Читать книгу - "Командир счастливого «Окуня». Русский подплав Первой мировой - Василий А. Меркушов"

неимением снарядов и патронов русская армия, неся чудовищные потери, отступала все дальше и дальше на восток. Чтобы ускорить развязку и облегчить своим войскам взятие Риги, германское командование решило создать угрозу крайнему правому флангу русских армий и 21 мая/3 июня 1915 года бросило флот на Рижский залив.

Однако судьбе было угодно, чтобы в движении к Ирбенскому проливу германская эскадра встретилась со старой, выслужившей уже все сроки русской подводной лодкой «Окунь», и все повернулось иначе.

Атакованная в Балтийском море вдали от берегов, имея выведенным из строя броненосец «Виттельсбах», немецкая эскадра, не произведя ни одного выстрела и не показавшись даже в виду русского побережья, ушла в свои порты…

21 мая/3 июня 1915 г. в 4 ч. 15 м. утра, получив приказание начальника Минной дивизии идти к Михайловскому маяку за инструкциями, подводные лодки «Окунь» и «Минога» вышли из Аренсбурга (остров Эзель). Дав полный ход 12 узлов, «Минога» скоро скрылась из виду.

Утро было чудесное. Яркое солнце заливало море и землю. Легкая зыбь волновала пустынную поверхность Рижского залива…

В 9 ч. 55 м. утра ошвартовался к борту миноносца «Эмир Бухарский», где получил предписание: «„Окуню“ надлежит выйти на параллель Люзерорта в двадцати милях от маяка. Держаться двое суток, после чего возвращаться в Аренсбург. Проходя обратно Люзерорт, дать о себе знать. Капитан 1 ранга Трухачев».[59]

От командира миноносца капитана 2 ранга Андрея Владимировича Никитина[60], бывшего моего сослуживца по Владивостоку, где он командовал подводной лодкой «Щука», узнал, что в ночь с 21 на 22 мая предполагается произвести обстрел занятого неприятелем побережья у мызы Земпунен (севернее Либавы). «Окунь» и «Минога» заранее высылаются в море для защиты миноносцев от возможного преследования крейсерами противника.

Подводной лодке «Минога», более быстроходной и обладающей надежными механизмами, приказано идти на норд-вест 65 градусов от маяка Стейнорт в 13 милях от него…

У «Окуня» перед походом к «Эмиру Бухарскому» сломался валик масляной помпочки дизель-мотора, поэтому пришлось заняться установкой запасной. В 12 ч. 25 м. помпочка была поставлена на место, и лодка пошла по назначению.

В 13 ч. 05 м., находясь на отмели между маяками Михайловским и Люзерорт, увидел на горизонте, примерно севернее Петропавловской банки, дымы неприятельских судов. Продолжал идти вперед в надежде, что под берегом лодку не заметят, а когда увидят, буду уже на глубоком месте и, погрузившись, можно будет пойти в атаку.

В 18 ч. 45 м. безо всяких приключений вышел в Балтийское море. День ясный, солнечный, отличная видимость. В море легкая зыбь.

Из опыта похода 8/21 мая выяснилось, что неприятельские корабли держатся далеко от берега, потому решил отойти на десять миль дальше, чем указано в предписании (на тридцать миль вместо двадцати), и не на вест от Люзерорта, а на норд-вест 80 градусов. Я считал, что там больше надежды встретить противника. Конечно, в случае пропуска неприятеля меня наверняка отдали бы под суд за неисполнение письменного приказания, от которого никак нельзя было отвертеться, зато, если бы расчеты оказались верными, а сама атака – удачной, об этом не было бы и речи, так как «победителей не судят».

Я всегда считал, что уставы необходимы для внесения порядка в службу, но они не должны становиться уложением о наказаниях и связывать свободу действий подчиненных. Всякий офицер, в особенности командир корабля, обязан работать собственной головой, а не скрываться за спиной начальства, уверяя, что оно лучше знает, что и как нужно делать.

Всего предусмотреть невозможно, потому подчиненные должны проявлять инициативу, то есть, применяясь к обстановке, действовать не по букве, но в духе полученных приказаний и не бояться брать ответственность на себя.

От кого-кого, но от командира корабля требуется умение разбираться в обстановке и тут же принимать соответствующее решение, а не искусство избежания ответственности под видом точного исполнения приказаний и инструкций.

В 14 ч. 45 м., идя на позицию в том же направлении на Петропавловскую банку, на расстоянии 12 миль, кроме дымов, увидел две трубы и мачты германского крейсера, в сопровождении двух миноносцев шедшего на зюйд-вест 40–60 градусов. Застопорил дизель-мотор в ожидании, что будет дальше. За первым крейсером показались мачты второго. В 15 часов, видя, что крейсера повернули на норд-вест и не приближаются, снова дал ход, по-прежнему находясь в полном надводном положении, хотя на погружение требовалось всего пять минут времени.

Первый крейсер, судя по всему, типа «Нимфа», стал описывать круги, очень резко меняя курсы. Продолжал идти в том же направлении, считая, что крейсера не останутся на ночь у берега и на пути в открытое море мне удастся их атаковать.

В 17 ч. 55 м., придя на избранное место, застопорил дизель-мотор. В 19 ч. 15 м. увидел четыре германских крейсера, идущих от маяка Церель курсом зюйд-вест на расстоянии 10–12 миль. Благодаря освещению корабли казались выкрашенными в белую краску, борта их сильно блестели – впереди шел четырехтрубный крейсер типа «Роон».

В 19 ч. 19 м. погрузился до боевого положения (крышка рубки и наблюдательный колпак торчали из воды) и стал следить за неприятелем. В 19 ч. 27 м. пошел в атаку, но подойти ближе 7–8 миль не удалось, так как в 19 ч. 50 м. крейсера повернули на норд-вест и скрылись из виду[61].

* * *

В 20 ч. 10 м. на зюйд увидел в перископ большое облако дыма. Расстояние около 16 миль. Пошел на него в боевом положении.

Через десять минут показались мачты и трубы кораблей. Расстояние было около 12 миль, потому ни курса, ни числа судов разобрать не смог. Погрузился на 15 футов, имея перископ на 10 футов выше поверхности воды.

В 20 ч. 30 м. мог сосчитать, что идет эскадра в составе десяти линейных кораблей – впереди трехтрубные, сзади двухтрубные – и миноносцы. Расстояние было около 10 миль. Линейные корабли шли одной кильватерной колонной, миноносцы же, как мне показалось сначала, шли впереди с тралами. Эскадра шла постоянным курсом на норд и никаких зигзагов не делала.

Так как неприятельские корабли закрывали один другого и сосчитать их было довольно трудно, для проверки своих наблюдений вызвал вахтенного начальника мичмана Лисса[62] и двух матросов, которые были счастливы посмотреть на противника.

Разойдясь по своим местам, они, конечно, рассказали о виденном остальной команде, что способствовало укреплению того бодрого и уверенного настроения, которое царило среди личного состава «Окуня». Идти «втемную», доверяясь только опыту и знаниям командира, или же своими глазами видеть обстановку, в которой протекает атака, конечно, не одно и то же.

Компас в боевой рубке под действием электрического тока от батареи аккумуляторов, как и в мирные времена, застаивался и