Читать книгу - "Закат и упадок средневековой Сицилии: политика, религия и экономика в царствование Федериго III, 1296–1337 гг. - Клиффорд Бэкман"

на 10% в год, клан Россо был отъявленным лендлордом, не стеснявшимся повышать арендную плату, выселять арендаторов, подавать судебные иски, нарушать контракты и использовать доступ к привилегированной информации и местным каналам власти. В течение двух последних трудных десятилетий царствования Федериго они содержали многочисленный отряд вооруженных головорезов, которые служили телохранителями, и угрозами заставляли молчать тех, кто хоть как-то пытался противостоять этой семье. В войнах, последовавших за смертью Федериго, Россо выделялись даже среди могущественных бандитов того времени своим жестоким обращением с людьми, находящимися под их властью, ради сбора ренты или извлечения прибыли. "Вместо того чтобы следовать по пути доброго пастыря, который стрижет своих овец, не причиняя им вреда, — писал Микеле да Пьяцца, — они так жестоко разрывают [своих подчиненных] на куски, что те готовы на все, чтобы только остаться в живых в своих собственных домах"[264].

Семья Россо стала примером того, как можно продвинуться по службе, умело связав себя с политическими и торговыми силами, управлявшими городами королевского домена. Будучи изначально частью городской аристократии, они превратились в феодальных магнатов благодаря службе короне, но даже в этом случае они оставались жить в Мессине, а своими феодальными владениями управляли через нанятых агентов. В этом смысле они представляют собой аномалию, городскую элиту, проникшую в баронский мир, когда доминирующая тенденция вела в противоположном направлении. Тем не менее Россо служат хорошим примером того, как городские семьи накопив богатство и получив высокий статус, использовали свое положение для создания частных вооруженных формирований, которые они использовали для того чтобы с помощью насилия заставить других людей выполнять их волю.

Семья Понтекороно из Корлеоне представляет собой интересный контраст[265]. Хотя в Корлеоне обстановка разительно отличалась от Мессины, там тоже имелся жизненно важный для королевства торговый перекресток, который обеспечивал многообещающие средства для продвижения семьи. Расположенный примерно в шестидесяти километрах от Палермо по плохой тянущейся через Монреале на юг от столицы дороге, Корлеоне приютился на бесплодном склоне холма под горой Рокка-Бузамбра. Арабы основали это место в X веке, а в 1237 году, при Фридрихе II, оно стало пристанищем для ломбардских беженцев от гвельфско-гибеллинской междоусобицы на полуострове[266]. Несмотря на неприветливую дикую природу, Корлеоне обладал двумя ключевыми достопримечательностями: находясь в центре Валь-ди-Мазара, он был естественным местом сбора огромной сельскохозяйственной продукции региона, кроме того, из этого места товары можно было легко перевезти либо на север по дороге в Палермо, либо на юг по реке Беличе (вблизи верховьев которой располагался город) в Шакку или Мадзару. Корлеоне также находился всего в десяти километрах от нижнего течения реки Сан-Леонардо, плодородная долина которой простиралась на север и восток через Викари, Чиминну и Какамо до побережья возле Термини. Таким образом, товары, отправленные из Корлеоне, могли, по крайней мере теоретически, быть доставлены в любой из четырех действующих портов. Коммерческие возможности такого места объясняют столь удивительные размеры этого успешного поселения. Но, несмотря на многочисленные, пусть и непрочные, связи с побережьем, Корлеоне отличался гнетущей и почти непроницаемой изоляцией. Там чувствовалась и до сих пор чувствуется отрезанность от всего мира. Эта поразительная уединенность способствовала тому, что Корлеоне был удобен для беженцев, таких как ломбардские переселенцы, или для тех, кому нужно было скрываться, например, для осужденных францисканцев-спиритуалов, которые поселились около 1308 года в близлежащем Калатамауро[267]. По этим причинам Корлеоне занял удивительное четвертое место среди всех городов в налоговой оценке 1277 года, имея около 7.000 очагов, или примерно 30.000 жителей[268].

Среди переселенцев с севера были и члены семьи Понтекороно. Дата их прибытия на остров неизвестна, хотя, вероятно, они поселились здесь задолго до Сицилийской вечерни. Бертолино Понтекороно, старший сын основателя семьи Бернардо, появляется в записи от мая 1285 года и описывается как гражданин Корлеоне, пизанского происхождения[269]. Уже тогда он был человеком, с которым следовало считаться, занимался торговлей с Тосканой, был деловым партнером видных корлеонских купцов и, подобно Энрико Россо в Мессине, слыл предводителем вооруженной банды, в данном случае пиратской, орудующей в водах у берегов Трапани и Пантеллерии. Большая семья управляла огромным коммерческим состоянием. У Бернардо, патриарха, помимо Бертолино, было еще пять сыновей, ведущих дела строго совместно[270]. Брачные связи с ведущими коренными корлеонскими семьями, такими как Кавалло и Назано, ввели клан Понтекороно в местное общество, а деловые контакты с другими семьями, такими как Космерио, помогли закрепить его положение. Вскоре Понтекороно стали владельцами нескольких домов в Корлеоне и нескольких полей и пастбищ за его пределами, получая значительный доход от городской и сельской ренты. Они также занимались денежным кредитованием, торговали текстилем, скотом и управляли мельницами. Для них, как и для многих других новых семей, нотариат служил дверью для входа в общественную жизнь.

Как и другие новые семьи, семья Понтекороно действовала сообща, чтобы сохранить и приумножить семейное достояние, родовое наследство, которое символизировало их единство, обеспечивало общее благосостояние и гарантировало доступ к власти. Для женщин семьи устраивались хорошо просчитанные браки, которые помогали привнести в общий котел состояние их мужей, но браки для мужчин активно пресекались, чтобы избежать раздела имущества. Как и в случае с кланом Россо, все богатства Понтекороно (включая недвижимость и товары, которые все еще хранились в Пизе), оставались в совместном владении[271]. Забота о консолидации была настолько сильна, что Гульельмо Понтекороно (один из многочисленных братьев Бертолино и один из тех, кто так и не женился) завещал свою часть имущества всем оставшимся в живых братьям и их семьям, за исключением одного брата по имени Ванни, который был настолько непутевым, что женился и уехал из Корлеоне[272]. Даже внебрачные дети были вовлечены в совладение, как, например, в случае с Перино, одним из бастардов Бернардо, и его семьей "и наследниками на вечные времена, чтобы они имели еду, питье и жилье в доме его братьев… без всякой платы"[273]. Опасаясь потерять свободу действий, которой он обладал сам по себе, Перино в данном случае сопротивлялся вовлечению в семейную сеть, пока наконец два года спустя не поддался на уговоры родственников.

Экономический упадок начавшийся в 1311–1313 годах означал разорение для многих в Корлеоне, но семья Понтекороно, благодаря разнообразию своей деятельности и разумному управлению объединенными активами, продолжала процветать. Ранняя смерть нескольких членов семьи привела к тому, что капитал сосредоточился в руках оставшихся в живых. В 1346 году Перино и Джакомо заключили соглашение о наследстве, в котором подробно описали свои владения, которые включали в себя не менее сорока восьми домов (как индивидуальных, так и многосемейных) в Корлеоне и его окрестностях, две таверны, восемь виноградников, общественную печь, конюшню, склад, двор, три зерновых и скотоводческих участка, а также главную резиденцию семьи (hospitium magnum) в Корлеоне, которая к тому времени носила фамильное имя (ruga pontecorono)[274]. В