Читать книгу - "Командир счастливого «Окуня». Русский подплав Первой мировой - Василий А. Меркушов"

Бум! – раздался новый раскат взрыва. Никто уже не вышел наверх, и только еще ниже поникли головами. Бум! – продолжало нестись с берега, нарушая тишину туманной ночи.

На море полнейший штиль, ветер замер, водная гладь, как зеркало. Густой туман скрывал очертания близкого берега… Что они там возятся? Никак кончить не могут! Сколько времени копаются! Начались раздраженные возгласы, так как каждый взрыв болезненно отдавался в сердце… С берега раздался очередной взрыв. Пора расходиться… Поздно…

Разошлись по каютам. Долго переворачивался с боку на бок, пока не заснул тревожным сном. Среди ночи опять слышал несколько взрывов…

Утром пришел «Хабаровск», и лодки перешли к нему. Сейчас же началась перевозка беженцев; последними сели пограничники, остававшиеся на берегу. На маяках Люзерорт и Михайловском все взорвано, остались одни башни. Немцы подошли совсем близко.

«Акула» и «Дракон» пошли на север к маяку Церель, миноносцы – кто к Церелю, кто – в Куйваст. Последним снялся с якоря «Хабаровск» и пошел в Гапсаль, имея на буксире «Окуня», которому нужно было идти в Ревель для ремонта дизель-мотора.

Перед уходом роздал команде доставленные на транспорт Георгиевские кресты 4-й степени, пожалованные за атаку германской эскадры 21 мая сего года.

В 21 час пришли в Куйваст, переночевали, а утром пошли дальше.

Экипаж «Окуня» после награждения Георгиевскими крестами. В центре – командир В.А.Меркушов

9/22 июля

В полдень «Хабаровск» стал на якорь у заканчиваемой постройкой новой гавани. Зимой 1914/15 года недалеко от Гапсаля, среди голой, безотрадной местности построена база для миноносцев и подводных лодок, названная по имени ближайшей деревушки – Рогокюль.

Хотя молы и пристани уже почти готовы, но базой еще нельзя пользоваться, так как работы по прорытию к ней канала еще не закончены.

В 19 часов отдал швартовы и самостоятельно пошел в Ревель. Выйдя Нукке-Вемским фарватером в 2 ч. 30 м. ночи, около банки Грас-Грунд видел сигнальную ракету, выпущенную германской подводной лодкой. Неприятельские лодки нередко во время своего пребывания в Финском заливе выбирают это место для отдыха и сна.

10/23 июля

В шесть часов утра прибыл в Ревель.

11/24 июля

Наступление немцев к Шлоку (Рига) отбито при содействии судового огня. Штурм передовых укреплений Ивангородской крепости тоже отбит.

Германский минный заградитель «Альбатрос», выбросившийся после боя 19 июня на остров Готланд, снят с мели и приведен в Висби.

13/26 июля

По разборке дизель-мотора выяснилось, что коленчатый вал треснул в четырех местах и чуть держится, а когда его начали поднимать, то от собственной тяжести он сломался пополам. Счастье и тут меня не оставило, так как, сломайся вал в открытом море, в виду неприятеля, «Окунь» пришлось бы топить, а личному составу сдаваться в плен, а может быть, беспомощную лодку нанесло бы на мины заграждения и она погибла бы со всем личным составом… Пропала без вести, как отметили бы в официальном сообщении Морского генерального штаба.

Между тем, на последнем переходе из Моонзунда в Ревель «Окунь» шел с обычной скоростью восемь узлов, причем никаких стуков, нагреваний и вообще ненормальностей в работе дизель-мотора не замечалось. Решительно ничего не указывало на такую капитальную поломку, но я как будто чувствовал, что дело неладно, и просился в Ревель для переборки мотора… Надо думать, что после долгой совместной жизни и работы люди и предметы начинают понимать и чувствовать друг друга, – иначе как объяснить столь своевременное возвращение на базу?

Запасные коленчатые валы для дизелей подводных лодок «Окунь» и «Макрель» оказались израсходованными. Ревельский порт, заваленный массой срочной работы, отказался делать новый, потому пришлось ждать прибытия предусмотрительно заказанных в Швеции коленчатых валов для лодок нашего типа.

По случаю капитальной поломки родились нижеследующие вирши.

Вопль наболевшего сердца

Тяжела ты, жизнь подводная.

Сколько риска каждый день!

Так за что ж тоской безвыходной

Покрываешь нас теперь?

Вечно что-нибудь ломается,

Как ни бейся, ни смотри,

А начальство все ругается,

Его, господи, прости.

То насосы, то компрессоры,

Тронки, скалки и валы,

Распылители, фундаменты…

Черти всех их побери!

Судовою что машиною

Боевого корабля

Называется… с кручиною

Я скажу вам – дизеля.

Хорошо бы с речки Карповки[78]

Инженеров тех собрать

И скорейшими манерами

Кузьки мать им показать!

Высочайшим приказом назначены командиры на строящиеся подводные лодки: «Тигр» (Соллогуб[79]), «Волк» (Мессер[80]), «Львица» (Гарсоев).

18/31 июля

Вчера и сегодня на реке Аа Курляндской ниже Бауски шел упорный бой с немцами, которым удалось закрепиться на правом берегу реки у мызы Юнгфернгоф.

19 июля/1 августа

Сегодня, в первую годовщину войны, по удостоению Георгиевской думы приказом командующего флотом Балтийского моря от 19 июля за № 787 награжден орденом Св. Георгия 4-й степени за атаку германской эскадры 21 мая с. г., а вахтенный начальник мичман Лисс – орденом Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» (хотя был представлен к ордену Св. Владимира 4-й степени).

Волею судеб я оказался первым офицером Балтийского флота, получившим высшую боевую награду в эту войну, и первым офицером подводного плавания (всех морей вообще), награжденным орденом Св. Георгия, так как в японской войне 1904–1905 годов подводные лодки, собственно говоря, не участвовали, а раньше их совсем не было в составе боевого флота.

Грамота на орден, повторяющая приказ командующего флотом, гласит следующее: «Нашему лейтенанту, командиру подводной лодки „Окунь“ Василию Меркушову.

Утверждая определенную по удостоению Георгиевской Кавалерской Думы командующим Балтийским флотом, по предоставленной от Нас власти награду за то, что 21 мая 1915 года, находясь с лодкой в Балтийском море и встретив германскую эскадру в составе десяти линейных кораблей, охраняемых миноносцами, Вы решительным и умелым маневром прорвали линию охранных миноносцев и пошли в атаку на линейные корабли.

Атакованный Вами линейный корабль, заметив лодку, повернул на Вас и хотел таранить. Расстояние до лодки было так мало, что гибель ее от таранного удара была почти неминуема, и только присутствие духа, лихое и умелое управление Ваше спасло лодку.

Вы не только успели благополучно погрузиться, будучи уже подмятым германским кораблем, причем был поврежден перископ, но перед этим, видя неприятельский корабль от себя в пятнадцати саженях,