Читать книгу - "Командир счастливого «Окуня». Русский подплав Первой мировой - Василий А. Меркушов"

механизмах не хуже инженеров-механиков, которых, кстати, нет на большинстве лодок, днюя и ночуя на своих судах, вечно возясь с механизмами, то наши в большинстве старые, примитивные по устройству, с изношенными и мало надежными двигателями подводные суда вообще не могли бы плавать, а вечно торчали бы в портах, занятые бесконечными ремонтами.

Если же подводные лодки ничем себя не проявили в течение первых шести месяцев войны, то в этом виноват штаб флота, но не мы. Командиры всегда просились вперед, но тот же адмирал Эссен охлаждал их порывы и, считая подводные лодки чем-то вроде подвижного минного заграждения, держал их в глубине Финского залива, а когда выдвинул к Дагерорту и Утэ, неприятель перестал появляться в этих районах.

Ничего удивительного тут нет. Подводные лодки впервые принимают участие в войне, а потому никто не знает, что с ними делать, успехи же германских подводных судов принято объяснять случайностью или особым счастьем.

Что же касается выправки и воинского вида вообще, то в книге английского адмирала Бриджа «Искусство морской войны» ей посвящены весьма ядовитые строки.

«Повсюду распространена мысль, что выправка и обучение суть синонимы. В действительности же они не имеют между собой ничего общего.

Выправка – необходимое зло, тогда как надлежащее обучение хорошо и само по себе, и по своим результатам. Первая стремится к развитию однообразия, а потому к подавлению личности. Обучение же, напротив, служит воспитанию индивидуальных качеств воли и ума, а равно и физических.

Без выправки нам не обойтись, но, зная ее подлинный характер, мы в состоянии отвести ей надлежащее место».

Мы, то есть русские командиры подводных лодок, так и поступали. Команды наши не только отлично знают свое дело, но и приучены работать собственной головой. При обучении мы вовсе не стремились к подавлению личности, наоборот, всячески старались развить в людях инициативу и чувство ответственности за каждый маневр или действие.

Иначе поступать не было никакой возможности. Офицеров не хватало; если на больших лодках был полный комплект, то на малых были одни командиры. Я принял «Окуня» в конце 1912 года и до начала войны плавал без помощника, хотя, находясь в боевой рубке, был отделен от команды и не мог видеть, как она исполняет приказания при погружении и ходе под водой.

Поэтому раз и навсегда мной было отдано такое приказание: «Если кто-нибудь увидит, что другой делает не то, что нужно, дай ему по шее и сделай, как следует. Этим ты спасешь лодку, весь личный состав и самого себя».

Благодаря этому на наших подводных лодках почти не было несчастных случаев, которые чуть не ежедневно происходили на флотах всего мира.

Пожурив матроса за длинные волосы, приказал ему постричься, но никакого взыскания не наложил, считая, что он и так пережил достаточно неприятных минут и долго их не забудет.

1/14 февраля

Предполагается, что строящиеся в СПБ на Балтийском заводе подводные лодки типа Бубнова в 650 тонн – «Барс», «Вепрь», «Гепард» – будут готовы в июне с. г. Лодки будут обладать меньшим ходом, так как изготавливаемые на заводе Нобеля в Петрограде дизель-моторы еще не готовы, и на лодках будут установлены слабые дизеля, снятые с канонерских лодок Амурской речной флотилии типа «Шквал». Таким образом будут испорчены канонерки, лишившиеся каждая двух передних моторов по 250 сил, и, конечно, подводные лодки.

Все та же роковая судьба преследует русский флот. Опять приходится устраивать тришкин кафтан, устанавливая на новых лодках старые, разработанные долгой службой дизель-моторы в шесть раз меньшей мощности, чем предполагалось по проекту (500 сил вместо 2700).

Вместо первых в мире эскадренных подводных лодок, по своему ходу на поверхности могущих сопровождать надводный флот в его операциях, опять выйдут ублюдки.

Но что поделаешь! Такова судьба русского флота, которому не впервые расплачиваться собственными боками за общую техническую отсталость страны.

24 февраля/8 марта

Оценивая труды, понесенные командами кораблей во время первого периода военных действий, командующий флотом отдал нижеследующий приказ от 24 февраля 1915 года за № 309.

«Молодцами, с полным самоотвержением, в трудных условиях осеннего и зимнего плавания работали команды судов Действующего флота по несению дозорной службы, тралению неприятельских мин, при постановке заграждений, крейсерствах в море и по охране побережья.

Постоянно подвергаясь опасности от неприятельских мин и подводных лодок и рискуя быть уничтоженными сильнейшим противником, многие команды и отдельные нижние чины явили образцы мужества и доблестного исполнения долга.

Оценивая боевую работу некоторых судов вверенного мне флота за истекший период кампании, я, пользуясь властью, предоставленной мне статьей 150-й статута Георгиевской медали „За храбрость“ и принимая во внимание неоднократные боевые дела этих кораблей, награждаю:

команду подводной лодки „Акула“ шестью Георгиевскими медалями,

„Минога“ тремя,

„Макрель“ тремя,

„Окунь“ тремя,

„Аллигатор“ четырьмя,

„Дракон“ четырьмя,

„Кайман“ четырьмя,

„Крокодил“ семью Георгиевскими медалями».

25 февраля/9 марта

Из Гельсингфорса сообщили о прибытии государя императора и произведенном им смотре флоту.[49].

27 февраля/11 марта

Приказ командующего флотом от 26 февраля за № 313.

«25-го сего февраля Его Императорскому Величеству благоугодно было осчастливить своим посещением вверенный мне флот.

Оставшись вполне доволен состоянием эскадры и выслушав мой доклад о действиях флота за истекшее время войны, Его Императорское Величество изволил обратиться ко мне со следующими всемилостивейшими словами.

„Передайте всем адмиралам, офицерам, кондукторам и нижним чинам мое сердечное спасибо за их молодецкую работу в течение всей войны“.

О таковом высоком внимании Государя Императора счастлив объявить по вверенному мне флоту. Постараемся же и мы в предстоящий период кампании оправдать доверие Его Императорского Величества самоотверженной службой Царю и Родине».

6/19 марта

Приказом по флоту и Морскому ведомству за № 110 объявлено об учреждении положения о нагрудной медали за труды по отличному выполнению мобилизации 1914 года, которую я должен получить как заведовавший мобилизацией 1-го дивизиона подводных лодок Балтийского моря[50].

13/26 марта

Начальник бригады получил извещение о состоявшемся утверждении программы подводного судостроения, согласно которой Россия к 1920 году должна иметь 112 совершенно готовых погружающихся корабля и, кроме того, два опытных судна, служащих для всестороннего развития принятого типа.

Морской летчик, вернувшийся из экспедиции к Мемелю, рассказал в кают-компании транспорта «Хабаровск» нижеследующее.

Вечером 5 марта в снежную пургу сборный отряд в 10 тыс. человек, сбив неприятельские заставы, неожиданно ворвался в город. Немцы бросились в противоположный конец города, но скоро оправились и открыли огонь из домов. Пришлось уходить, так как ночной бой на улицах незнакомого города