Читать книгу - "Истории из штурманского портфеля - Александр Циберкин"

у штурмана были оптимальные возможности для визуального поиска через иллюминатор крышки люка. Обнаружить «ракету» было не так сложно: намного сложнее было привязать ее к карте и определить координаты.

И все это в условиях тесной штурманской кабины, когда километровая карта полигона у тебя на коленке, а ты должен измерить линейкой расстояния от точки нахождения объекта до координатной сетки по осям X и Y. В это время пилот продолжал энергично, с перегрузками до трех единиц, выполнять противоракетное маневрирование в районе поиска. Этот элемент также оценивался. Ну, а «вишенка на торте» – это фотографирование обнаруженной «ракеты», как правило, с разворота или кабрирования.

После полигона, пока летели на привод аэродрома, я составлял кодовую радиограмму и передавал ее по специальному каналу связи. Вот таким «милым пустячком» был типовой полет на воздушную разведку.

Самым «блатным» и интересным был полет на радиотехническую разведку. Эти полеты выполнялись по специальной программе Генерального штаба, которая называлась «Катапульта». Весь маршрут проходил на большой высоте – 8250 метров. Из Бжега мы летели на север Польши до Щецина, или по-немецки Штеттина, а от него вдоль побережья Балтийского моря до Гданьска. Вот на этом этапе и осуществлялась радиотехническая разведка. Рядом с маршрутом нашего полета находился датский остров Борнхольм, работу радиотехнических средств которого мы и фиксировали с помощью СРС-6 «Ромб-1К». Работали левым бортом станции, в сторону острова. Также фиксировали излучения от боевых кораблей НАТО, которые находились в том районе. После Гданьска возвращались домой.

Были еще полеты и на спецзадания – фотографирование особых объектов, а также полеты на проверку ПВО, имитируя самолет-нарушитель. Помимо полетов по боевой подготовке мы также привлекались к различным учениям.

ПОЛЕТЫ НА СПЕЦЗАДАНИЯ

Плановые полеты в полку иногда разбавлялись участием в учениях и выполнением спецзаданий. Это всегда было интересно: новые маршруты, новые районы поиска и новые полигоны. На спецзадания мы чаще всего летали, выполняя роль нарушителей с целью проверки ПВО, или подыгрывали истребителям, отрабатывающим перехваты. В Северной группе войск все учения проводились на полигонах Свентошув, Красно-Оджанске и Борне-Сулиново.

Шли учения на полигоне Свентошув, и с утра туда планировались вылеты «яков» нашего полка. Но на полигоне не было погоды, сильный туман переходил в низкую облачность. Ближе к полудню ситуация вроде бы начала улучшаться, решили послать один Як-28Р на разведку погоды. Выпало лететь командиру звена Володе Спиридонову и мне.

У нас в Бжеге погода была отличная, светило солнышко, а вот когда вышли в заданный район, обнаружили сплошное одеяло облаков ниже полета. Начали снижаться: все ниже и ниже, а никак не достанем до верхнего края облачности, и никакого просвета не видно. Наконец вошли в облака на высоте 600 метров! Решили дальше плавно терять высоту с небольшой вертикальной скоростью, и если не пробьем облака до ста метров – уходить вверх.

Спиридонов пилотировал по приборам, а я пытался разглядеть хоть что-нибудь в белесой мути за пределами кабины. Уже порядочно отмотали высоты в облачности, а земли по-прежнему не видно. Я глянул влево на приборную доску, где находился радиовысотомер малых высот РВУ-М. Холодный пот прошиб меня: стрелка РВ-УМ уверенно пересекала отметку 50 метров!

– Не снижайся! В набор!

– Все-все! Набираю, – торопливо ответил Володя.

В это время у меня под ногами проглянула земля: промелькнул окоп, колючая проволока и какое-то орудие. Казалось, что я могу дотянуться до них рукой, а радиовысотомер бесстрастно отсчитал 35 метров.

Доложили руководителю полетов на полигоне, что погоды для работы нет, и вернулись домой. После обеда туман на полигоне рассеялся, и наша эскадрилья благополучно отработала на учениях.

В этом эпизоде был весь Спиридонов. К сожалению, его решительный, резкий, авантюрного склада характер в конце концов погубил и его самого, и другого молодого летчика. После Польши Володя был переведен в туркменский город Карши, стал там начальником штаба эскадрильи и получил звание майора. Инструктором полетел на «спарке» Як-28У с молодым лейтенантом в вывозной полет на предельно малых высотах. Ну и показал ему класс полета на этих высотах, да так, что умудрился зацепить крылом за песчаный бархан. Оба погибли…

Интересны были полеты в качестве целей – как для истребителей, осваивающих перехват, так и для проверки противовоздушной обороны. Чаще всего мы подыгрывали парням из Колобжега, летавшим на новейших тогда истребителях МиГ-23. Этот полк был лидерным в деле освоения самолета с изменяемой стреловидностью крыла. Венцом подготовки летчика-истребителя были ночные перехваты в сложных метеоусловиях. Без них квалификацию «Военный летчик первого класса» не получить.

Для подыгрыша им мы летели на север Польши в зону полетов аэродрома Колобжег. Там нас перехватывали на участке снижения. Это планировалось специально, для усложнения условий перехвата. Нас, естественно, охватывал азарт этого ночного воздушного боя: ну-ну, попробуйте, перехватите! И мы не снижались, а буквально «сыпались» с вертикальной скоростью пятьдесят-шестьдесят метров в секунду, а то и все восемьдесят. Когда слишком увлекались, офицер наведения, с которым были на связи, укорял нас:

– Не так энергично! Парни на значок работают!

Нам становилось стыдно за свой гонор: пилотам мешаем класс получить. И мы уменьшали вертикальную скорость до стандартных двадцати метров в секунду.

Запомнилась одна масштабная проверка сил и средств ПВО стран участниц Варшавского Договора. Нашей эскадрилье 164-го ОГРАП выпала задача нанесения условного бомбового удара по аэродромам Группы советских войск в Германии (ГСВГ) на территории исчезнувшей ГДР. Мы должны были пересечь южную границу ГДР со стороны Чехословакии. У каждого экипажа был свой маршрут и своя цель. Маршруты и время вылета каждого экипажа были подобраны так, что границу Германии мы пересекали одновременно, единым фронтом.

Нам с Толей Барановым достался аэродром Котбус, по которому мы должны были нанести условный удар с малой высоты. Вылетали ранним утром, еще было темно. Погода была простая, и после Судетских гор Чехия встретила нас огнями мирно спящих городов и деревень. Строго в назначенное время вышли в точку боевого разворота, выключили систему государственного опознавания и приступили к снижению в сторону границы ГДР. Весь полет выполнялся в условиях строго радиомолчания. Границу пересекли на высоте трехсот метров и далее сохраняли ее. С рассветом внизу начала проявляться сквозь утреннюю дымку земля. На аэродром Котбус мы выскочили поперек ВПП и увидели, что Ми-Г23 из дежурной «пары» только-только вырулил на полосу.

Все, поздно: удар нанесен, и перехватить