Читать книгу - "Дар рыбака - Джулия Р. Келли"

нее такой вспыльчивости, но попрощавшись с ними обоими, он закрывает дверь, а сам раздумывает, до чего же в ней сильно чувство долга.

После того, как настоятель уходит, мальчик заходит в комнату. Глаза у него сверкают, и каким-то чудом он заговаривает. И произносит не отдельные слова как мячик, мамочка или дом, а целый ворох слов. Дороти стоит, разинув рот.

Она встает перед ним на колени и хватает за руки.

– Что ты сказал? Повтори.

И она трясет его за плечи.

– Повтори еще раз!

И мальчик повторяет, еще взволнованней и неразборчивей, а от запальчивости в ее голосе у него подрагивает губа. Дороти не вполне понимает, что он говорит, но разбирает слово дом, и внезапно ей нечем дышать. Слишком уж быстро все закрутилось.

Она не готова его потерять.

Только не снова.

Дороти и мальчик

Той ночью Дороти зажигает лампу, ставит чайник на плиту и садится возле очага на кухне, закутавшись в шаль. Пока закипает вода, она пытается во всем разобраться.

Настоятель так ничего и не выяснил. А что сказала миссис Браун? Что для маленького мальчика выжить в такую бурю – настоящее чудо? И доктор, кажется, говорил то же самое? А ведь мальчик выжил. И не просто выжил – а попал прямо к ней. Как ни крути, его послал ей сам Господь. И больше незачем таиться от самой себя. Он же назвал ее мамочкой, а на всем белом свете всего один человек ее так называл, этим словом, и пусть настоятель этого не понимает, пусть не понимает миссис Браун, Дороти прекрасно знает.

В глубине души она знает, что мальчик, спящий на втором этаже, – это ее родной мальчик, и что его вернули ей во имя справедливости.

Это и впрямь настоящее чудо.

Ведь ее сын вернулся домой.

Церковь

Настоятель собирается домой. Он и так уже засиделся; но дело в том, что ребенок никак не уймется. Каждый вечер безутешно плачет. Доктор сказал, это все колики. Настоятель перебирает бумаги и разглядывает суммы, как вдруг осознает, что даже ничего не оседает в памяти. Взглянув на часы, он видит, что уже начало восьмого. Он приподнимает пальцами очки и протирает глаза. Так не пойдет. Он понимает, к чему это все и зачем он тут сидит, тянет время. Просто раньше он и не подозревал, что рядом с детьми так тягостно, и Дженни вечно ходит уставшая, а мальчик либо плачет от голода, либо утоляет голод, и по возвращении домой настоятель просто-напросто не понимает, что он здесь делает. Он смаргивает и пытается сосредоточиться на цифрах. На часах уже половина восьмого. Он встает со стула: тянуть больше некуда.

Распахнув дверь ризницы, он уже выходит в помещение церкви, как вдруг, заслышав легкий шорох, замечает замотанную в платок склоненную голову, едва заметную за спинкой скамейки, настолько человек погрузился в молитву. В один миг пустое холодное пространство заполоняет напряженное молчание. Даже чужое присутствие ощущается как посягательство на уединение той, чьими молитвами полнится церковь.

Настоятель тихо отступает и закрывает за собой дверь. Он выжидает, и немало времени проходит, прежде чем массивная входная дверь наконец-то ударяется о притолоку. После чего он поспешно выходит из ризницы и устремляется в заснеженную синеву ночи, где над деревней нависают низкие облака. По пути домой, мимо кладбища и через крытые ворота по тропинке на кухню, где он в тишине доедает оставленный Мартой ужин, и даже после этого, забравшись в постель, где Дженни спит, накрыв рукой колыбельку, настоятель все еще размышляет о сидевшей в церкви женщине и гадает, кто же в деревне носит на душе такое тяжкое бремя.

Кроме того, когда он отступил обратно в ризницу, то краем глаза кое-что заметил. И даже в сумраке он разглядел женскую руку, бледную и худую. А в пальцах, будто в тисках – как ни крути, ошибки быть не может, – красный резиновый мяч.

Бакалейная лавка

Ей нужно заглянуть в лавку, но не хочется идти туда в самом разгаре дня. Ей хочется держаться подальше от любопытных глаз, да и с настоятелем встречаться не хочется. Ей не хочется встречаться с миссис Браун, но мыла и муки достать больше негде. Дороти помогает мальчику надеть шарф и перчатки, и, подхватив корзинку, они выдвигаются. На улице уже вечереет, а на Копс-Кросс почти ни души. И все же Дороти, взяв мальчика за руку, намеренно не смотрит по сторонам, а идет прямиком вверх по склону. Добравшись до лавки, она останавливается на другой стороне улицы и пытается разглядеть, кто внутри. Если там окажутся Нора с Эйлсой, Дороти туда ни ногой, но, насколько она видит, их нет. Миссис Браун отдает кому-то сверток с покупками, покупатель уходит, и дверь за ним захлопывается. Она выходит из-за прилавка, и Дороти улучает подходящую возможность. Раз она пошла прибираться, значит, в магазине никого, и Дороти поспешно переходит улицу и открывает дверь.

Миссис Браун подметает полы, но тут же поднимает глаза, заслышав звон колокольчика.

– Я собираюсь закрываться, Дороти.

Но при виде мальчика лицо ее смягчается.

– Ладно уж, если быстро управишься.

Дороти кивает в знак благодарности и вместе с мальчиком напрямик идет к нужным полкам. Мыло на этот раз лежит выше обычного, и Дороти, отпустив руку мальчика, встает на цыпочки.

– О, миссис Грей, давно хотела с вами пересечься.

От неожиданности Дороти роняет коробочку мыла. Женщина поднимает мыло с пола и кладет ей в корзину.

– Это я, Фиона, помните? Вы обучали мою дочку, Элайзу. Среди всех прочих то есть! Я просто хотела сказать, что она поступила в один из Файфских университетов, где учатся на преподавателей. Всегда на вас равнялась, как пить дать.

Лицо ее сияет от гордости.

– Я подумала, вам будет приятно. Вы же вернетесь в школу, когда мальчика отправят домой?

Домой? Что она такое говорит?

Не услышав ответа от Дороти, Фиона чуточку хмурится.

– Вам нездоровится?

Но Дороти уже оглядывается по сторонам. Куда делся мальчик? Она слышит его голос – он опять что-то лопочет на своем бессвязном языке, совсем как дома, и Дороти кидается ко входу в лавку, где миссис Браун, еще недавно подметавшая полы, стоит и пристально смотрит на мальчика. Он смотрит на нее снизу вверх, держа в руках жестяную банку с печеньем.

– Неужели?.. – миссис Браун хмурится. – Неужели он говорит на?..

Она подходит поближе и, слегка наклонившись, встает с ним вровень.

– Norge? – спрашивает она, и глаза у мальчика округляются, а на лице сияет улыбка.

Он кивает.

– Ja, Norge.