Читать книгу - "Жестокие всходы - Тимофей Николайцев"

козам вымя присушивать. Пользы на грошик, а понтов-то, понтов… на золотой…

Кривощёкий сбился, не к разговору помянув деньги… и продолжил уже совсем о другом:

— Денег-то в Колодец сыпали! Никогда я такого не видел… Все ведь привыкли уж — в воскресный день да пополудни с грошиком в кармане по городу болтаться. А тут — до полудня ещё целый час. У кого сколько с собой было, то и сыпали… Мне б ещё продышаться у Колодца, да я уж ушёл — чтоб только не смотреть! Наверное, правду говорят, что у Колодца дна нету. Было б дно — так доверху деньгами б засыпали.

— Чуши не мели! — одёрнул его Луций.

— Ага… — не споря, согласился Эрвин. — Нет, я бы ни за что Болтуна в своём роду не пожелал бы… Их сильнее Зовёт, чем простого человека. Вчерась-то — Глина ка-а-ак вздохнёт! Зов такой был, что зазвенело всё… и аж пятки заломило. Ни разу такого не припомню. Все разом с места сорвались, будто голубей выстрелом пугнули. Народ из окон прыгал. Я только побежал было, гляжу — Курц-то наш уже за угол поворачивает. Наверное, всю требуху он себе в творог сбил — так нёсся! Я тоже, конечно… Будто сухую шишку мне в горло запихали — ни дохнуть, ни глотнуть. Бегу, а из какого-то окна мужик вылетает и… бац! Прямо на булыжник… Аж кровями плеснуло! Давка ещё на Купеческой началась. А у самого Колодца — вообще жуть! Говорят, Колодец еле-еле выдыхал — людям только и хватало, чтоб не помереть. Народу подавили… Многих и в Колодец столкнули в суматохе. А уж денег-то…

Кривощекий постепенно притих до горячего шёпота.

— Но ты-то отдышался… — сказал тогда Луций.

— Ага. Под ногами у людей прополз… так жажду утолить хотелось.

— А дружок твой?

— Курц? Так что про него… Я домой вернулся, а там — вой до потолка. Один дядя после Пожара болел лёжа — не смог к Колодцу пойти. Так и окочурился в кровати. Другой побежал, да ногой в вожжах запутался, упал и …бац, лбом об оглоблю. Пока в отключке валялся, так и помер. В каждом десятом доме — если не покойник, так покалеченный. Так что, чего тут гадать‑то — отчего да как…

— Обратно в ватагу ко мне — хочешь? — спросил его Луций.

— А то… — обрадовался Эрвин. — Я же за тебя… всегда…

— Тогда, — отрезал Луций, — придётся тебе, Кривощёкий, всё тут пронюхать, как следует.

— Да чего тут нюхать? — удивился тот. — Говорю же — Болтуны у Курца были в роду. Их завсегда сильнее…

Луций повернулся, вскидывая руку, и припечатал костяшками кулака в оттопыренное ухо.

Эрвин коротко взвыл и присел, накрыв отшибленный хрящ ладонью.

— Да за что?

— А ну-ка — встал! — велел ему Луций.

Тот поднялся с корточек, поскуливая.

— Дурак ты, — с сожалением сказал Луций. — Курц — и то посмекалистей тебя был. А ты — один на один сложить не можешь…

— Да, чего?

— Лентяя-коровника когда хоронят?

— Да он живой, вроде… — медленно сказал Эрвин… и в глазах у него что-то промелькнуло.

— Чего ж так? Он ведь всем Болтунам Болту! Чем Болтун сильнее, тем Зов настойчивей — сам же говоришь?

— Ну…

— И живёт он на выпасе, так? Сколько ему было бежать до Колодца? Ты вот, с шишкой в горле, добежал бы с выпаса?

— С выпаса? Не…

— Лентяю-Коровнику проще было б сразу об пень убиться… Так чего он живой до сих пор?

Кривощёкий подумал, помолчал, в сомнении пожевал туман губами.

— Думаешь, и Курц наш — не от Зова помер? А от чего тогда?

— Вот и узнай! И про то, кого это землекопы около его дома караулят… — подсказал ему Луций.

— Да, мало ли… Может, баба у него там, у землекопа…

— А может, у тебя в башке лошадь насрала?

Он сгрёб Кривощекого в охапку и опять поволок за собой вдоль улицы. Тот слабо упирался, больше для виду… Туман вокруг поредел, утро понемногу оттаивало… и за оврагом, на Волопайских недосгоревших подворьях звучно взрёвывали коровы, просясь на утреннюю дойку.

— Давно, говоришь, тут караулят? — выспрашивал на ходу Луций, не собираясь терять времени. — А серый этот — когда пришёл, ты видел?

— Да он не приходил… У калитки ещё роса лежала. Он тут вообще ночевал вроде…

— У кого? Курц же говорил — в его доме все бабы давно вдовые.

— Да не знаю я… — неловко пожал плечами Кривощёкий.

— Так выясни! — настойчиво, но тихо повторил Луций. — Меня тут все знают, мне туда нельзя соваться. А тебе, волопайскому — ничего не будет. Сунься и порасспроси…

— Кто ж со мной говорить станет? — удивился Эрвин. — Меня ж погонят…

— Не погонят… — покачал головой Луций.

— Чего это?

— Ты ж им денег дашь!

— Каких ещё денег?

Глаза его всё больше и больше выпучивались.

«Ещё немного, — подумал Луций, — и он станет столь же сильно походить на жабу, как Курц походил на дворового пса…»

Они свернули в тупичок, сырой и заросший. Эрвин хотел было остановиться прямо тут, но Луций походя пхнул его в спину. Пошли-пошли, чего встал? Впереди вился просевший плетень, и Эрвин посеменил к нему, то и дело оборачиваясь. Они забрели по колено в траву — лопухи картонно шелестели, цепляясь за ноги. Росы на каждом из них висело — с хорошую пригоршню. Штаны ниже колена сразу же промокли.

— Чего мы здесь? — озираясь, спрашивал Эрвин.

Тогда Луций сказал ему:

— Промочил ноги-то?

Кривощёкий молчал ошарашено, только пучил жабьи глазищи, да шевелил губами, жабьими же — влажными и большими.

— Клянись тогда! — потребовал Луций. — Земляной клятвой клянись! На сырых костях, на холодной земле…

— Ты чего? — всё твердил Кривощекий.

— Вот чего… — Луций сунул руку в карман и вынул монету, взвесил на руке и с размаху швырнул в Кривощёкого. Тот неловко поймал, едва не промахнувшись мимо монеты… И едва не выронил с перепугу, ощутив в пальцах тяжесть настоящего золотого.

— Это что?

Он дунул на монету, осмотрел, едва не тыча под самые веки… потом ухватил пальцами, попытавшись согнуть… Раззявил рот и попробовал зубами — монета, стукаясь о них, выбивала чудесный, почти фарфоровый звон.

— Что это, а?

Луций молча ждал, стоя так, чтобы перекрыть Эрвину дорогу, если тот сдуру или перепугу вздумает побежать с деньгами.

— Это чего? Откуда?

— А ты думал, — усмехнулся Луций, — что я до седой бороды буду с вами пряники с базара тянуть? Или с вашими свинопасами делить, чья тут улица? Мне с ними, свинорылыми, делить теперь нечего, понял? Тебе твоя Волопайка столько даст?

— Что