайцев в военной кампании в ноябре 1950 года, нет никаких сомнений в том, что их первые победы открыли перед Пекином иллюзорные перспективы абсолютной военной победы в Корее и всеобъемлющего успеха коммунистов. Теперь же эти перспективы для Мао Цзэдуна снова резко сузились. Надежды китайцев на объединение Кореи умерли. Война истощала экономику Китая, тем более что СССР требовал платы за вооружение и боеприпасы, которые он поставлял армии маршала Пэна Дэхуая. Запад убедительно продемонстрировал решимость защищать Южную Корею, не жалея ни жизней, ни средств. Тем не менее и Западу эта война принесла лишь несчастья и распри. Взаимоотношения Америки с союзниками стали напряженными из-за поведения Макартура, заставившего Европу всерьез опасаться, что неудачи толкнут Штаты на отчаянный шаг – воспользоваться ядерным оружием и даже развязать третью мировую – ради какой-то «далекой страны, о которой мы почти ничего не знаем». Как пиcал один из ведущих специалистов по политической истории этого периода, «тревога, что Британия может быть втянута в войну, обострила присущие лейбористам антиамериканские настроения, что, как показывает исследование прессы, вскоре начало подрывать доверие к американским властям»[261]. Многие представители Запада в Корее, в первую очередь европейцы, ужасались вопиющему беззаконию и коррумпированности режима Ли Сын Мана, который их призывали поддержать, о чем еще будет сказано более подробно. «Нам было противно находиться там, в этой стране, – говорит капитан Сенклер Тисдалл из 8-го гусарского. – Никакой пользы от нашего пребывания там мы не видели»[262]. Затраты на перевооружение, прежде всего для Британии, оказывались практически неподъемными. Даже скромный контингент британских войск в Корее был серьезным финансовым бременем для страны.

Первого июня 1951 года Генеральный секретарь ООН Трюгве Ли заявил о своей убежденности в том, что, если удастся добиться прекращения огня на линии противостояния по 38-й параллели, резолюции Совета Безопасности можно считать выполненными. На следующий день Дин Ачесон произнес речь, в которой подтвердил, что цель остается прежней: свобода и независимость Кореи. Однако для достижения мира, доказывал он, требуется сокрушить коммунистическую агрессию и создать надлежащие гарантии для предотвращения повторения агрессии. Седьмого июня он сообщил комитету сената США, что войска ООН в Корее готовы согласиться на перемирие на условиях стабилизации линии противостояния по 38-й параллели. Мир учился жить в условиях изменившихся военно-политических реалий в Азии. Когда 23 июня представитель СССР в ООН Яков Малик предложил объявить прекращение огня, его оливковую ветвь приняли на Западе с огромным облегчением. Пекинская газета «Жэньминь жибао» поддержала инициативу Советов. Наконец в конце тоннеля забрезжил свет. Можно было прийти к компромиссу и отпустить армии по домам. «Я… полагаю, – завершал свой доклад Объединенному комитету начальников штабов 20 мая Риджуэй, – что в течение следующих 60 дней правительство Соединенных Штатов может рассчитывать с достаточной уверенностью на то, что военная ситуация обеспечит ему оптимальное преимущество в дипломатических переговорах». Десятого июля в Кэсоне состоялась первая встреча делегации коммунистов и ООН, открыв начало переговоров о прекращении огня. В своей счастливой безмятежности западные правительства тогда еще не подозревали, что впереди еще два года кровопролития и мытарств. Очень скоро коммунисты преподадут миру еще один горький урок корейской войны: за столом переговоров ее можно вести так же мучительно и упорно, как и с оружием на поле боя.

2. Пханмунджом

С самого начала Риджуэй призывал правительство занять на переговорах как можно более жесткую позицию по отношению к коммунистам: «Сесть с этими людьми за стол переговоров и вести себя с ними как с представителями просвещенного и цивилизованного народа, – писал он в Вашингтон, – значит растоптать собственное достоинство и накликать беду, которую принесет их коварство»[263]. Даже если бы напутствия командующего войсками ООН показались некоторым союзникам Америки неприлично воинственными (узнай они о них), дальнейшие события, развернувшиеся в Кэсоне, стали их мрачным оправданием.

В первый день переговоров с коммунистами на фронте шестнадцать бойцов вооруженных сил ООН были убиты, шестьдесят четыре ранены, пятнадцать пропали без вести. В Сеуле западные корреспонденты едва не спровоцировали беспорядки, поскольку поначалу командование войск ООН отказывалось допускать их на переговоры. Риджуэю пришлось лично выйти к ним из штаба, чтобы утихомирить. Начальник информационной службы Пентагона Флойд Парк выступил с заявлением в защиту командования:

Переговоры о перемирии в разгар военных действий относятся к числу самых сложных и потому должны проводиться в режиме строжайшей секретности. Более того, их успех в определенной мере зависит от готовности публики дожидаться конкретных результатов, воздерживаясь, в частности, от агрессивной реакции на неполные или голословные сообщения и слухи.

Однако в ближайшие недели все эти разумные соображения будут похоронены и забыты: мирные переговоры начнут стремительно превращаться в фарс.

До самого начала переговоров 10 июля Командование войск ООН не видело в предложенном коммунистами месте для заседаний ничего особенного. Делегацию Командования возглавлял вице-адмирал ВМФ США Тернер Джой, делегацию коммунистов – северокорейский генерал Нам Иль. Очень скоро стало очевидно, насколько неслучаен выбор города, целиком и полностью находящегося в руках коммунистов: китайцы и северокорейцы не собирались идти в этих переговорах ни на какие компромиссы с Западом. Они явились принять капитуляцию ООН или по крайней мере