Читать книгу - "Королева моды: Нерассказанная история Марии-Антуанетты - Сильви Ле Бра-Шово"

фантазия и мастерство принесли ему беспрецедентную славу. Прежде чем полностью раскрыть свой талант при молодой королеве, ему пришлось немного подождать: траур по умершему королю требовал строгих и сдержанных причесок, «соответствовавших случаю».

Но вскоре пришло время парикмахерского безумия. В октябре 1775 года Мария-Антуанетта появилась в королевском оперном театре в платье из газа, отделанном цветами, а ее голову венчало «нечто вроде дерева невероятной высоты» [6], украшенного перьями! Новости о таких новшествах, разумеется, дошли до Марии Терезии в Вене, которая немедленно потребовала увидеть эти сооружения: «Я вышлю моей дорогой матушке с ближайшей почтой рисунок моих разных причесок; она может посчитать их нелепыми, но здесь все настолько привыкли, что никто уже не обращает внимания – ведь так причесаны все» [7]. Скептически настроенная императрица ответила: «Признаюсь, рисунки французских уборов весьма необычны; я не могла поверить, что их носят, а тем более при дворе» [8]. Ее удивление легко понять, если прочитать живописное описание, оставленное графом де Вобланом, от которого волосы на голове встают дыбом!

«Над лбом возвышались волосы, тщательно начесанные и выпрямленные, густо смазанные жиром и обильно напудренные. Эта прическа имела строгие прямые углы, как выступающие, так и впадающие, что придавало ей угрожающий вид, словно у крепостной стены. По обе стороны лица и на шее прикалывали крупные, твердые локоны, также смазанные жиром, обильно напудренные, их надежно удерживали железные шпильки. Эти локоны обладали «привлекательным» свойством постоянно пачкать шею… Над упомянутой крепостью размещали подушечку из черной тафты, набитую конским волосом. Эта подушечка, быстро терявшая свою первозданную чистоту, цеплялась к крепости длинными железными шпильками, которые удерживали бесчисленное количество украшений, дополнявших прическу: ленты, цветы, косы и валики из волос. Волосы же на затылке, также жирно смазанные и еще более обильно напудренные, убирали то в несколько косичек, то в массивный пучок, который внушал страх всем предметам мебели и одежде, оказавшимся поблизости. Так как сзади прическа выглядела неряшливо из-за грубого перехода к пучку или косам, пространство между подушечкой и волосами заполняли крупными кокардами из крепа или тафты, чтобы скрыть эти уродливые начала кос и пучков. Я забыл упомянуть, что неумолимая мода вскоре заставила всех дам заменить белую пудру на рыжую. Она оставляла отвратительные пятна на лбу, шее и плечах. Весь этот сложный каркас венчался пучком белых перьев разной высоты!» [9]

Чтобы разрядить обстановку и элегантно причесать королевскую головку, мадемуазель Бертен и Леонар разработали новый стиль, гармонировавший с воздушными нарядами королевы. Этот оригинальный образ, вдохновленный столь любимым Марией-Антуанеттой балетом, прекрасно вписывался в дух времени и придавал облику несомненный шарм. Искусное переплетение газовой ткани, лент, жемчуга, часто дополненное бриллиантовой эгреткой, венчалось легкими белыми перьями, которые оживали с каждым грациозным движением Марии-Антуанетты. Прическа a la Reine («Как у королевы») была гениальным изобретением, принесшим огромный успех. С первых же публичных появлений этот стиль стал образцом, вернув величие, которого, естественно, ожидали от королевы Франции. Молодые дамы при дворе, а за ними и вся Европа мгновенно переняли эту моду: «Зрелище в галерее Версаля было восхитительным – словно лес перьев, колыхавшихся от малейшего дуновения ветра» [10]. Некоторые ворчуны, включая Мадам, сравнивали прически с конскими упряжками, но в конце концов и они, как все остальные, приняли их.

В 1779 году императрица с радостью получила портрет, написанный Элизабет Виже-Лебрен, на котором Мария-Антуанетта изображена в белом платье. Не упрекнув дочь за ее плюмаж, императрица написала ей: «Ваш большой портрет доставляет мне истинное наслаждение!» [11] Мария-Антуанетта сделала перья своим любимым украшением и отличительным знаком и носила их в самых разных вариациях на протяжении всей жизни. «Ее голова была украшена живописными конструкциями из белых перьев, но без всякой чрезмерности» [12], – комментировала в 1785 году немецкая писательница София фон Ларош. Тогда же она с почти детским восторгом описала прически Марии-Антуанетты и ее окружения: «Казалось, будто находишься в воображаемой стране, наблюдая, как порхают и колышутся над самыми очаровательными головками королевства столь разнообразные перья, ленты, кружева и цветы».

В городе услуги экстравагантного парикмахера стоили очень дорого не только из-за его мастерства, но и из-за того, что он имел честь прикасаться к августейшей голове королевы. Прическа стала настолько важной частью моды, что в 1777 году к гильдии цирюльников и парикмахеров присоединились 600 мастеров, вынужденных лавировать в условиях новой конкуренции. Леонар приезжал в Версаль из Парижа каждое воскресенье к полудню, ко времени утренней туалетной церемонии, чтобы «привести в порядок» волосы ее величества, а также в дни, когда его присутствие требовалось по особым случаям. Важно отметить, что, вопреки распространенным представлениям, Мария-Антуанетта не носила париков. Как и у многих женщин того времени, ее собственные волосы были очень длинными, и к ним при необходимости добавлялись искусственные пряди. Его братья, теперь все известные под именем Леонар, занимались повседневной укладкой. Жан-Франсуа, прозванный «Рыцарем», ухаживал за волосами королевы каждое утро, ему помогал двоюродный брат Жан-Пьер Виллануэ. Леонар и Мари-Жанна Бертен тесно сотрудничали, поскольку именно модистка подбирала украшения, а парикмахер воплощал их в прическе. В этом маркиз был непревзойденным мастером: помимо того, что он виртуозно завивал, начесывал, заплетал и пушил волосы, наносил помаду и пудру, он умело закреплял гофрированные пуфы из газа (которые повторялись в одежде), украшенные многочисленными лентами, цветами и перьями от модистки. Следует уточнить, что знаменитые прически à la Belle Poule[27], à la frégate Junon («В честь фрегата «Юнона»), à l’indépendance («В честь независимости») или au triomphe de la liberté («В честь триумфа свободы»), где паруса и корабли, украшенные лентами, венчали головы в честь побед над Англией в Войне за независимость США, были лишь кратковременной причудой. Эти эксцентричные образы, возникшие по случаю громких событий, носили лишь на определенных мероприятиях, и вскоре они полностью вышли из моды.

1780 год: новый статус – новая прическа

В конце 1778 года, после первой беременности, у Марии-Антуанетты начали выпадать волосы, что стало настоящей проблемой для ее и без того высокого лба. Это изменение отражено на профиле королевы в альманахе Версаля за 1779 год. Оно означало, что эпоха сооружений невероятной высоты подошла к концу. Флотилия из 200 дам, воздавших королеве честь после ее родов, с их высоко зачесанными, открывающими лицо прическами и развевающимися вуалями из газа, вскоре приняла новую прическу королевы под названием à l’enfant («детская»). Гениальный «мерлан» (так называли парикмахеров за их привычку обильно пудрить головы, словно готовя рыбу к жарке), подстриг спереди длинные волосы Марии-Антуанетты. В зависимости от времени и обстоятельств он укладывал их в виде волнистой, слегка растрепанной или завитой короны, которая смягчала овал лица и выгодно подчеркивала верхнюю часть лба. Сзади длина оставалась нетронутой, что позволяло выполнять привычные стилистические приемы с крупными локонами, толстыми косами или длинной гладкой прядью. Это решение Леонара стало самым долговечным и оказало огромное влияние на моду, открыв новую веху в ее развитии. Головные украшения претерпели изменения, появились широкополые шляпы и объемные пуфы из газа, отражая одновременно происходившие трансформации в одежде. В течение 1779 года весть об этом нововведении распространилась по всей Европе, вызвав сильнейшее смятение среди дам знатного происхождения. На вопрос мужа маркиза де Бомбель поделилась с ним «ужасной новостью»: «Прически невероятно изменились… они стали значительно ниже, а у шляп совершенно иные формы». Она умоляла передать это известие «осторожно, ведь такова воля судеб» [13], как писала с полной серьезностью.

После этого радикального изменения, уже через несколько месяцев, в 1780 году, La Galerie des Modes[28] снова начала публиковать иллюстрации причесок, которые ранее уступили место изображениям полных силуэтов. В те годы парижский торговец волосами предлагал миниатюрных кукол с прическами последнего писка моды, служивших образцом для подражания. Прическа à l’enfant с молниеносной скоростью стала популярной во всей Европе и оставалась актуальной более 15 лет. Легкая в укладке и ношении, она претерпевала различные изменения со временем, распространялась среди разных социальных слоев и продолжала существовать после Революции, когда модницы обрезали волосы на затылке à la victime («как у жертвы»). Это были