Читать книгу - "Работорговцы - Альберто Васкес-Фигероа"

связано с трюмом работоргового судна, в один особенно жаркий день после бурной ночи, наполненной ромом и женщинами, Жан-Клод Баррьер дождался, пока отец проводит грубого капитана, с которым он пил, и прокрался в огромную спальню, спрятавшись в сундуке с роскошной одеждой, предназначенной для пышных церемоний.

Он терпеливо ждал, пока измотанный старик вернётся, как обычно заперев за собой тяжёлую дверь из кедра, и задержал дыхание, пока не услышал характерный плеск воды.

Тогда он, крадучись, выбрался из укрытия, ползком добрался до цистерны и заглянул вниз. Там был ненавистный старик, плававший на спине с закрытыми глазами, наслаждаясь своим золотом и «водой», позволяя парам алкоголя понемногу покидать его голову.

Без лишнего шума будущий Король Нигера достал из-за пояса острый мачете и медленно перерезал оба конца верёвочной лестницы.

Когда лестница рухнула, Гастон Баррьер поднял голову, внезапно протрезвев.

– Что происходит? – спросил он встревоженно. Увидев, как сын смотрит на него сверху, он добавил с раздражением: – Что ты тут делаешь?

– Предотвращаю, чтобы ты меня продал, – последовал ответ.

– Кто сказал, что я собираюсь тебя продать? – удивился старик.

– Никто, – признался сын. – Но тебе и не нужно это говорить: ты всегда распоряжался людьми, как тебе вздумается. – Он хитро подмигнул, захлопывая люк. – Но это закончилось.

– Что ты собираешься сделать?

– Оставить тебя там, пока ты не утонешь, хотя, по твоим словам, вода – это жизнь.

– Ты способен убить собственного отца? – притворно ужаснулся Гастон Баррьер, отчаянно пытаясь выйти из сложной ситуации.

– Конечно! – честно ответил Жан-Клод. – И я клянусь, что больше никогда никого не убью с таким удовольствием.

– Увидимся в аду! – Ты можешь быть уверен.

Закрыв люк, он запер его на замок и спрятал ключ в вазе. Затем, не торопясь, он подошёл к массивному столу из красного дерева, открыл маленький ящик и достал две красивые пистолеты с перламутровыми рукоятками, которые тиран любил показывать, чтобы демонстрировать свою власть.

С оружием в руках он направился к комнате, где храпел второй по рангу в Каса-Мар, похотливый турок с лицом журавля, положил подушку ему на лицо и выстрелил в упор.

На узком коридоре он встретил толстого и скользкого датчанина, которому безмолвно вспорол живот мачете, а затем убил двух греков, перерезав им глотки сзади.

Затем он тихо поднялся по крутой каменной лестнице, чтобы запереть изнутри тяжёлую железную дверь, ведущую на крышу. Наконец, он собрал дюжину своих сводных братьев и отвёл их в оружейную, раздав каждому по ружью.

–Теперь мы хозяева, – сказал он. – Уничтожьте белых!

Никто из них не остался в живых, хотя последние десять часовых на крыше держались до третьего дня, пока жажда не вынудила их прыгнуть в пустоту в абсурдной попытке доплыть до далекого берега.

Усталость и акулы быстро с ними разобрались.

Так закончилась тирания Короля Каса-Мар, и началась тирания его сына, будущего Короля Нигера, поскольку уничтожение своих хозяев вовсе не означало, что братья Баррьер намерены положить конец прибыльной торговле рабами.

Для них, несмотря на то, что они были мулатами и по цвету кожи почти не отличались от своих соседей с побережья, «негры» оставались ценным товаром, за который белые капитаны были готовы платить, не обращая внимания на цвет кожи продавцов. Поэтому Каса-Мар продолжал оставаться важным центром обмена, как и при жизни их ненавистного отца.

Единственное, что изменилось, – это форма оплаты «за драгоценную человеческую плоть». Жан-Клод Баррьер больше не требовал изысканных вин, роскошных платьев, серебряной посуды или тяжелой мебели, а только золотые монеты или самые лучшие и современные оружия, доступные на рынке.

К семнадцати годам он еще ни разу не ступал на твердую землю и не видел вблизи деревьев, но усердно готовился к дню, когда решится покорить целый континент.

Он был амбициозным и умным мальчиком.

Настолько амбициозным и умным, что быстро понял: работорговля находится в руках белых капитанов и арабских торговцев. И поскольку было очевидно, что он никогда не сможет стать белым капитаном, но большое количество чернокожих фульбе, обратившихся в ислам, считались равными арабским торговцам, он решил, что настало время провозгласить себя ревностным последователем Аллаха.

Так он за одну ночь стал требовать, чтобы его называли Мулай-Али, слугой Великого, Единого и Милостивого Аллаха, и бичом неверных.

В своей страстной конверсии он увлек за собой большинство своих сводных братьев, приспешников, жен и наложниц. Одним из первых его решений, когда он пришел к власти, было выбросить вино своего отца в море, но не его любовниц.

Вскоре он пригласил из далекого Ибадана известного святого, которого осыпал богатствами в обмен на мудрость, а затем заплатил золота вес шотландскому полковнику, чтобы тот обучал военному делу «добровольцев», вынужденных тренироваться в тесных пределах зубчатой крыши.

Шотландец, разжалованный в тот же день, когда выяснилось, что ему больше нравились солдаты, чем армия, прибыл в Африку, привлеченный «ароматом молодой плоти» и «аппетитных черных ягнят», ожидающих, чтобы их «съели». Он сразу же увидел для себя идеальную возможность получить доступ ко всем «ягнятам», которые ему могли понадобиться.

Высокий, крупный, почти огромный и, по сути, смешной в своей клетчатой юбке, белоснежной блузке и гигантском фиолетовом тюрбане, который он завязывал пышным бантом в стиле йорубских матрон, бывший полковник Иэн Маклейн мгновенно стал первой «мадрасой» белого человека, из тех, что через века захватят Африку. Однако он сразу показал, что прекрасно знает свое дело, и когда вставал на ноги, показывая впечатляющий рост, вместо того чтобы «передвигаться» на четвереньках, он выглядел настоящим мужчиной.

Его плеть из хвоста ската, огромные руки и блестящие пистолеты на поясе, из которых он стрелял с дьявольской точностью, за считанные дни установили жесткую дисциплину среди «солдат», которых Мулай-Али обычно «вербовал» из рабов. Для последних выбор между клеймением на груди и отправкой в неизвестный мир, из которого никто никогда не возвращался, или клеймом на предплечье и принадлежностью к элите будущей хорошо вооруженной и обеспеченной экспедиционной силы был очевиден.

Одновременно хитрый мулат собирал всю возможную информацию о том, что найдет «на суше», допрашивая безжалостно рабов и хитроумно выведывая у арабских торговцев. Через два года после страшной смерти Гастона Баррьера его сын был готов покинуть наконец голую скалу, на которой до этого проходила его сложная жизнь.

Он зафрахтовал полдюжины работорговых судов, которые прибыли за товарами, и потребовал высадить его на открытых пляжах Котону, откуда он, подобно ястребу, обрушился на ничего не подозревавшую деревню Ганвье. Ее могущественный король Куджами-Савани даже не мог представить, что тысяча великолепно вооруженных людей внезапно нападет на город, считавшийся самым безопасным на континенте.

Ганвье, расположенный