Читать книгу - "Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон"

Ничем хорошим это не закончилось. 13 января 1885 г. Эйлсфорд умер в Биг-Спринге в возрасте 36 лет от алкогольного отравления. Его забальзамированные останки отправили поездом в Нью-Йорк. Оттуда гроб доставили в Англию на британском военном корабле по просьбе принца Уэльского — одного из тех двух мужчин, которые наставили рога графу на родине. Похоже, с подсчетом числа животных Эйлсфорда было что-то неладно, поскольку стадо, купленное им за 40 000 долларов, после его смерти оценили и продали всего за 750 долларов[333].

Томас Стёрджис из Нью-Йорка, который вместе со своим братом Уильямом, секретарем Шайенского клуба, управлял ранчо и был первым секретарем Ассоциации скотоводов Вайоминга, заразился идеей экспансионизма и в 1883 г. на бостонские деньги основал ранчо, назвав свою компанию Union Cattle. Среди его директоров были такие выдающиеся бостонцы и выпускники Гарварда, как медный магнат Александр Агассис, сын естествоиспытателя Луи Агассиса, биржевой маклер Генри Ли Хиггинсон, основавший Бостонский симфонический оркестр, и Куинси Адамс Шоу, отпрыск знатного рода Шоу, некогда один из богатейших бостонских браминов{129}. (Шоу был также другом Френсиса Паркмана и его спутником в путешествии, о котором рассказывается в книге «Орегонская тропа»). Эти трое состояли в родстве через брак: и Хиггинсон, и Шоу были женаты на сестрах Александра Агассиса. Располагая капиталом в 2 млн долларов и поголовьем в 60 000 голов, компания Union Cattle первые два года приносила дивиденды в размере 8 % годовых, а затем вошла в штопор и из этого состояния уже и не выбралась. Как и многие другие компании, она отчаянно пыталась справиться с проблемой низких цен на говядину, чрезмерного выпаса и необходимости приобретения земли и откормочной станции. К осени 1886 г., в канун зимы Большого падежа, компания задолжала 1,6 млн долларов и была близка к банкротству[334], хотя бостонские акционеры об этом не подозревали.

Аналогичную историю можно рассказать и о компании Swan Land & Cattle. В 1881 г. братья Александр и Томас Суоны создали три ранчо, а в 1883 г. компания стала акционерным обществом, зарегистрированным в Шотландии. Ее капиталы составляли 600 000 фунтов стерлингов, или 3 млн долларов (71,7 млн долларов в пересчете на современные деньги), причем Александр Суон — к счастью или несчастью — остался на посту управляющего. Суону приписывают фразу: «В нашем бизнесе мы часто вынуждены делать некоторые вещи, которые неопытному человеку кажутся несколько нечестными»[335]. В результате дальнейших приобретений ранчо превратилось в крупнейшую скотоводческую компанию на открытых пастбищах: предприятие владело территорией размером с Коннектикут (около 12 500 км2) или контролировало ее. Каким-то образом вплоть до 1886 г. компания приносила гигантские дивиденды в размере более 20 %. Но при этом у нее также был слишком высокий уровень заемных средств и, что еще хуже, стада были приобретены «по бумагам», то есть по завышенной стоимости. Акционеры не подозревали, что предприятие тоже оказалось на грани краха.

С ростом числа подобных акционерных компаний консолидация стала нормой: владельцы крупных хозяйств скупали более мелкие. К середине 1880-х гг. размеры среднего ранчо в десять раз превышали те, что были десятилетием ранее, а стада исчислялись уже не тысячами, а десятками тысяч голов. Крупные хозяйства считались более выгодными с финансовой точки зрения, предположительно, из-за эффекта масштаба. И, конечно, владение большим ранчо было более престижно для скотовода. К 1884 г. на открытых пастбищах паслось уже 20 млн животных[336].

Гигантомания охватила далеко не только хозяйства на свободных пастбищах. В Калифорнии бывший мясник из Сан-Франциско Генри Миллер организовал грандиозное скотоводческое ранчо: ему принадлежало 1,4 млн акров (5700 км2), а всего он контролировал около 22 000 квадратных миль (57 000 км2) земель в Калифорнии, Неваде и Орегоне. Большая часть этих владений располагалась в долине Сан-Хоакин, которая сегодня известна как продовольственная корзина Америки — благодаря количеству и разнообразию выращиваемых здесь овощей и фруктов. В Техасе бывший капитан парохода Ричард Кинг, ирландец по происхождению, сосредоточил в своих руках 614 000 акров земли (примерно 2500 км2), 50 000 голов крупного рогатого скота, 30 000 овец и 6000 свиней. После того как он умер от рака желудка в 1885 г., его вдова и зять увеличили владения более чем вдвое, и в итоге земли этого ранчо распространились на территории четырех округов Техаса.

Компания Texas Land and Cattle — созданный в Данди синдикат, акционером которого был известный шотландский финансист Роберт Флеминг, — включала 13 ранчо; в ее владении или в аренде у нее находилась территория, превышающая по площади весь Лонг-Айленд (более 3600 км2). Другой шотландский синдикат в 1882 г. основал вблизи Лаббока (штат Техас) компанию Matador Land and Cattle, арендовав 1,8 млн акров (7300 км2) земли[337]. Сегодня остатки этого ранчо — всего лишь 130 000 акров (530 км2) — управляются дочерней фирмой корпорации Koch Industries.

Самое крупное ранчо — XIT — опиралось на деньги из Чикаго, а также на средства маркиза Твиддэйла и графа Абердина. На пике своего развития оно занимало три миллиона акров (свыше 12 000 км2), охватывая 10 округов Техаса. По этой обширной территории было разбросано 325 ветряных насосов и 10 плотин. На территории, огороженной заборами из колючей проволоки длиной 1500 миль (2400 км), паслось 150 000 голов скота.

Практически каждое крупное ранчо находилось под контролем совета директоров и синдиката акционеров, финансовые ожидания которых требовалось постоянно оправдывать, а это означало повышенное внимание к управлению затратами и обеспечению роста. Территориальные организации владельцев ранчо, такие как Ассоциация скотоводов Вайоминга, создавали новые правила, в основном направленные на защиту интересов крупных скотоводческих хозяйств, что привело к появлению новых и более дорогостоящих способов ведения бизнеса. Теперь деятельность скотоводческого хозяйства уже не определялась только усилиями отдельных амбициозных перегонщиков скота, таких как Чарли Гуднайт или Грэнвилл Стюарт, хотя оба они оставались владельцами своих ранчо. И управлять этими хозяйствами по старинке, как того хочется владельцам, уже было невозможно. Управляющий больше не мог рассчитывать на сотрудничество с ковбоями, близкими ему по интересам и происхождению. Так как на кону теперь стояли крупные инвестиции, возникла потребность в более профессиональном подходе к делу. Это означало необходимость найма профессиональных управляющих, многие из которых были опытными скотоводами из Шотландии и могли реально контролировать работу крупных компаний. Некоторые из них, в частности Мердо Маккензи и Джон Клей, заработали себе блестящую репутацию в этом бизнесе — особенно на фоне надвигавшейся катастрофы. Полным ходом шла корпоратизация торговли скотом. Это происходило в ответ на возникшее финансовое давление — так быстро и естественно, что даже скотоводческие магнаты не сразу поняли, какие изменения претерпевают их предприятия, некогда очень