Читать книгу - "Корейская война 1950-1953: Неоконченное противостояние - Макс Гастингс"

Развить тайную деятельность в Северной Корее ООН так и не удалось. Диверсионные рейды морпехов на побережье наносили мелкие точечные удары по врагу с небольшими издержками, учитывая возможность получить мощную поддержку авиации и флота. Однако любые операции, требовавшие участия завербованных северокорейцев, оказывались обречены на провал. Коммунистический контроль над сельской местностью был слишком безжалостным. С весны 1951 года даже крестьяне в Северной Корее понимали, насколько мала вероятность, что войска ООН когда-нибудь войдут к ним снова. Жить, точнее, выживать при этом строе можно было, только подчиняясь режиму Ким Ир Сена. Сегодня трудно поверить, что сведения, добытые немногочисленными вернувшимися из тех забросок южнокорейцами, оправдывали циничное растрачивание стольких жизней различными спецслужбами на Юге.

⁂

Между тем Центральное разведуправление – наряду с японской экономикой и режимом Чан Кайши – оказывалось в числе тех, кто крупно выигрывал от продолжающейся войны. Корея обеспечила ЦРУ известность. Преисполненное энергии и амбиций руководство управления не знало жалости к сотрудникам организации. Оно получило в свое распоряжение сорок старых С-47 с маркировкой CAT (Civil Air Transport – гражданский воздушный транспорт) – предшественников Air America и Air Continental, которые ЦРУ будет использовать во Вьетнаме. Сеть офисов и баз раскинется по всей Японии и Корее. Ханс Тофте даже организует в Японии съемки полнометражного пропагандистского художественного фильма о том, что довелось пережить японским пленным в Советском Союзе, и этот фильм соберет большую кассу в местных кинотеатрах.

Позже в ходе корейской войны ЦРУ отваживалось на все более сложные и дерзкие операции. Ханс Тофте, по его собственному утверждению, устроил перехват норвежского судна с грузом медицинских средств, предоставленных Китаю правительством Индии. Тайваньские канонерки с агентами ЦРУ на борту высадились на судно к северу от Тайваня, захватили груз, а судно оставили дрейфовать – как будто на нем побывали пираты. Как написал об этой операции один историк, «о дальнейшей судьбе медсестер, врачей и прочего медицинского персонала ничего неизвестно, и [Тофте] на эту тему не распространяется»[295]. Однако на кого-то подобные сомнительные авантюры явно производили впечатление. На дальневосточные операции агентуры по-прежнему не жалели средств. По спецификациям ЦРУ на японской верфи было построено судно на подводных крыльях, к которому приделали верхнюю палубу от джонки – получился высокоскоростной транспорт для тайных высадок. Отряды корейцев отправляли один за другим с заданием связаться с американскими пленными в лагерях на Ялуцзяне (Амноккане). Все попытки провалились. На одном из островов в Вонсанской гавани была устроена крупная база, с которой перебрасывали отряды на материк. Разработали способ подхватывать бойцов, поднимая их с земли на движущийся летательный аппарат, именно так удалось вызволить из Северной Кореи нескольких агентов. Тем не менее результаты всех этих усилий были ничтожно малы.

Деятельность ЦРУ, что с готовностью признавали впоследствии ее участники, была, к сожалению, дилетантской. В качестве эксперимента организаторы попробовали привлечь бывших рейнджеров из Форт-Беннинга. Но обнаружили (еще один промах, который позже повторится во Вьетнаме), что к тому времени, как бойцы втянутся и ухватят суть работы, их будет пора отправлять по ротации обратно в Штаты. Первое поколение напрямую завербованных Управлением состояло из необученных юнцов: многие шли добровольцами, чтобы их не забрали в армию. Наверное, самым серьезным недостатком этого набора была плохая пригодность к службе. Вербовщики ЦРУ постоянно прочесывали лагеря беженцев в поисках северокорейцев, мотивированных вернуться на родину, однако процент бросающих подготовку был очень высоким. А статистика потерь среди агентов, отправляемых в Северную Корею, просто потрясала, доходя, наверное, до 80 процентов. Тяжело приходилось и сотрудникам Управления, правдами и неправдами выбивавшими корабли и самолеты для перемещений людей и припасов. Эта проблема постепенно решалась за счет формирования собственного морского и воздушного флота.

По мнению Джека Синглауба, успешно проводить операции на Севере американцам мешало прежде всего то, что почти все антикоммунисты давно покинули страну. Зимой 1950 года за отступающей на юг 8-й армией сотнями тысяч тянулись северокорейские беженцы: «Напрашивался вывод: нельзя пренебрегать теми, кто относится к вам достаточно дружелюбно. Мы совершили ошибку, которую позже повторили во Вьетнаме: всем, кто демонстрировал прозападные взгляды, дали возможность покинуть страну. Просто на Севере не осталось никого, кто был готов нам содействовать»[296].

Этот урок был усвоен ценой горьких потерь корейских жизней: с 1951 по 1953 год на Север было заброшено несколько сотен лазутчиков и агентов, из которых вернулось удручающе мало. То, как проводилась их вербовка и заброска, трудно расценивать иначе как циничную эксплуатацию бессчетных человеческих ресурсов, истощение которых никого не волновало. Однако с точки зрения дальнейшего развития ЦРУ корейская операция окупилась с лихвой. В 1949 году подразделение, занимавшееся тайной деятельностью, насчитывало 302 сотрудника, располагало семью резидентурами и бюджетом в 4,7 миллиона долларов. К 1952 году штат вырос до 2812 человек, не считая 3142 «заграничных контрактников», число резидентур – до сорока семи, а бюджет – до 82 миллионов долларов.

Простая истина заключалась в том, что в этот исторический момент, когда холодная война грозила вот-вот превратиться в «горячую», Вашингтон настолько остро нуждался в информации о намерениях коммунистов разных стран мира, что не брезговал в погоне за этой информацией никакими средствами. Гром с ясного неба, которым стало вторжение Северной Кореи, потом вмешательство Китая, потом внезапные сокрушительные гамбиты русских в Восточной Европе – все это вызывало отчаянную жажду знать о противнике как можно больше. Организация, которой предстояло эти знания обеспечить, создавалась с нуля. Значительный кредит доверия в Вашингтоне и финансовую привлекательность Управлению обеспечила заслуженная во время Второй мировой войны репутация директора Управления – Беделла Смита. Среди сотрудников рангом ниже тоже хватало заслуженных профессионалов разведывательной службы, однако расширение штата ЦРУ закономерно повлекло за собой приток авантюристов, шарлатанов и людей, по темпераменту приспособленных скорее к тому, чтобы скакать где-нибудь на родео. Именно такие авантюристы, получавшие ошеломляющий карт-бланш на свои действия в разных уголках мира, додумывались отравить зубную щетку Патриса Лумумбы, одного за другим десантировать агентов в Восточной Европе, чтобы те взращивали заведомо безнадежное революционное движение, и пытались организовывать партизанские операции в Северной Корее и Китае. Надо отдать ЦРУ должное: на протяжении всей следующей войны в Индокитае оценки его разведки были неизменно более реалистичными и обоснованными, чем у Пентагона. Однако в отношении Кореи никак не получится признать, что операции ЦРУ хотя бы отдаленно оправдывали масштабы принесенных человеческих жертв и истраченных ресурсов.

Глава 14

Война в воздухе

В ходе крупных конфликтов XX столетия профессиональные летчики утверждали свои права на совершенно особенный статус. Они доказали, что способность пролетать над полями сражений и переносить военные действия на многие мили за линию фронта, нанося удары по расположенным там целям, расширяет традиционные представления о ведении войны. В Первой мировой войне их роль – не считая завершающих месяцев – ограничивалась техническими возможностями авиации. Хотя бомбардировки они тоже иногда выполняли, основной их функцией была разведка – рекогносцировка и фотосъемка района боевых действий. Идущая с переменным успехом борьба истребителей за превосходство в воздухе была направлена главным образом на то, чтобы расчистить пространство для беспрепятственной рекогносцировки. В 1918 году первое поколение тяжелых бомбардировщиков – британские «Хэндли Пейджи» и немецкие «Готы» – успело нанести некоторый урон военным объектам и гражданскому населению за линиями фронта. Но больше всего их достижения воодушевляли пророков военно-воздушных сил, предвидевших будущий конфликт, в котором огромные флотилии бомбардировщиков смогут громить промышленное сердце страны противника, пока армии сражаются за какие-то полоски земли за сотни миль оттуда.

Вторая мировая война подтвердила решающее значение воздушных сил в тактической поддержке наземных и морских операций. Однако об эффективности бомбардировок как средства уничтожения промышленного потенциала противника для ведения войны или как меры противодействия переброске противником людей и оружия в район боевых действий, еще трудно было говорить наверняка. Никто не отрицал, что воздушные атаки наносили большой ущерб путям сообщения. Однако бесспорно было и другое: немцы продолжали снабжать свой фронт в достаточном объеме, чтобы в последние одиннадцать месяцев войны не давать спуску союзникам,