Читать книгу - "Закат и упадок средневековой Сицилии: политика, религия и экономика в царствование Федериго III, 1296–1337 гг. - Клиффорд Бэкман"

момента установления в городах баронского влияния, несмотря на то, что в некоторых случаях (например, в Палермо) король предоставлял   баронам должности преторов, кастелянов и юстициариев по явной просьбе самих городов[296]. Сицилийско-каталонские отношения после 1317 года, никогда и ранее не отличавшиеся теплотой, а зачастую  усугублявшиеся из-за постоянного каталонского пиратства в водах вокруг острова, значительно ухудшились, независимо от того, шла ли речь об официальных отношениях между королевским двором и населением, или об индивидуальных отношениях между купцами, торговцами, духовенством или рабочими[297]. За исключением аристократии, когда горстка каталонских сеньоров женилась на сицилийских дворянках, обе группы избегали межэтнических браков и даже большинства форм повседневного общения, что привело не столько к возникновению социальной пропасти, сколько к отсутствию сплоченности. Жалобы на торговые привилегии каталонцев ("которые в немалой степени умножились в последнее время…") были обычным явлением, как и нападки на отдельных каталонцев[298].

Но каталонцы были не единственными жертвами. Внезапно участились нападения и на евреев[299]. Численно евреи составляли ничтожное меньшинство от общего числа населения острова. Даже в таком городе, как Трапани, где у них была одна из самых больших и процветающих общин, евреи составляли не более 5% населения. Многие из них прибыли на Сицилию в середине XIII века, когда Фридрих II, в то время активно изгонявший мусульман с острова, начал заманивать евреев-магрибинцев из Туниса предложениями королевской защиты, умеренного налогообложения, религиозной терпимости и возможностями как по продвижения по службе в королевской администрации, так и в коммерческой деятельности. Фридрих II, конечно, лукавил, но многие евреи все равно приехали, принеся с собой навыки производства фиников и индиго, которые помогли разнообразить сельскую экономику. Тот факт, что все они были арабоязычными, несколько облегчил их ассимиляцию, поскольку жизнь на западе острова, где поселилось большинство из них, все еще сохраняла сильный арабский, хоть и не мусульманский, колорит. В большинстве городов на западе острова  евреи и христиане жили бок о бок до самого конца Войны Сицилийской вечерни. Отношения между ними были в целом ровными, хотя бы потому, что основная часть населения Сицилии ненавидела анжуйцев, а евреям-магрибинцам было труднее добиться признания со стороны более старшего, коренного еврейского населения. В Палермо разногласия между этими еврейскими сообществами оказались настолько непреодолимыми, что для новоприбывших пришлось построить отдельную синагогу, расположенную за пределами городских стен. Антиеврейские настроения в Палермо, скорее всего принесли каталонцы прибывшие в город 1280-х годах, но они не прорывались наружу до тех пор, пока шла война с Неаполем. Ситуация начала меняться вскоре после заключения мира. К тому времени евреи уладили большинство своих внутренних разногласий, но внезапно им пришлось столкнуться с сильными квазипатриотическими настроениями, вызванными успешным завершением войны. Сицилийцы (под которыми подразумевались только христиане) наконец-то завоевали свободу и могли свободно создать собственное "сицилийское" королевство, что неизбежно повлекло за собой, пусть и в незначительной степени, переоценку статуса проживавших среди них евреев. В городах со значительным еврейским населением стали появляться, а в некоторых случаях и вновь возникать, отделенные еврейские кварталы. В первую очередь это произошло в Трапани, хотя ситуация там до сих пор плохо изучена. Но после того как в 1305 году по острову прокатилась евангелическая волна, стала очевидной довольно систематическая кампания по стеснению и ограничению жизни евреев.

Антиеврейское законодательство началось с Ordinationes generales 1309 года, когда были введены ограничения на их профессиональную и общественную деятельность. Сицилийские евреи, традиционно занимавшиеся торговлей и ремеслами (например, они владели практически монополией на красильное производство, а также занимали видное место в медицине), внезапно обнаружили, что их общественная деятельность все больше ограничивается. Не все законы были репрессивными. Некоторые ограниченные положения защищали евреев от чрезмерного евангелического фанатизма (например, оберегали существование еврейских судов и административных записей или требовали тюремного заключения для тех, кто был уличен в преследовании евреев, обращенных в христианство), но в остальном вся терпимость, существовавшая по отношению к евреям в повседневной жизни, проистекала не из законов страны, а из случайного, но регулярного его игнорирования[300]. Закон запрещал евреям владеть рабами-христианами, или иметь "регулярные контакты" с христианами, что включало в себя создание торговых обществ, однако на практике потребности рынка всегда превалировали над юридическими условностями, и закон легко обходился путем описания своего еврея-партнера как conversus (обращенный), независимо от того, было ли это на самом деле[301]. Но если большинство купцов охотно торговали с евреями, то немногие были готовы вступить с ними в более близкие отношения или разрешить им демонстрировать свои верования на публике. Например, еврейские браки и похороны были подробно расписаны по одежде, поведению, песням и молитвам, а также по количеству участников, из опасения, что такие церемонии сопровождаемые повышенными эмоциями могут легко привести к беспорядкам[302]. Многие сицилийские чиновники воспользовались этими законами, чтобы издеваться над евреями и вымогать у них деньги. В Палермо один из magistri xurte, Симоне ди Нотар Микеле, и его люди взяли за привычку преследовать евреев своего района, угрожая им немедленным арестом за то, что они якобы нарушили постановления о публичных церемониях, именно тогда, когда эти евреи направлялись на свадьбы, роды и похороны, то есть когда они очень спешили и у них не было другого выбора, кроме как заплатить[303]. Укоренившаяся на Сицилии тенденция не доверять иностранцам (в данном случае, мнимым иностранцам, поскольку большинство еврейских общин острова было создано столетиями ранее) проявилась здесь во всей своей силе. Вера в злодеяния евреев и упрямая ненависть к ним не ослабевали, несмотря на удивительно мирный характер жизни еврейских общин Сицилии. Евреи Трапани, Эриче, Мадзары, Мессины, Палермо, Корлеоне, Сиракуз, Кальтаниссетты и других мест, где они селились, оставались довольны существующим положением, спокойно занимались своим ремеслом, избегая ненужных контактов с этническим большинством, которые могли бы привести к непониманию, и неукоснительно соблюдая законы страны. Тем не менее недоверие сохранялось. Например, тяжелое наказание ожидало любого врача-еврея, который занимался врачеванием или продавал лекарства пациенту-христианину, поскольку "мы не можем иметь никакой веры к тем, кто не разделяет нашу Веру… и поскольку они нас ненавидят"; любой еврей, уличенный в таком проступке, должен был "содержаться в тюрьме целый год, в течение которого он будет есть хлеб скорби и пить воду несчастья"[304]. Нападения на евреев участились, хотя, возможно, и без явного умысла (народная ненависть к каталонцам и североитальянцам всегда была сильнее и продолжительнее). Например, Федерико д'Альгерио и его сторонники, в Чиминне в конце 1328 года, напали на "некоего еврея, королевского служащего", а двое других головорезов, очевидно, в связи с этим, убили настоятеля церкви тевтонских рыцарей в Викари[305]. Мошенничество в отношениях с евреями и судебные иски против них также участились во многих районах, когда люди пытались воспользоваться ожидаемым попустительством правительства. В Палермо один нотариус спокойно принял на хранение деньги странствующего еврейского купца, которые должны были быть выплачены кредитору еврея, когда тот прибудет