Читать книгу - "Жизнь лишь одна - Вера Кушнир"

“Я приехал в Одессу, в этот дивный портовый город на берегу Чёрного моря, в 1903 г., вскоре после диких, кровавых погромов в Кишинёве. В Одессе проживало тогда четверть миллиона евреев, подвергаемых всеобщей, санкционированной правительством ненависти и ограничениям.

Это печальная страница в истории России и о ней можно много и долго говорить, но я не для того приехал сюда сегодня.

Условия, в которые я попал, были крайне подавляющими.

Антисемитизм свирепствовал повсюду, хотя евреи не занимали тогда руководящих постов ни в коммерции, ни в политике. Они были презираемы и ненавидимы, и в этой травле преобладал религиозный (православный) элемент страны. В церквах и школах учителя и священники внедряли в души молодых и старых дух мести за распятие Христа.

Евреи убили нашего Бога — было широко распространённым выражением в тогдашней России, и поэтому евреи становились предметом не только мести, но и козлом отпущения за все бедствия, которые происходили в стране.

Не мудрено, что евреи противились всему христианству и относились враждебно и к самой личности Христа, во имя Которого с ними так ужасно обращались все, кому было не лень. Нам было очень трудно распространять Евангелие, потому что Русское правительство, прочно поддерживаемое официальной Государственной Православной Церковью, строжайше запрещало проповедь и распространение Евангелия…”

Вот на таком общем фоне Розенберги начинали своё миссионерское служение среди евреев Одессы. В 1905 г., после того, как Россия проиграла войну с Японией и страна была охвачена предреволюционным пожаром, консервативная партия приложила все свои усилия к тому, чтобы вина за это двойное бедствие легла именно на евреев, хотя они и без того постоянно страдали от гонений.

Однако, как это нередко бывает в Божием домостроительстве, именно эти жестокие происшествия обернулись благословением для Миссии Розенбергов. Под давлением обстоятельств деспотический русский режим выпустил новую Конституцию с поправкой о “Свободе религии и совести”.

Эта поправка обрадовала не только презренных и ущемлённых в правах евреев, но и всех, так называемых, “штундистов” и “евангелистов”, и обильная хвала Богу вознеслась из множества вздохнувших свободно сердец. Наконец-то открылись двери для проповеди Евангелия и миссионерской деятельности, и пастор Розенберг, и его помощники могли безопасно свидетельствовать о любви Божией, открывшейся для всех во Христе Иисусе.

Как мы уже начали рассказывать в прошлой главе, после погромов Розенберги принялись за практическое проявление христианской любви, что в те дни было необходимым и законным средством служения Господу.

Живое свидетельство словом и делом привлекло на собрание толпы пострадавших евреев, жаждущих услышать больше о незнакомом им до сих пор виде христианства. Они услышали, что оказывается Христос их любит и умер за них на кресте. Многочисленные собрания продолжались неделями, несмотря на суровую русскую зиму, пока встревоженные раввины не попытались, правда безуспешно, отвлечь евреев от пастора, на которого они в своем полном бессилии клеветали, называя его “зачинщиком погромов!”

Бедные раввины! У них ничего не получалось, и народ продолжал валом валить на собрания, а миссионеры радовались, глядя на то, как Евангелие Христово проявлялось как сила Божия каждому верующему в Него еврею. Многие серьёзно заинтересовавшиеся посетители потребовали продолжения регулярных евангельских собраний, но для таковых просто не было здания, которое могло бы вместить всех желающих. Всё, что у Розенбергов было, это их собственная гостиная, но по милости Божией, они смогли усадить в ней 90 человек! Так началась в Одессе первая община уверовавших в Иисуса Христа евреев.

И всё же, несмотря на полную законность этих собраний, против них вспыхнула буря оппозиции. Все группы и партии, от строго консервативных до крайне левых и радикальных, пошли против этого законного служения. Государственная Православная Церковь кипела от злости из-за того, что евреи приходили к живой вере в Христа и принимали Его как своего личного Спасителя. Было бы естественно полагать, что как христиане, они будут радоваться этому явлению, но увы, подобно старшему сыну в Евангельской причте о блудном сыне, они ревновали и злились, глядя на возвращение блудных сынов дома Израилева в любящие объятия Небесного Отца.

Социалисты были, конечно, против всякой миссионерской деятельности и мешали ей где только могли, но при всём нажиме со стороны врагов, Розенбергов утешало и ободряло реальное присутствие Господа во Святом Духе, и они продолжали бесстрашно делать своё дело с явной печатью Его одобрения, подтверждаемой в расширении и углублении их стараний.

В скором времени гостиной Розенбергов уже было недостаточно, и Фанни решила освободить одну из смежных комнат (спальную) и заполнить её рядами стульев. Сквозь раскрытые двери было хорошо слышно проповедника, и все были довольны.

Год спустя ещё больше евреев пришло к вере в Иисуса Христа как в Мессию и истинного Агнца Божьего. Все они получили прощение и искупление и возрастали в вере, не взирая на испытания и трудности.

Эта своеобразная группа людей не знала, к кому им примкнуть для постоянного общения. Это были просто евреи, которые нашли в Иисусе своего Мессию и признали в Нём исполнение всего того, что Бог предсказывал через Моисея и пророков, а также через Псалмы. Им хотелось оставаться одной группой и называться евреями-христианами.

Эти, рождённые от Бога, простые Авраамы, Исааки и Иаковы, Сарры, Рахили и Лии никогда бы не нашли истинного понимания в окружающих их церквах. У них были свои уникальные потребности и трудности, и всё это возлагало новое бремя на плечи Розенбергов.

Насущной потребностью для верующих был акт послушания Господу в принятии водного крещения и пребывании в общении с Ним и друг с другом через молитву и принятие Вечери Господней — хлеба и вина — в воспоминание Его смерти “доколе Он придёт”. Однако страна, в которой они жили, имела бюро регистрации гражданских актов, т.е., рождений, браков и смерти, и духовные лица отдельных деноминаций несли ответственность за свои общины, а еврейские верующие были как бы изолированы. У них не было своей деноминации.

Пастор Розенберг обсудил это дело с передовыми братьями евангельско-баптистского вероисповедания, к которому он себя причислял, и нашёл и понимание своей проблемы, и сочувствие. В результате, усиленные молитвы полились к престолу благодати из многих мест и сердец. Отзывчивость евангельского братства была искренней и трогательной.

Множество попыток было сделано со стороны братьев лютеран, реформированных баптистов и других групп взять еврейских верующих под своё крыло, свою опеку, но их условия были неприемлемыми. Пастор Розенберг страдал духовно, глядя на множество делений на группы и деноминации с разными названиями. Ему не хотелось смущать своих новообращённых братьев-евреев, потому что