Читать книгу - "Собрание сочинений. Том II. Стихотворения, напечатанные в периодике и найденные в архивах; заметки, статьи - Павел Николаевич Шубин"

Словно песней захлебнулся я.

11 августа 1934,

Буйнакск, Дагестан

Гроза

Так, сначала неуверенно,

Проползая тишиной,

Шёл по улицам и скверикам

Дождик тихий и прямой.

Он как кнопками прохватывал —

Пришивал к сухой земле

На дороге пыль лохматую,

Принесённую с полей.

Редкий… Крыл колючей гривою

Крышу домика с трубой —

Как серебряными гривнами,

Как сазаньей чешуёй…

А за городом, косматые

Расчесав свои бока,

Тёмно-синими громадами

Собирались облака,

А за ними ветры спорили,

И среди лесных трущоб —

Навсегда сжигали молнии

День, не умерший ещё.

Но уже пройдя подряд луга —

Верной помощью в беде, —

Лёгкой аркой встала радуга

В том конце далёком, где

Рожь и рощицу кургузую,

Зелень втаптывая в грязь, —

Крупной серой кукурузою

Била туча, осердясь.

13 августа 1934,

Буйнакск, Дагестан

«Я курил плохие папиросы…»

Я курил плохие папиросы;

Я смотрел, как в кручах высоко —

Облака ночами на утёсах

Плакали холодною тоской.

        Я поня́л их призрачное горе:

        Только в ночь, разлуку сохранив,

        Облака тяжёлые в загорьях

        Лёгкий ветер тронет… и огни

Уплывут ленивыми кругами,

Оставляя розовый туман,

Лёгкими прозрачными ночами

Попирать нагорный Дагестан…

        Им идти дорогой дальних странствий

        От однообразья отупев,

        Покрывая мёртвые пространства

        Белым солнцем выжженных степей,

Им идти Украйной, где разлуку

Попытавшись примирить с собой,

Тополя заломленные руки

Им протянут ночью голубой.

        Я не знаю, может быть, под ними

        До скупых рассветов, может быть, —

        Теми же ночами голубыми

        Будут парни девушек любить.

Но они, шумя и негодуя,

К робким ласкам вереска, к песку

Пронесут тоску мою глухую,

И свою суровую тоску.

        В том краю, где Балтика, качаясь,

        Дальними сиренами гудит,

        Ладожские ветры повстречают

        И в клочки размечут на пути.

И тогда, холодный дождь ругая,

После службы, на исходе дня, —

Может быть, ты вспомнишь, дорогая,

Летний сад, дорожки и меня…

        Ты опустишь стрельчатые брови,

        Вспомнишь – всё же был я у тебя —

        Молодой, неласковый, суровый,

        Самый невесёлый из ребят…

Я тебя встречал на бездорожье

Ранним утром, полночью немой —

Вот такой же, как идущий дождик —

Беспокойный, колкий и прямой,

        Пусть он бьётся в горестном рассеве,

        Пусть расскажет, как в далёкий бег

        Отправлял его к тебе на север

        Я – безмолвной вестью о себе.

От того, наверно, полюбил я

По горам ходившие в слезах

Облака, такие ж голубые,

Как твои далёкие глаза.

14 августа 1934,

Буйнакск, Дагестан

Начало шторма

Тополей сухие обелиски

Кинулись с обрыва и легли

Копьями поломанными в низкий

Низким солнцем тронутый залив.

И до горизонта – в серых пятнах,

Словно в потускневших орденах,

Был он весь – большой и непонятный,

Как ещё невысказанный страх.

Это знали лепестки магнолий,

В трубочки свернувшись до поры,

Это знали чайки. Не с того ли

Лёгкие – заплакали навзрыд?

Где-то за скалами, за мореной,

За косою сеткою дождя —

Задыхались дальние сирены,

Шлюпки на фарватер выводя.

Поднялся туман. И сразу следом

Горный ветер рявкнул и накрыл

Тихо добегавшие до рейда,

Бледные дома Мачач-Калы.

20 августа 1934,

Буйнакск, Дагестан

Весна 1934 года

В полях зацветают ромашка и клевер

И, резко пятная заката шафран,

Тяжёлые тучи уходят на север,

Тугой бахромой собирая туман.

По всей Олонецкой ведут хороводы;

Ребята несут, тишину разорив,

Гармоник своих расписные разводы

И песню-утеху с зари до зари.

Покамест отбой петухи проиграют

И девки частушки прокличут сполна,

И встанет над сёлами к у́тру – тугая,

Пропахшая сеном лугов тишина.

А ты всё скучаешь над серою калькой,

Рулоны сухих чертежей разложив,

Когда по провинции полночью жаркой

Проходит такая широкая жизнь;

Когда по провинции росы и ветер,

И жёлтые звёзды в спокойных прудах,

И белый туман ощутим на рассвете

На глаз и на ощупь в цветущих садах.

А ты всё скучаешь, идут между прочим

Почти незаметно – работа и сон,

Весна и фиалки, и белые ночи —

И блузки твоей белоснежный виссон,

Который мне зиму напомнит невнятно,

От тёплого ветра не станет нежней;

И жизнь у тебя для меня непонятна,

Как чёрные нитки твоих чертежей…

А впрочем – я вру… Я доподлинно знаю

Тебя и работу, и я не хочу

В словах – как в кустах без пути пролезая —

Тебя невниманьем обидеть ничуть.

Я только хотел бы немного, не очень,

Но всё же смелея весною такой,

Волос твоих, цветом под белые ночи,

Коснуться совсем незаметно рукой…

Как будто с тобой до сих пор не знаком я.

Мы вышли бы вместе в настой темноты,

В аллеи, где острой зелёною кровью

Побеги у лип до краёв налиты.

Но мой выходной пропадёт за копейку —

Затем, что он вовсе не твой выходной…

На улице полночь… Трещит канарейкой

Свисток милицейский над дракой в пивной.

На улице полночь… И пахнет согретым

Асфальтом… Но, план продвигая