Читать книгу - "Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон"

сразу после ухода Кантона на сцене появилась еще более опасная фигура — бывший детектив агентства Пинкертона и стрелок Том Хорн. В январе 1902 г. Хорн отпустил замечание, которое помогло добиться его осуждения и последующей казни через повешение в Шайенне за убийство 14-летнего мальчика: «Убивать людей — моя специальность. Я смотрю на это занятие как на бизнес и думаю, что у меня есть свое местечко на рынке».

О войне в округе Джонсон написаны целые тома[461], в которых истина искажается в пользу той или иной стороны. Многие отчеты о тех событиях носят субъективный характер или содержат бездоказательные обвинения, в результате чего история так и осталась окутанной пресловутым туманом войны. Это еще больше усугублялось, причем намеренно, тем, что Джордж Хафсмит назвал «столетием умышленного искажения»[462] в пользу нападавших (ассоциации скотоводов).

Наиболее правдиво о тех событиях рассказал годы спустя бывший служитель закона Джордж Такер, который был одним из техасских наемников: «Мы находились в Вайоминге в качестве платных убийц, нанятых богатыми скотоводами. Нас привезли туда, чтобы мы убивали людей, нарушая закон. Пусть никто не вводит вас в заблуждение, утверждая, что закон был на нашей стороне — у нас были политическая мощь и деньги, но не закон. Нас не осудили за преступления только потому, что за нами стояли политики и деньги»[463].

Одна из причин, по которым столь амбициозные устремления регуляторов и их надуманный план вытеснения мелких владельцев ранчо и гомстедеров из долины реки Паудер озадачивали современников, а потом и американских историков, заключается в том, что эти события не рассматривались в достаточно широком историческом контексте — в частности, в контексте ситуации на Британских островах. В Шотландии и Ирландии уже более ста лет реализовывалась идея насильственного выселения мелких фермеров для использования земли в других целях — для разведения овец в Шотландии («чистки в Хайленде») или для создания охотничьих угодий в Ирландии (как это сделал Джон Адэр). Герцог Сазерленд, крупнейший британский землевладелец того времени, в период с 1811 по 1820 г. без всякой жалости выселил 90 семей, чтобы заняться в своих поместьях овцеводством и другой более прибыльной деятельностью. Аналогичным образом в Ирландии в период с 1847 по 1856 г. вполне просвещенная семья Фицвильямов выселила 5995 «лишних» арендаторов; но тем хотя бы предложили бесплатный или частично оплаченный (обычно в размере десяти шиллингов) проезд на кораблях, отправлявшихся в Канаду; таким образом, это семейство аристократов успешно сократило население своих владений с 20 000 до 14 000 человек. Хотя подобная практика вызывала споры и являлась губительной для выселяемых крестьян, многие из которых умерли от голода, она была выгодна землевладельцам. Предводители кланов, которые инициировали «очистку земель от крестьян», считали свои действия необходимыми для экономического выживания — и благодаря этому часто пользовались поддержкой шотландской церкви. Те же землевладельцы, которые пытались вести себя как просвещенные хозяева, с пониманием относившиеся к проблемам своих арендаторов, часто расплачивались за это банкротством. В Шотландии подобные «чистки» закончилась только с принятием Закона об арендаторах в 1886 г.

Стоит ли удивляться, что всего несколько лет спустя богатые скотоводы Шайенна применили подобную стратегию? Многие из них, например Джон Клей, А. Д. Адамсон и Чарльз Кэмпбелл, являлись шотландцами по рождению или происхождению; Фред Хесс и Ричард Аллен были англичанами, а другие, в том числе майор Фрэнк Уолкотт, работали на шотландских лендлордов, многие из которых как раз и применяли подобную практику. Как и шотландские и ирландские землевладельцы, скотоводческие магнаты считали, что их жестокие действия могут сойти им с рук. Мортон Фрюэн, семья которого владела крупными поместьями в Ирландии, за несколько лет до этого именно с таких позиций советовал Фреду Хессу схватить Роберта Тисдейла, ковбоя-поселенца, и «разделать его под орех». Легко представить, как высокомерные аристократы, руководители шотландских и английских скотоводческих компаний, живущие в Эдинбурге, Данди или Лондоне, приказывают управляющим своих далеких американских ранчо устранять гомстедеров так же, как они сами избавлялись от ненужных им арендаторов.

Некоторые историки возлагают вину за войну в округе Джонсон на человеческую природу и развращающее влияние капитализма. Шотландский философ и экономист Адам Смит, которого вряд ли можно назвать марксистом, справедливо заметил: «Представители одного и того же вида торговли или ремесла редко собираются вместе даже для развлечений и веселья без того, чтобы их разговор не кончился заговором против публики или каким-либо соглашением о повышении цен»[464]. Факты свидетельствуют о том, что скотоводы Шайенна, которые собирались для веселья и развлечений в Шайенском клубе, в точности следовали этой сентенции Адама Смита. Ида Тарбелл, журналистка, расследовавшая антиобщественные нарушения той эпохи, высказала аналогичное соображение: «Человеческий опыт давно научил нас, что если мы даем человеку или группе людей авторитарную власть в правительстве или церкви, то они используют эту власть для угнетения и обмана общества»[465].

Если подойти с другой точки зрения, то война в округе Джонсон выглядит как пример популярной в последнее время идеи социального дарвинизма, вышедшего из-под контроля. Если выживают наиболее сильные и приспособленные, то это, несомненно, богатые скотоводы — во всяком случае, так они считали.

Наконец, беспорядки в округе Джонсон показывают, как легко борьба за истощающиеся природные ресурсы может перерасти в насилие — даже на американской почве.

В истории войны в округе Джонсон есть и эпилог. Давайте на миг остановимся и вспомним, что у скотоводов имелась одна законная претензия: они реально теряли телят. И если в округе Джонсон не существовало проблемы воровства скота, то встает вопрос: кто же крал животных? Оказалось, что одного вероятного виновника никогда не упоминали в качестве предполагаемого злодея, хотя существует немало доказательств его вины. Это волк.

Когда-то волчьи стаи на американском Западе сопровождали гигантские стада бизонов, питаясь мясом их телят. Когда охотники уничтожили бизонов, это имело, по-видимому, катастрофические последствия для популяции волков в этом регионе. Однако, когда вместо бизонов появились стада крупного рогатого скота, они стали новым обильным источником пищи, и, судя по имеющимся данным, популяция волков начала восстанавливаться.

При наличии достаточного количества пищи волчица приносит до девяти детенышей, что обеспечивает быстрый рост популяции, хотя обычно детенышей вынашивает только одна волчица в стае. Однако волки постбизоньей эпохи стали другими, и дело не только в выборе добычи. В конце 1880-х гг. те, кто внимательно наблюдал за поведением этих животных, заметили серьезные изменения. Волки не боялись бизонов, но начали опасаться людей и поэтому перешли к ночному образу жизни[466]. Ночью волка можно услышать, но его редко увидишь; а тех, кого не