Читать книгу - "Командир счастливого «Окуня». Русский подплав Первой мировой - Василий А. Меркушов"

Обладая несомненной личной храбростью, Николай Константинович был хорошим начальником маленькой подрывной партии в Порт-Артуре, но для руководства соединением судов одной личной храбрости мало, а потому более неудачный выбор на пост начальника Бригады подводных лодок Балтийского моря трудно себе представить.

К сожалению, ничего, кроме храбрости, у Николая Константиновича нет, и как он примется за деликатное дело освежения и чистки личного состава, по какому признаку станет отличать годных от негодных, скоро увидим.

Вечером в Морском собрании состоялся прощальный обед нашему «папе», назначенному состоять при Морском министре.

12/25 апреля

Выходили на ревельский рейд для проверочной стрельбы минами; минные аппараты действовали отлично.

13/26 апреля

Начальник Минной обороны Балтийского моря адмирал Канин осматривал сегодня подводные лодки.

17/30 апреля

Получены сведения о предполагаемом выходе трех германских крейсеров к нашим берегам.

Подводная лодка «Акула» срочно выслана в Рижский залив, туда же послана часть миноносцев 2-го дивизиона.

18 апреля/1 мая

Получено запоздалое донесение, что три дня назад, 15 апреля, германские миноносцы входили в Рижский залив, высадили десант на остров Руно и взяли в плен служащих маяка.

Германские разъезды появились у Либавы.

Подводные лодки «Дракон» и «Кайман» вышли в Балтийский Порт. Миноносцы «Сибирский стрелок», «Охотник» и «Генерал Кондратенко» с минами заграждения и остальные миноносцы 2-го дивизиона вышли в Рижский залив.

19 апреля/2 мая

Подводная лодка «Минога» вышла в Рижский залив, туда же направились миноносцы «Новик» и «Пограничник». Транспорт «Хабаровск», плавучая база нашего дивизиона, определяя на ревельском рейде девиацию, заметил плавающую среди наносного льда мину заграждения. Она оказалась нашей, сорвавшейся с центрального заграждения.

В полдень «Дракон» и «Кайман» вернулись из Балтийского Порта. У большого штаба полная неразбериха! В течение целого часа подводные лодки получали прямо противоположные приказания по гельсингфорсскому телефону – то идти, то не идти. Противоречивые распоряжения держали личный состав в напряжении, вызывая немало «ласковых» слов в адрес штаба флота.

20 апреля/3 мая

Вчера вечером миноносцы поставили мины поперек Ирбенского пролива (западный вход в Рижский залив, т. е. из Балтийского моря).

21 апреля/4 мая

Теперь, по уничтожении и определении девиации главного компаса, «Окунь» совершенно готов к плаванию. На лодке имеются два компаса: главный, стоящий снаружи, по которому правят на ходу по поверхности, и другой – в боевой рубке для плавания под водой.

При ходе на поверхности работает дизель-мотор, вращающий динамо-машину, ток от которой идет в электромотор, вращающий гребной винт. При ходе под водой электрический ток для вращения винта берется от батареи аккумуляторов, иначе говоря, при обоих видах плавания «Окунь» идет под электромотором, и вся разница лишь в том, откуда берется ток для вращения гребного винта.

Находясь в рубке, близко от динамо-машины и батареи аккумуляторов, боевой компас под влиянием электрического тока застаивается в каком-либо одном положении, а значит, ничего не показывает и пользоваться им во время атаки можно лишь при очень и очень частой проверке по перископу направления движения «Окуня». Частый же подъем перископа над поверхностью воды облегчает неприятелю обнаружение подводной лодки, лишая ее главного и, собственно говоря, единственного преимущества – невидимости.

Над вопросом уничтожения влияния электрического тока на компасы подводных лодок работают на флотах всего мира. У нас он удачно разрешен лейтенантом Павлиновым[53], но его приборы пока установлены на подводных лодках «Акула», «Аллигатор», «Дракон», «Кайман», «Крокодил», «Минога»; по мере изготовления они будут установлены и на других лодках, но когда это случится, неизвестно.

23 апреля/6 мая

Транспорт «Хабаровск», подводные лодки «Дракон» и «Кайман» вышли вчера в Абосские шхеры.

24 апреля/7 мая

Днем крейсера и миноносцы противника держались у Либавы, причем один из миноносцев обстрелял порт.

Начальник бригады капитан 1 ранга Подгурский вызвал меня к себе и приказал приготовиться к походу в Абосские шхеры, к острову Люм.

– С вами пойдет посыльное судно «Конвоир», и завтра рано утром идите туда через Гельсингфорс. Надеюсь, пойдете под собственной машиной?

– Нет, Николай Константинович. Дизель у меня ненадежен, у него постоянно что-нибудь ломается, потому пойду на буксире «Конвоира».

Подгурский нахмурился.

– Но как же так? Военный корабль, да еще в военное время не может пройти под своей машиной каких-нибудь 250 миль! Вы вбили себе в голову, что дизель плох и не даете практики мотористам – вот он и ломается.

Если бы не ходили на буксире, то машинная команда лучше следила и ухаживала за мотором и не рассчитывала, что ее кто-то другой будет тянуть, а она, ничего не делая, будет гулять по палубе с папиросами в зубах.

Дайте им практику, отнимите надежду, что их кто-то подвезет, и вы увидите, что дизель будет работать, как следует!

– Николай Константинович! Дизеля на подводных лодках «Макрель» и «Окунь» завод не мог сдать в течение трех лет. Каждый раз при пробе на полную нагрузку происходили самые разнообразные поломки, до таких капитальных, как поломка коленчатого вала.

В прошлом году это случайно удалось. Дизель выдержал десять часов работы полной нагрузкой, но это вовсе не значит, что мотор стал лучше. Если бы этот дизель выбросили и поставили более солидный, то – другое дело, но мотор остался прежним, и как его ни налаживали, доверия к нему нет никакого.

Ломается все по очереди: масляная помпочка, пульверизаторные коробки, воздушный насос, поршни цилиндров, коленчатый вал и т. д. Пока заводу Нобеля в Санкт-Петербурге удалось сдать мотор, сменилось два командира, я – третий и, как видно, более счастливый, так как при мне дизель все же работает, а при других большую часть года был разобран для переделок.

По моему личному указанию порт проложил новые провода для разворачивания мотора с помощью электричества. До этого его пускали с помощью сжатого воздуха. Холодный воздух охлаждал поршни, а когда в цилиндрах начинались взрывы нефти, то из-за большой разницы температур поршни дизеля не выдерживали и лопались, а чтобы их переменить, надо было разбирать двигатель до основания, и лодка на несколько дней выходила из строя. Думаю, что теперь поршни лопаться не будут.

– Все это очень хорошо, но мотористы должны знать свое дело, а если «Окунь» всегда водят на буксире, они не прикладывают никакого старания и работают спустя рукава. Отсюда и поломки!

– Николай Константинович, а что я буду делать, если дизель сломается, когда лодка будет пересекать Финский залив, а засвежевшая