Читать книгу - "Леон Боканегро - Альберто Васкес-Фигероа"

который вызывал скорее смех, мог пригодиться для охоты на оленя или, возможно, на бородавочника, но был совершенно бесполезен против мощного нападения прыгающего леопарда.

Поэтому его надежда была сосредоточена на тяжёлом железном копье, которое он постоянно точил, а в крайнем случае – на старом кинжале, лезвие которого могло разрубить волос в воздухе.

Но прежде всего, главным его оружием оставалась осторожность.

Он сделал крюк, постоянно оглядываясь, и вскоре, скрывшись в гуще леса, вернулся назад, чтобы убедиться, что хищник продолжал дремать на своей наблюдательной точке.

Два дня спустя он вышел в широкую долину, в центре которой увидел длинный караван рабов.

А среди рабов – белого.

Сердце у него оборвалось.

Перед ним действительно был белый человек.

И вели его фенек.

Фенек и белый человек!

Едва заметная дрожь, вызванная больше волнением, чем страхом, охватила его руки, а в сознании грозила нахлынуть волна горьких воспоминаний, которые яростно пытались овладеть им.

Он до сих пор видел спину Мабрука, когда тот тащил за своей лошадью голову одного из членов его команды, и видел во сне момент, когда тот до смерти насиловал того несчастного мальчика.

Кошмар становился реальностью, его демоны возвращались, и здесь, так далеко от пустыни или солончака, белые накидки фенеков, теперь пропитанные кровью, всё ещё оставались символом ужаса и зла.

Кем мог быть этот несчастный?

Откуда он взялся?

Может быть, с одного из бесчисленных кораблей, которые год за годом прибывали к гвинейским берегам, чтобы загрузить ценный груз, впоследствии продаваемый по баснословным ценам по ту сторону океана. Но как бы презренен ни был работорговец, Леон Боканегра знал лучше, чем кто-либо, что он не заслуживал той жестокой участи, которая его ожидала.

Его ждала длинная дорога; долгая и изнуряющая, пока он не достигнет берегов Чада и, позднее, окаменелого моря. Вспоминая свои прошлые страдания, моряк пришёл к выводу, что его долг – сделать что-то, чтобы избавить этого человека от ужасной судьбы.

Тем не менее он долго колебался.

Пять хорошо вооружённых фенеков, привыкших отбивать засады, всегда настороже и, возможно, прекрасно знающих местность, по которой они двигались, были вовсе не лёгкой добычей для одинокого хамелеона на открытом пространстве.

Совсем не лёгкой.

Он следил за ними взглядом, и только когда они скрылись за изгибом тропы, осторожно двинулся по их следам.

Наступила ночь.

Он дремал, свернувшись между скрученными корнями колючего дерева, слышал хриплый рык старого леопарда, возможно, того самого, который наблюдал за ним с ветки, а затем решил пуститься по его следу. Борясь с желанием думать прежде всего о себе, он пришёл к выводу, что ему нужно поговорить с этим человеком и услышать от него, насколько далеко находится море, которое он искал.

Рассвет застал его, когда он карабкался на самый скалистый пик, чтобы оттуда шпионить за врагами.

Пешие фенеки казались уязвимыми, и даже по их жестам и поведению можно было догадаться, что они не чувствовали себя такими уверенными, как когда наблюдали за своими пленниками с высоты седла.

Должно быть, и джунгли внушали им страх. По слухам, фенеки были не людьми густых зарослей, а людьми открытых горизонтов, тогда как он, Леон Боканегра, вынужден был становиться хамелеоном в любых обстоятельствах.

К полудню он уже затаился у края тропы, измазанный в тёмной грязи и так укрытый листьями, что можно было пройти в двух метрах, не заподозрив его присутствия.

Фенек, замыкавший колонну, убедился в этом на собственном опыте, когда тяжёлое железное копьё – одно из тех, которые он обычно вручал рабам, чтобы они помогали ему богатеть, добывая "хлебцы" соли ценой своей жизни, – внезапно пронзило его спину, достигло сердца, вылетело обратно и исчезло в зарослях, так что покойный так и не понял, откуда оно взялось и кто, больше напоминающий растение, чем человека, его метнул.

Его товарищи, застыв от изумления и ужаса, смотрели на тело погибшего, который не успел даже издать хриплый предсмертный звук. Они выхватили свои изогнутые сабли, готовые сразиться с нападавшим, но вскоре поняли, что сражаться не с кем.

Они остались одни со своими пленниками посреди враждебных гор, покрытых густыми джунглями.

Кто был этот призрачный враг?

И сколько их было?

Откуда последует новый удар?

Страх овладел их душами, ведь одно дело – сопровождать цепь несчастных, и совсем другое – сталкиваться с тенями, которые возникают из зарослей словно молнии.

Вероятно, запах свежей крови заставил старого леопарда издать рык.

Хвала Аллаху!

Леопард!

Неужели это был один из тех страшных «людей-леопардов», который в мгновение ока пронзил сердце несчастного Хассана?

Неужели они вторглись в земли своих злейших врагов, не подозревая об этом?

Прошёл, казалось, бесконечный час. Затем другой.

Дождь прекратился, словно решив присоединиться к затишью, которое охватило мир. Перестав барабанить по широким листьям, он лишь усилил гробовую тишину, захватившую узкую долину.

Вскоре где-то наверху прокаркал ворон – зловещий знак.

Ему ответил леопард.

И, словно эхо, страх сжал горло четырёх оставшихся фенеков.

Скрытый среди ветвей густого сикомора Леон Боканегра наблюдал, и когда заметил, как последние облака лениво уплывают на запад, приступил к нелёгкому делу зарядки своего оружия.

Он с величайшей осторожностью открыл изогнутый рог, в котором держал сухой порох, и тщательно рассчитал нужное количество, чтобы не промахнуться на таком расстоянии.

Затем достал шомпол, свернул небольшой шарик из дикого хлопка, утрамбовал ствол и вставил в него круглую свинцовую пулю.

Он взвёл курок и прицелился, не торопясь, в фенека, который представлял собой самую удобную мишень.

Это был потный мужчина с мощными руками и большим животом, который с твёрдо сжатой саблей выглядел готовым отбить любую атаку – спереди или сзади.

Вероятно, он даже представить себе не мог, что смерть подкрадётся сверху, и так быстро и точно, что он не успеет даже воззвать к своему богу, прося открыть ему врата рая.

Выжившие фенеки обменялись взглядами, в которых читался их ужас.

Проклятые!

Тысячу раз проклятые!

С каких пор, о Господи, предательские «люди-леопарды» нападали на своих жертв с огнестрельным оружием?

С каких пор фенексы перестали быть самыми могущественными?

Какие шансы у них были выжить среди этих гор, против невидимого врага, о котором они ничего не знали?

И самый сложный вопрос: как далеко они могли бы дойти, толкая перед собой враждебную цепочку пленников?

Они наблюдали за ними.

Чёрные лица, все, кроме одного, но даже в этом единственном они читали ненависть и жажду мести.

Чёрные лица, все, кроме одного, готовые наброситься на своих стражей, чтобы линчевать их ударами и укусами.

Чёрные лица,