Читать книгу - "Дар рыбака - Джулия Р. Келли"

стоит лютый холод, а ветер то и дело стряхивает с нависающих над крышей веток дуба снег, и хлопок эхом расходится по жестяной пластине. Окна изнутри покрылись изморозью.

Когда растопка загорается, миссис Браун садится возле очага на корточки и прокручивает в голове распорядок дня – сначала псалом с настоятелем, затем детские забавы, песни и танцы, пикник на полу, еще один псалом, а напоследок каждому ребенку по подарку. Вскоре по комнате разливается тепло с ароматным запахом ольхи, и мороз понемногу теряет хватку. Она расставляет стол на козлах и только начинает разбирать свою корзину, как в зал входит Эйлса с веточками остролиста и, по традиции на Хагманай, «черным» ягодным пирогом. Миссис Браун вдыхает дивный аромат маслянистого сдобного теста и с гордостью ставит пирог на стол для съестного. Дочери Эйлсы – сами взрослые, остепенившиеся семейные женщины – тоже приходят помочь, а вскоре появляется и Нора с шапочками и шарфами, связанными не только традиционным волнистым узором, но и самодельными узорами в полоску и с якорями. Муж ее, Николас, тоже приходит, неустанно пытаясь вернуть себе ее расположение и загладить вину за прегрешение с женой почтмейстера, и приносит лестницу, чтобы повесить ветви остролиста на потолке по углам. Стол с подарками становится все наряднее, чем больше приносят даров: передают в новые руки книжки-раскраски, из которых выросли чьи-то дети, стеклянные шарики, кукол, скакалки с воздушными змеями. Чайник уже шипит на плите; к тому времени, когда приходит настоятель и другие женщины, миссис Браун разливает чай по кружкам, и все собираются возле огня полюбоваться на дело своих рук.

– И как тут за них не порадоваться? – говорит Нора.

Сквозь высокие окна виднеется небо, нависшее каменной стеной, без малейшего намека на оттепель. Пламя разогнало зимний мороз, и в зале, украшенном остролистном, воцаряется радушное настроение – стол ломится от подарков, а в очаге потрескивают поленья.

Эйлса кивает и пытается улыбнуться с набитым сконами от миссис Браун ртом: можно детишкам, можно и нам.

Они обсуждают выбранный настоятелем псалом – напоминание о благодеяниях Господа, что легко забываются в светлые дни, – и настоятель, сложив руки в молитве, зачитывает первые строки, закрыв глаза в порыве искренней набожности. Женщины отводят взгляды, лишь бы не рассмеяться, а миссис Браун переполняет чувство благодарности при нарастающих звуках веселого детского лепета и радостных возгласов, как вдруг дверь открывается и первые ребятишки переступают порог: глаза округлились, рты раскрыты, и вот они уже обступают столы, заставленные подарками и угощениями.

Все пришли, голоса звонким эхом летают под крышей, и миссис Браун собирается уже захлопнуть дверь, как вдруг замечает еще двух гостей. Дороти с мальчиком. Они бредут среди ослепительно-белого снега, и миссис Браун смотрит, затаив дыхание. Она и не осознавала в полной мере, вплоть до этого момента, как близко подступило прошлое к Скерри на исходе года, когда людям свойственно заглядывать как вперед, так и назад.

Как только Дороти заходит с мальчиком в зал, миссис Браун не сводит с них глаз. Дети играют в игру, в которой муж Норы играет на скрипке, и всякий раз, когда обрывается музыка, дети валятся на пол, а кто последний среагирует, тот выбывает. Мальчик стесняется и не отходит от Дороти, но она легонечко подталкивает его к остальным и ободряюще кивает. Вопреки всему тому, что помнит миссис Браун с минувших времен, когда Дороти как будто не хотелось привлекать к Моисею внимание.

Наконец он отпускает ее руку и подходит к остальным, когда начинается музыка, – ребятня грохочет по залу, и внучка Норы подхватывает его под руку, и вот он уже в толпе, бегает среди других детишек и вместе со всеми, запыхавшись, валится на пол, когда обрывается музыка. Разве не чудо, что ребенок, которого наутро после бури Джозеф полумертвым нес вверх по склону, так и светится теперь от тихого восторга? Миссис Браун без устали упаковывает подарки, распределяя их так, чтобы знать, где сласти, а где шарфы, чтобы раздать подарки по мере надобности – свитера Бэннонам, ведь без матери их некому обвязывать, игрушки ребятишкам Карнеги, поскольку, видит бог, отец их пропивает все до пенса, – для них она откладывает в сторону воздушного змея и книжки со стеклянными шариками. Когда дети в очередной раз валятся на пол, она украдкой смотрит на Дороти, и ее руки, будто плети, опадают на стол.

Дороти напоминает ребенка, который впервые в жизни увидел какую-то неописуемую красоту. Она стоит, сложив руки ладонь к ладони, сомкнув кончики пальцев, вся – восхищение при виде того, как мальчик играет и бегает. Миссис Браун смотрит то на Дороти, то на мальчика, и поначалу тоже восхищается тем, как преобразилась эта хладнокровная, отстраненная женщина. Но тут она опять оглядывается на мальчика – на такую знакомую стрижку, на отглаженные накрахмаленные штанишки. И ее охватывает беспокойство.

В этот момент открывается дверь, и с порывом ветра и метели в зал входит Джозеф. В руках у него мешок, и он несет его к столу, где хлопочет миссис Браун. Раскрыв мешок, он достает резные игрушки, простенькие и совершенно прелестные – солдатика, мальчишку, лодку. Заметив Джозефа, мальчик вскакивает с пола, где им всем надлежало сидеть, подбегает и встает перед ним. Лицо у Джозефа проясняется. Он запускает руку в карман, достает еще одну резную игрушку и, присев на корточки, показывает мальчику. Остальные ребятишки все еще играют, а миссис Браун, продолжая заворачивать подарки, наблюдает за ними двумя. Игрушка вырезана в виде кулика, с отличительным округлым пузиком и длинным клювом – из тех, что круглый год обитают на Отмели. Но головка у игрушки отделяется, и когда Джозеф ставит пухленькое тельце птички на стол и надевает головку под разными углами, она принимает то вопросительный, то застенчивый, то боевитый вид. Хитроумная задумка, маленькое чудо тонкого ремесла, и мальчика переполняет радость, пока он вертит головку и меняет выражения птицы, поглядывая с робкой улыбкой на Джозефа.

Позже, когда миссис Браун с Эйлсой раздают заготовленные подарки, Дороти подводит мальчика к столу, и он выбирает мешочек сластей.

– Полно тебе, – говорит Дороти. – Пойдем домой.

И мальчик улыбается ей, а Дороти смотрит лишь на него, как мать на собственное дитя, и миссис Браун хмурится, улыбка ее угасает, потому что все повторяется – яркий румянец, блеск в глазах, – и тут воспоминание, которое миссис Браун никак не могла уловить, когда они вязали в лавке, вдруг возвращается. Воспоминание о себе самой в прошлом.

Сразу после смерти Фергуса. Руки у нее еще болели от