Читать книгу - "Корейская война 1950-1953: Неоконченное противостояние - Макс Гастингс"

Оборона Хагару – как и многие боевые действия той первой корейской зимы – была организована странно. Днем неприятель почти никак себя не проявлял – и американцы могли перемещаться почти свободно, поражая при этом предполагаемые позиции коммунистов с воздуха. Настоящие бои начинались позже, с наступлением темноты. До самого рассвета защитники отражали атаки китайцев, едва различая врага в свете сигнальных ракет и вспышек выстрелов, узнавая его в основном по жутким звукам – визгу пехотных горнов, свисту, протяжным, леденящим кровь воплям. Больше всего боялись, что в нужный момент, когда на позиции накатит вал коммунистов, спасительное оружие заклинит от холода. После первых ноябрьских сражений в войсках ООН поползли слухи, что нескольких бойцов, вроде бы из 1-й кавалерийской дивизии, китайцы, застигнув врасплох, закололи штыками прямо в спальных мешках, из которых американцы не успели выбраться. С тех пор многие либо по собственному почину, либо по приказу офицеров спальники на время сна не застегивали.

На передовой мороз свирепствовал так, что приходилось исхитряться и изобретать уникальные, судя по всему, для этой кампании способы от него спастись: в сотне ярдов за линией фронта были установлены «обогревательные палатки», куда каждые два-три часа уходили бойцы, чтобы слегка оттаять и восстановить кровообращение в задубевших руках и ногах, иначе ни о каком сопротивлении китайцам не могло быть и речи. Как спасались сами китайцы, находившиеся на той же грани возможностей организма, но лишенные подобных удобств, бойцам оставалось только диву даваться. Когда гарнизон удостаивался ночной поддержки с воздуха, пилотов наводили на цели трассирующими снарядами. Сражения на морозе потрясали оптическими эффектами: артиллерийские мины пронзали небо, словно ракеты, оставляя за собой огненный след в ледяном воздухе.

Гарнизон собрали с миру по нитке. Две роты 1-го полка морской пехоты; несколько артиллеристов, призванных в качестве пехотинцев; инженерная рота, отправленная сооружать командный пункт для генерала Алмонда, но теперь тоже брошенная на передовую; разношерстный американский и южнокорейский персонал службы военных сообщений, против воли перекинутый с оружием в холмы. Взвод армейских связистов гордился тем, что во время одной из атак китайцев благополучно удержал позиции, когда инженеры дрогнули. В очередную ночь защитники сдали Восточный холм, с которого просматривалась драгоценная взлетная полоса. Сколоченное наскоро подразделение из безжалостно согнанных со всего плацдарма двухсот человек – поваров, водителей и бойцов, отбившихся от своих частей, – послали в контрнаступление на рассвете под прикрытием авиации. К исходному рубежу от этих двух сотен осталось семьдесят пять, остальные просто растворились в темноте. Но часть высоты они отбили, а затем рота G 3-го батальона 1-го полка морпехов довершила дело. Однажды ночью ротный писарь, которому пришлось встать к тяжелому орудию, с ужасом увидел приближающуюся к его блокпосту колонну китайцев. Не имея ни малейшего понятия, как поднять ствол орудия, он сумел подвинуть только ножки станка, чтобы направить огонь на противника. К счастью, в этот момент проснулся ротный связной и сменил его – с большей результативностью.

С небольшим британским отрядом из 41-го независимого подразделения спецназа американцы, судя по всему, поладили хорошо. Сам полковник Дрисдейл показался им нелюдимым, хотя, надо полагать, ранение и истощение приветливости ему не добавили. Какое-то время бойцам из двух стран, разделенных общим языком, пришлось потратить на притирку: британцы называли минометную мину бомбой, а американцы – снарядом; британцы старались экономить боеприпасы, американцы привыкли тратить их от души. Командир стрелковой роты морпехов попытался объяснить Дрисдейлу свой подход к ведению огня: «Допустим, нам нужно подняться вон на тот холм. Предполагается, что мы израсходуем штук двести патронов еще до того, как отойдем от исходного рубежа». На это британский офицер, поразмыслив, ответил сухо: «Мы бы на этот холм вообще подниматься не стали. Обошли бы. Британцы упорно брились каждое утро для поддержания боевого духа и дисциплины. Морпехи в большинстве своем зарастали щетиной. Беспечное отношение американцев к ночной светомаскировке у британских спецназовцев просто не укладывалось в голове. Их грозный сержант-майор Джим Бейнз, знатно пропесочив бойца, который выдавал свое укрытие крохотным рдеющим огоньком сигареты, только языком цокнул, когда рядом тут же затоптал окурок американский офицер. Но при всей непостижимости некоторых привычек и обычаев друг друга кое-что спецназовцев и морпехов все же роднило и вызывало глубокое взаимное восхищение – целеустремленность и упорство. «Сражаться рядом с морпехами мне пришлось по душе», – говорит полковник Дрисдейл.

Каждый день наблюдая с холмов, как по замерзшей взлетной полосе выруливают «Дугласы» C-47, забирающие раненых, бойцы невольно завидовали тем, кто через считаные часы будет лежать в теплой постели, в безопасности, далеко от вражеского огня. Трудно было ожидать, чтобы в сложившихся обстоятельствах они считали, что им повезло: хотя китайцы штурмовали позиции огромными силами пехоты под мощным прикрытием минометов, артиллерийских орудий у них практически не было. Поэтому центр плацдарма был почти недостижим для прямого огня. Десятому корпусу пришлось бы намного хуже, если бы у противника имелись привычные для современной армии средства огневой поддержки.

⁂

В числе трагических зрелищ, которые доведется увидеть войскам Макартура той зимой в Корее, самым незабываемым останется прибытие в Хагару уцелевших из оперативной группы «Фейт», входящей в 7-ю дивизию. Через огромное ледяное поле, в которое превратилось водохранилище, шли неровной походкой, ковыляли, даже ползли горстки бойцов. Некоторые безоружные. Большинство без снаряжения. Многие очень сильно обморожены. «Кто-то едва волочил ноги по льду, – писал один из офицеров морской пехоты, – кто-то помешался и ходил кругами. Смотреть было больно»[164]. Морпехи вытащили на лед сани и собрали всех бойцов, которых сумели найти. Однако лишь 385 человек из тысячи добравшихся до Хагару остатков оперативной группы числом в 2500 были признаны годными встать в строй на плацдарме.

Еще 27 ноября, в тот день, когда части 7-й дивизии на восточном берегу водохранилища, в Сихунни, впервые столкнулись в бою с китайцами, генерал Алмонд лично вылетел на вертолете заявить о своей решимости продолжать наступление американских войск в соответствии с изначальным планом. «Мы все-таки наступаем и дойдем до самого Ялу, – сказал он. – Этим китайским прачкам[165] нас не остановить». В последующие дни до «Корпуса Х» понемногу начали доходить истинные масштабы катастрофы, разворачивавшейся к востоку от водохранилища. «Мы не осознавали это как трагедию, поскольку понятия не имели, какие страшные потери они понесли, пока не появились уцелевшие», – говорит один из офицеров штаба Алмонда. В действительности же все три дня с ночи 27 ноября до отхода остатков разгромленных войск бойцы оперативной группы «Фейт» – так стала называться 32-я полковая боевая группа после гибели ее командира – находились под непрерывным натиском китайцев, которые гнали их, отчаянно истекающих кровью, обратно на юг по восточному берегу Чосинского водохранилища.

⁂

Рядовой Дон Макалистер происходил из семьи канзасских фермеров и подростком подрабатывал всюду, где хоть как-то платили: на лесопилке, на фермах, на мытье посуды. Жизнь была не сахар. Проведя всю зиму 1949 года на расчистке лесополосы, Дон с двоюродным братом решили податься в армию и попробовать пройти подготовку в инженерных частях. В июне 1950 года Макалистера, еще не окончившего курс молодого бойца, переправили вдруг в 1-й батальон 32-го пехотного полка 7-й дивизии. Он сочувствовал южнокорейским крестьянам, чья нищета немногим отличалась от той бедности, в которой он вырос сам. Он искренне восхищался командиром батальона, Доном Фейтом, выходившим на поле боя с тростью вместо оружия. Некоторые другие офицеры у него такого доверия не вызывали – он подозревал порой, что и у командира батальона тоже. Ночью 27 ноября, когда их атаковали превосходящие силы китайцев, Макалистер находился на передовом посту охранения. Стрелки из автоматических винтовок и пулеметов Браунинга вели огонь сколько могли, но в конце концов китайцы смяли их позиции. Уцелевшие американцы со всех ног рванули назад, на рубежи собственной роты. Они сражались всю ночь. В какой-то момент Макалистеру пришлось в рукопашной отбивать свой ручной пулемет – автоматическую винтовку Браунинга – у двух китайских солдат. Командир роты погиб, склон холма пестрел телами мертвых китайцев