Читать книгу - "Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон"

знаний. Вполне возможно, что именно так и было, однако для Рузвельта и его окружения эта поездка означала еще и возможность первоклассной охоты. Для транспортировки по территории Британской Восточной Африки и Бельгийского Конго всего необходимого снаряжения, включавшего четыре тонны соли для консервации образцов, экспедиции потребовалось двести носильщиков. В общей сложности охотники убили или поймали 11 397 животных (включая насекомых). Они застрелили 512 крупных зверей, в том числе 11 слонов, 17 львов, 3 леопарда, 7 гепардов, 20 носорогов (в том числе, как ни печально, 6 редких белых носорогов), 8 гиппопотамов и 10 буйволов. Хотя Рузвельт упорно утверждал, что на охоте он «ни в коем случае не мясник»[481], выстрелами из его винтовки было убито 296 крупных животных. Общие затраты на экспедицию составили 75 000 долларов, частично предоставленных сталелитейным магнатом Эндрю Карнеги с целью благотворительной поддержки науки. Недостающую сумму — 50 000 долларов — Рузвельт покрыл за счет аванса, полученного от журнала Scribner’s Magazine за эксклюзивный отчет о путешествии.

В 1912 г. Рузвельт попытался вновь попасть в Белый дом, на сей раз от Прогрессивной, или «Лосиной», партии, отделившейся от республиканцев, однако в редкой ситуации, когда за президентское кресло боролись сразу четыре участника, очень сильно отстал от Вудро Вильсона. Впрочем, как отмечает историк Дорис Кернс Гудвин, «хотя Прогрессивная партия быстро потерпела поражение, прогрессистские идеи продолжали оказывать влияние на американскую политику еще долгие годы»[482]. Наследием этого движения она считает три прогрессистские поправки к Конституции: Шестнадцатую, которая позволила ввести федеральный прогрессивный подоходный налог, что, в свою очередь, помогло финансировать социальные программы «Нового курса»; Семнадцатую, которая учредила прямые выборы сенаторов США путем всенародного голосования; Девятнадцатую, которая предоставила право голоса женщинам.

Вскоре после поражения на выборах Рузвельт в последний раз оказался в опасной ситуации. Вместе с сыном Кермитом он отправился на Амазонку, чтобы исследовать ее приток, известный как Рио-да-Дувида («Река сомнения»){146}. При преодолении порогов он порезал бедро, и в тропической жаре рана загноилась. Рузвельт лежал, страдая от малярии, не в силах о себе позаботиться; мучимый лихорадкой, он то терял сознание, то приходил в себя и в итоге едва не умер. К тому времени, когда экс-президент выбрался из джунглей, он потерял около 23 кг веса, а его здоровье было необратимо подорвано[483].

Последний удар судьба нанесла Рузвельту 17 июля 1918 г., когда в поместье Сагамор-Хилл на Лонг-Айленде пришла депеша с известием, что его обожаемый младший сын Квентин, участвовавший в боевых действиях во время Первой мировой войны в качестве летчика-истребителя, был сбит во Франции над вражеской территорией. Репортеры наблюдали, как Рузвельт расхаживал по крыльцу, размышляя о том, как сообщить новость Эдит. Наконец он собрался с силами и вошел в дом, осторожно прикрыв за собой дверь. Через полчаса он вышел, чтобы сделать заявление для прессы: «Мать Квентина и я очень рады, что он отправился на фронт и получил возможность послужить своей стране и показать все, на что способен, прежде чем его постигла такая судьба»[484]. Затем Рузвельт удалился в свой кабинет. Когда он диктовал письма личному секретарю Джозефине Страйкер, по его лицу текли слезы, а голос прерывался от эмоций[485]. Позже видели, как Рузвельт, рыдая, стоял в одиночестве в конюшне в Сагамор-Хилл, обняв шею любимой лошади[486].

Считалось, что он станет основным кандидатом в президенты от республиканцев в 1919 г., но этот шанс ему не представился. 6 января 1919 г. он лег спать, пожаловавшись на затрудненное дыхание, и умер во сне от тромбоэмболии — закупорки легочной артерии. Ему было 60 лет.

Незадолго до кончины в беседе с сенатором Альбертом Фоллом Рузвельт заметил, что если бы его попросили назвать любимую главу или событие в жизни, то он знал бы, что выбрать: время, которое он провел в Бедлендсе. «Я бы сказал, что это жизнь на ранчо с ее ощущениями близости к Природе, среди людей, которые были ближе всего к ней»[487].

Мало кому из американских президентов удавалось достичь той огромной популярности, которой пользовался Рузвельт в годы своего пребывания в Белом доме. Отчасти это можно объяснить его яркой и харизматичной личностью, способной на решительные действия. Но не менее важно и то, что Рузвельт воспринял идеалы американского Запада — независимость, непоколебимое мужество и нравственную справедливость. Несмотря на то что он был родом из аристократической семьи и получил образование в университете Лиги плюща, он сумел превратить себя в поистине универсального человека. Проникшись тем, чему он научился в Бедлендсе, он стал воплощением идеального американского ковбоя.

20. Закрытие пастбищ

Война в округе Джонсон провела разделительную черту между эпохой открытых пастбищ Старого Запада с перегонами скота, ковбоями и гигантскими скотоводческими ранчо, и миром Нового Запада, где жили фермеры, гомстедеры и хозяева небольших ранчо. К этому моменту способы ведения бизнеса, которые использовали скотоводческие магнаты, включая тактику жесткого давления, оказались полностью дискредитированными. Экономическая модель хозяйствования на открытых пастбищах оказалась попросту отброшенной. Отныне ни один опытный скотовод не стал бы рисковать, полагаясь на наличие бескрайних государственных земель или переменчивую погоду Запада. Скотоводческая отрасль, обреченная на неудачи из-за неверных прогнозов, появления колючей проволоки, плохо продуманного земельного законодательства и неумелого управления, сократилась, а затем начала медленно перестраиваться и восстанавливаться.

Выпас скота на государственных землях продолжается и по сей день, но на смену гигантским ранчо, некогда господствовавшим на северных равнинах, пришли небольшие хозяйства. Они используют более эффективный подход: сами заготавливают сено, выращивают люцерну, огораживают территорию и возводят укрытия для скота на своей земле. Многие фермеры, испытывающие трудности, предпочли превратить свои хозяйства в гостевые ранчо-пансионаты, так называемые «ранчо для пижонов», чтобы обслуживать приезжих с Востока, желающих познакомиться с ковбойским образом жизни и воочию увидеть западные пейзажи. Первыми, кто преуспел в этом новом деле, были трое братьев Итон, друзья и соседи Рузвельта по Медоре. Их хозяйство все еще принадлежит роду Итонов и по сей день продолжает функционировать как гостевое ранчо, хотя в 1905 г. семья переехала в сообщество Вулф (штат Вайоминг) на восточном склоне Бигхорнских гор. Наиболее успешные гостевые ранчо располагались в местах с особенно красивой природой, таких как долина Джексон-Хоул у подножия хребта Титон.

Эта война также ознаменовала уход в прошлое таких форм «правосудия», как суд Линча, и начало формирования более дисциплинированного и законопослушного общества на Западе. Звезда культуры первопроходцев фронтира закатилась, ей на смену пришла современная городская эпоха.

Первым «концепцию