Читать книгу - "Русские государи в любви и супружестве - Николай Федорович Шахмагонов"

простирались вверх на большое пространство; потом заметили, что она летала, и лучи ее простирались к западу. «Знаешь ли, что она предвещает?» – спросил государь у своего кучера. «Бедствие и горесть», – ответил кучер. Помолчав, государь прибавил: «Так Богу угодно».

Фразу «Так Богу угодно» часто повторял старец Федор Кузьмич…

Легенда о старце Федоре Кузьмиче была довольно известной в Росси. Но что весьма примечательно, историки, подвластные ордену Русской Интеллигенции (О.Р.И.), либо вовсе не замечали ее, в то же время охотно рассказывая о смерти Александра I в Таганроге, о восстании на Сенатской площади и о подавлении его.

Снова обратимся к книге Гриневича: «Известно, что Федор Кузьмич находился в постоянной переписке с Императором Николаем Павловичем, о нем в свое время докладывала правительственная комиссия, и мы с большой долей вероятности можем предположить, что “Тайны” были адресованы именно Николаю Первому, но по каким-то причинам так и не были отправлены адресату.

Содержание рассматриваемого текста хорошо согласуется с содержанием крестовой криптограммы второй “Тайны”, в которой Федор Кузьмич утверждает, что он Император Александр, но имя его Симеон Великий. В данном тексте он подтверждает это, утверждая, что его отчество Афанасьевич.

Примечательны и слова “…новое вас злословие…” или “хула”, то есть осуждение, неодобрение, связанное, надо полагать, с тем, что Александр Первый оставил престол и подался в бродяги. Но если имеет место “новое” одобрение, значит, было и “старое”, связанное, скорее всего, с попустительством Павловичей, допустивших на трон не имеющего на это права Симеона Великого.

Ну и, конечно, совершенным для нас откровением стали строки о том, что Павловичи, то есть дети Императора Павла Первого и императрицы Марии Федоровны, законные наследники престола, были в курсе всех обстоятельств, связанных с Симеоном, но считали за благо “не разглашать”, что на протяжении почти четверти века Империей правил Лжеалександр I. Видимо, на то были причины».

И еще один важный факт сообщается в книге.

«Федора Кузьмича похоронили в Томском Алексеевском мужском монастыре и через некоторое время над его могилой воздвигли часовню. В строительстве часовни активное участие принимал член Государственного Совета, действительный тайный советник М.Н. Галкин-Врасский. Не без его, надо полагать, ведома в часовне появилась мраморная доска с надписью:

“Здесь погребено тело Великого Благословенного старца Федора Кузьмича, скончавшегося 20 января 1864 года”».

Историки, не признававшие легенду об уходе в старчество императора, а тем более наверняка не признавшие открытия Гриневича, тем не менее так и не смогли ответить на вопрос, каким образом сибирский старец Федор Кузьмич мог знать графа Дмитрия Ерофеевича Остен-Сакена, который жил в своем имении Прилуки Киевской губернии. А ведь он знал графа настолько хорошо, что даже послал к нему свою воспитанницу Александру Никифоровну. Граф принял ее как родную и сделал для нее все, о чем просил старец.

Оказывается, Д.Е. Остен-Сакен был женат на дочери генерал-майора И.М. Ушакова. К роду этих Ушаковых принадлежала и Софья Степановна Чарторыжская – мать Симеона Великого. Удивительно и то, что шкатулка с письмами от старца была украдена из дома Остен-Сакена во время его отъезда. Обычно в том или ином роду детей называют традиционными именами – так вот в роду Ушаковых преобладали и Федоры, и Кузьмичи, и был даже среди них один Федор Кузьмич.

Мы уже говорили о том, что отношения между Благословенным и Елизаветой Алексеевной в двадцатые годы значительно улучшились. И вдруг Елизавета Алексеевна написала своей матери маркграфине Баденской такое письмо: «Где убежище в этой жизни? Когда вы думаете, что все устроили к лучшему и можете вкусить этого лучшего, является новое неожиданное испытание, которое отнимает от вас возможность наслаждаться окружающим».

Очень подозрительно и то, что император Николай Павлович сжег многие документы, касающиеся державного брата и дневник своей матери Марии Федоровны. Что он скрывал? «Когда Афанасьевичи молчат, Павловичи не разглашают?»

Что касается книги «Император Александр Первый и старец Феодор Кузьмич», репринтное издание которой выпустило издательство «Современник» в 1991 году, то некто Г. Василич (скорее всего псевдоним), издавший ее до революции, по крайней мере четырьмя изданиями, из кожи лез вон, чтобы доказать нетождественность императора и старца. Мало того, он оклеветал архимандрита Фотия, без всяких оснований объявив его чуть не умалишенным. Фанатичную ненависть Г. Василича вызвало то, что после встречи с архимандритом Фотием император нанес удар по тайным обществам и прочим темным силам, разрушающим Самодержавие.

Идеологи О.Р.И. не могли допустить показа духовного очищения и обновления государя, со временем отбросившего либеральные идеи и обратившегося к основам русского государственного строительства – к самодержавию. В каждом русском заложена монархическая жилка. Заложена она была и в том, кого мы знаем под именем Александра Первого, немало испытавшем в своей жизни горя и боли. Его любимые дочери ушли из жизни в раннем возрасте, ему не дал Бог наследника, которому бы мог он передать престол. Но дал Прозрение и направил на Путь к Истине. И не мог уйти русский император в мир иной с нераскаянными грехами. Только подвижническая жизнь могла очистить его душу. И почему-то никто из светских биографов не пожелал обратить внимания на духовные источники, на то, что прорицал Вещий Авель: «Но невмоготу станет ему скорбь тайная, и тяжек покажется ему венец царский, и подвиг царского служения заменит он подвигом поста и молитвы, и праведным будет на очех Божиих».

По-другому и не мог окончить свой земной путь русский император.

И вот, что значилось в тайнописях Федора Кузьмича, расшифрованных Г.С. Гриневичем: «…Мое зло двойное: Император Александр – я, Симеон Великий. Я тьмы приверженец, суть злодей. Имя Первый – отсеку. Тайно наделю властью и силой Симеона – дурную главную ветвь».

«По небесному я – прах земли, по земному я – выше тебя!»

Теперь несколько слов о судьбе Елизаветы Алексеевны.

Роберт Тальсон писал: «Валдайский острог. 1838 год. Следователь допрашивает только что привезенную женщину, которую полиция сочла подозрительной. На ней оборванная одежда, но женщина совсем не походит на нищенку. Документов при ней не нашли. Прохожий сказал, что ее зовут Вера.

– Кто ты? – спрашивает следователь…

– Если судить по небесному, то я – прах земли, а если по земному, то я – выше тебя!

Больше ни на один вопрос женщина не ответила. Последующие двадцать три года она прожила, приняв обед молчания. Ее последние слова, записанные в тюремной книге, остались неразгаданными. Была ли сибирская нищенка Вера Александрова великой княжной Елизаветой Алексеевной, женой Александра Первого?»

Удивительно то, что и старец Федор Кузьмич и Вера Молчальница заявили о себе хоть и в разных краях, но примерно в одно и то же