Читать книгу - "Одна маленькая жизнь. В поисках следов - Маттиас Клингенберг"

………………………

9400 ватт

= 9,4 киловатт-часов в неделю

С 1 апреля 1982 до 31.12.82 = 39 недель

С 1 января 1983 до 31.12.83 = 52 недели

С 1 января 1984 до 03.03.1984 = 9 недель

………………………

100 недель

В неделю 9,4 кВт·ч 100 недель = 940 кВт·ч.

Тариф = 16,5 за 1 кВт·ч

940 кВт·ч 16,5 тариф = 155,10 ДМ

Компании «Хастра» мною уплачен НДС =

13 % 155,10 ДМ “ “ 20,16

………………………

175,26

Настоящим прошу после проверки приведённой выше информации […] перечислить на мой счёт указанную сумму

С 1929 по 1999 год компания «Хастра»[44] снабжала регион электроэнергией. Листок с подсчётами я обнаружил в папке из чёрной свиной кожи. Тиснёное золотыми буквами слово «Документы» и застёжка с замком, тоже позолоченные, производят впечатление в высшей степени официальное. Дополнительно содержимое папки защищено потрёпанной коричневой молнией. Судя по всему, Карл хранил здесь самые важные письма и документы. Я долго думал, стоит ли вообще обрабатывать эти бумаги, ведь они раскрывают его не с лучшей стороны. Приведённый выше счёт был направлен арендаторам парикмахерской. В 1982 году Карл вышел на пенсию, и пристроенный к дому салон был сдан в аренду бывшему ученику. Это был трудный шаг, Карл всё ещё надеялся, что его младшая дочь, моя мать, однажды возьмёт бизнес в свои руки. Отношения с новыми арендаторами, по всей видимости, были непростыми. Об этом свидетельствует отрывок из письма, написанного 10 апреля 1982 года – месяц спустя после отправки счетов за электричество:

Гудрун, в воскресенье 18.03.82 ты сообщил мне, что средства, на которые ты подал заявку в ERP [European Recovery Program или Европейская программа восстановления, т. е. средства плана Маршалла – прим. авт.], поступили на ваш счёт и стали доступны.

Хорст, во вторник 6.04.82 ты сообщил, что требуется 10 или больше дней, чтобы средства по ERP поступили на ваш счёт.

Обдумав это противоречие, я пришёл к выводу, что здесь имеет место манипуляция причитающимися нам деньгами.

Предпосылкой этого письма послужила передача арендаторам всего ассортимента товаров и мебели. Не похоже, что их отношения можно назвать доверительными. Но действительно ли Карл боялся быть обманутым новым управляющим салона? Пусть перевод занял бы ещё 10 дней, разве проблема была такой уж серьёзной? Но серьёзность подтверждается написанным дальше:

Я не вижу возможности продолжать идти на уступки в этом вопросе, поэтому, чтобы выполнить свои обязательства перед местными производителями и другими организациями, я буду вынужден взять банковский кредит на невыплаченную сумму на ваше имя.

Сомнительно. «Взять банковский кредит на невыплаченную сумму на ваше имя» – это совершенно невозможно. Бессодержательная угроза. Ерунда.

В других ситуациях Карл также культивировал этот стиль, полный глубокого недоверия. 15 октября 1954 года он пишет письмо адвокату Шлагману в расположенный неподалёку районный центр. Предмет письма – договор о передаче прав собственности на салон и соответствующие выплаты:

Уважаемый господин Шлагман!

Как и было условлено сегодня утром, я хотел бы поделиться с вами своими соображениями касательно наследственного вопроса. Четырём моим свояченицам полагается 3000 ДМ, одной из них […] причитающаяся сумма выплачена 1 октября 1954 года. […] На оставшуюся сумму ежегодно начисляются 3 %, которые должна выплачивать фрау К. [жена Карла – прим. авт.] Проценты подлежат уплате 1 августа каждого года. Основная сумма должна быть выплачена каждой из трёх получательниц из расчёта 500 ДМ в год, начиная с 1 августа 1957 года […]

Теперь я прошу вас составить письмо трём моим свояченицам таким образом, чтобы я был готов выплатить каждой 1500 ДМ 1.12, а точнее 15.12.56. Чтобы при этом суммы за 1.8.57, 58 и 59 гг. подлежали уплате 1.8.1960.

Однако в случае, если мои свояченицы захотят получить всю сумму сразу, им придётся взять на себя часть процентов, поэтому выплачены будут только 2500 ДМ и в этом случае обязательства будут считаться исполненными. Далее я прошу обратить внимание на то, что ответ должен последовать без промедлений, чтобы я мог собрать необходимую сумму, поскольку собственных средств у меня нет. Ответ в любом случае должен быть направлен вам, поскольку моя жена не должна подвергаться никакому волнению. Также я прошу упомянуть, что идея частичной уплаты процентов свояченицами принадлежит не мне, а им. Вы можете указать и на то, что досрочная выплата ляжет на меня очень значительным процентным бременем.

Впрочем, вы найдёте нужные слова, чтобы мы могли избежать ещё одного скандала.

c наилучшими пожеланиями искренне ваш

«Пусть всё идёт своим чередом» и «С деньгами дружбе конец» – две поговорки, часто звучавшие в доме бабушки и дедушки. Можно добавить: не только дружбе, но и семье. Неужели он не боялся окончательно испортить отношения с родственниками, постоянно полемизируя с сёстрами жены через адвоката? Посещало ли его неприятное чувство, когда он писал адвокату подобные письма? В конце концов, его жена (а он извлекал из этого прямую выгоду) унаследовала полностью оборудованную парикмахерскую вместе с клиентурой. 12 тысяч марок в равных долях, которые он должен был выплатить за это четырём свояченицам, кажутся суммой почти смешной. Знала ли его жена об этом письме и почему он просил адвоката позаботиться о том, чтобы свояченицы не писали ни ему, ни Тони напрямую? Или у бабушки действительно было настолько слабое сердце? Не думаю.

Теперь мне становится ясно, почему отношения с бабушкиными сёстрами были такими прохладными. Мне так толком и не удалось установить контакт с тремя из них. Герда жила в ближайшем райцентре, Магдалене – в далеком Оснабрюке, и только Эльзе и Анна – в той же деревне, что и мы. О том, что тётю из Оснабрюка звали Магдалене, я узнал только сегодня. Муж Эльзе, как уже упоминалось, покончил с собой, о причинах и обстоятельствах самоубийства в семье было принято хранить молчание. С тех пор тётя жила замкнуто, одна в большом доме. Раз в год мы приезжали к ней собирать урожай с высокой яблони сорта «боскоп». Я сновал вокруг тёти в надежде получить пять марок или вроде того. Карл всегда относился к этим визитам сугубо отрицательно.

Анна жила в одном квартале от нас, она тоже рано овдовела. Я почти не помню её мужа Альфреда, профсоюзного работника с