Читать книгу - "Корейская война 1950-1953: Неоконченное противостояние - Макс Гастингс"

операций. Уже через несколько минут над местом аварийной посадки Джейкоба кружили четыре F-86 из Кимпхо, четыре «Корсара» морской пехоты США и четыре британских «Фьюри». Быстро ответив на вопросы американского офицера радиолокации на острове, Джейкоб сплавал по мелководью к своему самолету, чтобы забрать радиопередатчик, гироскопический прицел и другое секретное оборудование. Все это довезли до берега на спасательной шлюпке. Ночью Джейкоб и Герншоу уже снова были на «Оушене», а наутро их опять отправили атаковать радиолокационную станцию. Это был 121-й вылет Джейкоба: «Мне показалось, что удача начинает мне изменять». Опасался он зря. Через несколько недель он завершил свою командировку целым и невредимым и был отправлен домой.

⁂

Подавляющее большинство из 1 040 708 вылетов авиации ООН в ходе корейской войны, как и вылеты лейтенанта Джейкоба, осуществлялось с целью обеспечивать непосредственную поддержку или прикрытие истребительной авиацией. Их важность была неоспорима. Однако ведущие американское авиаторы претендовали на более масштабную роль в Корее и досадовали, что приходится размениваться на поддержку наземных войск. Генерал Джейкоб Смарт, заместитель начальника оперативного отдела штаба ВВС Дальнего Востока, почти весь 1952 год с горечью сетовал на «часто высказываемое или подразумеваемое мнение, что за победу в корейской войне отвечает 8-я армия, а прочим видам вооруженных сил остается только быть на подхвате»[316]. Летчики и здесь намеревались отстоять независимую решающую роль. Однако в период с июня 1951 года до лета 1952-го ВВС США предпринимали грандиозные усилия, чтобы внести наиболее амбициозный, независимый вклад в борьбу, и потерпели самое унизительное поражение.

Операция «Удушение» (STRANGLE) представляла собой систематические попытки отрезать непрерывными авианалетами коммунистические наземные силы на передовой от путей снабжения. Она началась с бомбардировок северокорейской автодорожной сети, а в августе 1951 года распространилась и на железные дороги. Три четверти всех наземных бомбардировщиков и весь авианосный потенциал были направлены на выполнение этой задачи. День за днем, ночь за ночью с воздуха наносились удары по коммуникациям противника. Офицеры воздушной разведки, возродив порочную практику Второй мировой и предвещая то же самое во Вьетнаме, чертили впечатляющие графики и приводили статистику, чтобы продемонстрировать сокрушительное воздействие кампании на передвижения коммунистов. Однако к лету 1952 года никакими диаграммами и выкладками замаскировать истинное положение дел не получалось: припасы противнику по-прежнему поступали. Как выяснилось позже, в самый разгар операции «Удушение» через Ялуцзян (Амноккан) продолжали переправлять от одной до двух тонн грузов в день. Титаническими усилиями гражданских рабочих бригад, круглыми сутками восстанавливавших поврежденные участки, коммунистам удавалось поддерживать минимально приемлемое для перемещения продовольствия и боеприпасов состояние автомобильных и железных дорог. Противовоздушная оборона коммунистов постоянно совершенствовалась, что осложняло извечную дилемму: бомбить с малой высоты означало идти на недопустимые потери; бомбить с большой высоты значило катастрофически проиграть в точности. В операции «Удушение» было уничтожено 343 самолета ВВС ООН, повреждено 290, в основном истребителей-бомбардировщиков. Объективным наблюдателям, таким как Риджуэй, это доказало только одно: «В такой дикой стране, как Северная Корея, перекрыть пути снабжения невозможно в принципе»[317]. Во случае Второй мировой войны данные разведки союзников о потребностях Германии безнадежно разошлась с действительностью: немецкой дивизии достаточно было четверти дневного объема снабжения, необходимого дивизии союзников. В Корее контраст был еще более разительным: китайская дивизия довольствовалась жалкими 50 тоннами припасов в день, американская потребляла 610. Добиться эффективности операции можно было только одним способом: совместить бомбардировку путей снабжения с интенсивными действиями на земле, чтобы вынудить коммунистов быстрее расходовать припасы. Но готовности к этому – точнее, готовности войск ООН понести непременные потери – не наблюдалось.

Операция «Удушение» была прекращена летом 1952 года ввиду тяжелых потерь авиации при сомнительной стратегической выгоде. Представители ВВС утверждали, что эта кампания, по крайней мере, помешала коммунистам накопить запасы для проведения крупного наступления, однако самые вдумчивые наблюдатели полагали, что такого намерения у противника в любом случае не было. Прекратив непрерывные бомбардировки, ВВС перешли к избирательным ударам по северокорейским электростанциям и плотинам, разрушение которых предположительно должно было причинить серьезные неприятности коммунистам. Операция «Насос» (PRESSURE PUMP) была призвана убедить коммунистическую делегацию в Пханмунджоме в необходимости срочно подписать перемирие. Бомбардировка, писал Брэдли как руководитель Объединенного комитета начальников штабов в ноябре 1952 года, «представляет собой самое мощное средство, доступное в настоящий момент командованию войск ООН для поддержания такой степени военного давления, которая может заставить коммунистов согласиться наконец на приемлемые условия перемирия»[318]. Однако атаки американцев на огромную Супхунскую электростанцию в июне 1952 года вызвали бурную полемику по всему миру, особенно в Британии, где стратегические бомбардировки в Корее стали щекотливой темой. В июле и августе снова подверглись массированным бомбовым ударам военные объекты в Пхеньяне, а также ключевые горнодобывающие предприятия. К концу 1952 года командование, строившее планы в Токио, вглядываясь в мозаику фотографий, полагало, что все до единого ценные промышленные объекты на Севере лежат в руинах. Пхеньян и другие крупные города сровняли с землей, сотни тысяч мирных северокорейцев погибли. Однако вопреки всем прогнозам, воля к победе у коммунистов не ослабевала. Летом 1953 года авиационное командование заявило, что подпись коммунистов на договоре о перемирии означает окончательную победу воздушных сил, обеспеченную новой кампанией, которая заключалась в атаках на плотины, играющие ключевую роль в ирригации Северной Кореи. Данными, которые позволяли бы уверенно подтвердить или опровергнуть это заявление, мы не располагаем. Наверное, справедливо предположить, что после принятия коммунистами политического решения о согласии на перемирие перспектива нанесения дальнейшего серьезного ущерба национальной инфраструктуре Северной Кореи вряд ли могла побудить их медлить. Уроки корейской войны для военно-воздушных сил казались самоочевидными и командованию наземными силами, и тем политикам, которые взяли на себя труд ознакомиться с вопросом. Опыт Второй мировой войны показал, что интенсивные стратегические бомбардировки влекут за собой массовую гибель гражданского населения, но не оказывают решающего влияния на происходящее на фронте и даже на военный потенциал промышленной державы. Бомбардировки приводят к гуманитарной катастрофе, но не к поражению противника. Северная Корея, как страна относительно неразвитая, располагала лишь крохотной долей опознаваемых и стоящих целей по сравнению с Германией и Японией. И ВВС не могли назвать эту проблему непредвиденной. Александр де Северски, бывший лишь одним из многих вдумчивых исследователей воздушной войны, еще в 1942 году писал: «Тотальная война с воздуха против неразвитой страны или региона практически бесполезна. Одна из любопытных особенностей современного оружия заключается в том, что оно особенно эффективно против самых современных типов цивилизации»[319]. Вера ВВС США в «победу с помощью авиации» не выдержала испытания Кореей и болезненно разочаровала многих из тех, кому во имя этой веры обещали так много.

Солдат 8-й армии [писал один американский офицер в 1953 году] не может не признать, что эту «доктрину» [военно-воздушной мощи] разбили в пух и прах с большими для него потерями вражеские армии красной Северной Кореи и коммунистического Китая. Поскольку, несмотря на все помехи с воздуха, их войска и припасы беспрепятственно перемещались в количествах, достаточных для удовлетворения их потребностей… ‹…› Вопреки колоссальным усилиям нашей авиации, не было ни дня, чтобы от передних рубежей противника не ходили во вражеский тыл поезда и грузовики… ‹…› Авиация в Корее работала в полную силу и показала все, на что была способна. Однако очевидно, что она не могла – или, по крайней мере, ей не удалось – выполнить миссию, о которой теоретики ВВС неоднократно говорили армии и американскому народу, что она обязательно будет выполнена в условиях такого подавляющего перевеса сил авиации[320].

Никто не станет всерьез отрицать, что подвергнуться бомбардировке – тяжелейшее испытание и что стратегические бомбардировки со стороны ООН существенно осложнили коммунистам продолжение войны. Однако из всех правительств на земле именно Пекин и Пхеньян были наименее склонны отказаться от дальнейшего участия в конфликте только из-за страданий, которые война причиняла их народам. Если учесть время и трудозатраты на принятие контрмер, в первую очередь на размещение ключевых объектов под землей, то во второй половине XX века сбрасываемая с воздуха обычная бомба оказалась столь же ограниченным