Читать книгу - "Корейская война 1950-1953: Неоконченное противостояние - Макс Гастингс"

в Форт-Беннинге. В Корею он попросился добровольно в надежде, что его назначат командиром батальона, вместо этого его отправили в ЦРУ, где он и стал заместителем Хэни.

Сбором разведданных руководила сложная командная вертикаль. На вершине располагалась Объединенная консультативная комиссия в Корее (Joint Advisory Commission, JACK), которая, в свою очередь, входила в Объединенное командование разведывательной деятельностью в Корее (Combined Command Reconnaissance Activities, CCRAK), контролируемое из Токио Чарльзом Уиллоуби, начальником разведывательного отдела Макартура. В первую очередь их интересовала десантная заброска обученных на местной базе корейцев для сбора разведданных за линией фронта. Процент несчастных случаев был высоким. Процент эвакуации потерпевших неудачу – низким. Тем не менее состязание между структурами внутри службы, неизбежно возникающее при строительстве империи, расплодило в Корее множество не связанных между собой групп, занимавшихся тайными операциями. ВМФ США курировал собственные поисково-разведывательные группы в прибрежной зоне. Британцы высаживали штурмовые группы Королевской морской пехоты, проводившие стремительные атаки в тактике «наскок-отход». На прибрежных островах были выставлены форпосты, обеспечивающие средства и силы для эвакуации сбитых летчиков или отслеживающие передвижения противника. По иронии судьбы единственным заинтересованным органом, который, насколько известно, не спонсировал разведывательные операции на Севере, было правительство Южной Кореи. Разведслужба Ли Сын Мана ограничивала свою деятельность пристальной слежкой за собственным народом.

ЦРУ было твердо намерено сохранять независимость от CCRAK, и в целом ему это удавалось. Строжайшее постановление запрещало отправлять американцев на Север. Однако сеульская резидентура, располагавшаяся в отеле «Треймор», быстро расширилась до штата в сто с лишним офицеров, которые обучали корейцев высаживаться на удерживаемую противником территорию с небольших плавсредств. В первый год войны 1200 новобранцев прошли подготовку на Йондо, острове у южной оконечности Кореи, где программой руководил полковник морской пехоты Крэмер по прозвищу Голландец.

Поначалу агентов запускали на Север прощупать почву на предмет потенциального сопротивления. Нескольких корейцев отправили на долгосрочное обучение. Большинству же просто выдавали самые элементарные инструкции и высаживали с радиостанцией на вражеский берег. Некоторые, возможно, неожиданно для самих наставников присылали на удивление оптимистичные послания, указывая место встречи с другими агентами или доставки припасов. Пройдет еще не один месяц, прежде чем американцы догадаются, что все эти радисты были схвачены, перевербованы и теперь передавали то, что велят коммунисты. До ЦРУ пусть туго и со скрипом, но доходило, насколько эффективно коммунисты держат под контролем свою сельскую местность. Крошечная Северная Корея была слишком туго набита войсками, милицией и полицией, чтобы можно было проводить тайные операции.

⁂

Но урок этот обошелся ЦРУ дорого, и платить пришлось человеческими жизнями. Мало от кого можно было услышать истории об операциях за линией фронта в Корее более фантастические, чем от майора Уильяма Эллери Андерсона из Ольстерского стрелкового полка. Англичанин Андерсон сыграл весомую роль в одной из первых попыток вести войну в Корее за линией фронта под эгидой армии США. Он был сыном архитектора, в 1940 году поступил на службу в британскую армию в офицерском звании. Получил достаточный боевой опыт как десантник, был ранен на Сицилии, в 1944 году несколько недель выживал в оккупированной Франции, будучи высаженным после Дня высадки союзных войск с отрядом специальной авиадесантной службы для поддержки французского Сопротивления. Когда война закончилась, Андерсон прослужил несколько месяцев в комиссии по расследованию военных преступлений, затем поступил на регулярную службу в Ольстерский полк, поскольку там у него был знакомый. Но рутина мирной службы его убивала, и к 1950 году, когда 1-й батальон полка отправили в Корею, он уже едва разговаривал со своим полковником. По прибытии Андерсона сразу сплавили с глаз долой в «Команду боевой подготовки», и полковник ясно дал понять, что надеется больше с ним не пересекаться.

Андерсон был из породы искателей приключений и теперь заскучал. Он тешил себя надеждой попасть в эскадрилью Специальной авиационной службы, которую, если верить долетавшим до него чудесным слухам, собирались послать в Корею. Но потом выяснилось, что Макартур со своим резким неприятием спецопераций, особенно заграничных, эту идею зарубил на корню. Однажды в начале 1951 года Андерсон пожаловался корреспонденту Рене Катфорту на недостаток воображения у высшего командования, не сумевшего организовать партизанские операции в тылу коммунистов. Катфорт ответил, что, по его сведениям, нечто подобное как раз намечается. Андерсон тут же стал добиваться встречи с генералом Ван Флитом. Он добрался до руководителя отдела кадров личного состава при командующем 8-й армией, после чего его направили к полковнику Джону Мэги из оперативного отдела штаба 8-й армии. Тот, приветствуя рвение Андерсона, пригласил англичанина в тогда еще только зарождавшуюся службу – Объединенное командование разведывательными операциями на Дальнем Востоке. Так Андерсон оказался во главе собственного небольшого подразделения. Обосновавшись в ангаре пункта приема пополнений, Андерсон начал вербовать корейцев. Корейских курсантов приглашали записываться добровольцами, суля офицерское звание в случае возвращения живыми. Через несколько дней у Андерсона было уже двадцать новобранцев. Одним из них оказался Ли Чхин Хо, тот самый студент химико-технологического, который бежал из Сеула и стал переводчиком в 5-м полку морской пехоты. Джимми Ли, как он теперь себя называл, проникся огромным уважением к Андерсону как руководителю разведывательно-десантных операций и был гораздо более высокого мнения о нем в сравнении с американцами, с которыми служил впоследствии[289]. Вместе с одним американским офицером диверсионно-разведывательной службы, одним британским и двумя американскими сержантами Андерсон принялся обучать корейцев по классическому курсу для спецназовцев. На короткой церемонии по случаю завершения парашютной подготовки их поздравил сам полковник Мэги, вручив нашивки-крылья. В марте 1951 года Андерсон почувствовал, что готов возглавить их первую несложную операцию. Им нужно было взорвать железнодорожные пути в тоннеле.

Андерсон взял четверых корейцев и двоих американцев. Один из корейцев уже придумал себе американское имя – Джон. Остальных переименовали в Мэтью, Марка и Люка[290]. Ночью 17 марта они благополучно десантировались с «Дакоты». Весь следующий день прятались на рисовом поле в пятнадцати милях к югу от Вонсана. После наступления темноты они прошагали около восемнадцати миль до Кёнвонской железнодорожной ветки между Осанни и Хучханни. Ночью 19 марта под прикрытием густого снегопада они забрались в железнодорожный тоннель и заложили заряды и спусковые механизмы. А потом лежали и дремали, дожидаясь грохота приближающегося поезда.

Звук раздался перед рассветом. Ожидание было невыносимым, но они ждали. Потом прогремели два глухих взрыва. Мужчины на склоне запрыгали от радости, как мальчишки. Восторги поутихли где-то через час, когда, связавшись по радио с базой, отряд выяснил, что ВМФ США не сможет забрать их в назначенном месте на побережье. Так что теперь им предстоял долгий путь пешком. Они шли три ночи.

Все молчали [писал Андерсон впоследствии], погруженные в свои мысли. Топали, оставляя позади милю за милей, мокрые, замерзшие и голодные, а днем спасались от реальности, ненадолго забывшись тревожным сном. Карта в этой местности теряла всякий смысл, и много раз мне казалось, что нас несет в непролазные дебри. По компасу выходило, что мы все-таки идем правильно, но порой я в этом сильно сомневался. Я физически чувствовал проклятья, которые про себя слали мне в спину идущие за мной, пока мы, еле волоча ноги, одолевали эти мили. Может быть, мне в принципе не стоило подвергать этих людей такому испытанию. Иногда я даже подумывал, не сдаться ли нам. Кто знает, вдруг мы никогда не выйдем на нужное место, так и будем скитаться неделями по ненавистным раскисшим от дождя горам без еды и крыши над головой. Уже и война закончится, а про нас так никто и не вспомнит[291].

Каким-то чудом им удалось выжить. Они не наткнулись на северокорейские войска, хотя и пересекали их пути. Однако совсем без потерь не обошлось: Мэтью и Марк, которых Андерсон послал стащить какой-нибудь еды в крестьянском доме, обратно не вернулись. Исчезли бесследно. У самого Андерсона тем временем начинался жар, и неудачные попытки связаться по радио с базой ему здоровья не прибавляли. Но в конце концов, когда они уже почти потеряли надежду на спасение, им назначили