Читать книгу - "Быть. Монография - Василий Леонидович Курабцев"

качествами и боевым духом» [28, 280]. Так сражались (даже лучше) и русские (советские) люди. Похожие качества и дух проявили и немецкие нацисты, сражавшиеся за свои языческие цели и ценности.

Аналогично оценивал войну и британский фельдмаршал Б. Л. Монтгомери, разгромивший в 1942 году под Эль-Аламейном войска генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля. В разговоре с Жуковым на Потсдамской конференции он приравнял Эль-Аламейн и Сталинград [28, 299]. Жуков ответил так: нельзя сравнивать «операцию армейского масштаба» и операции «группы фронтов»; нельзя приравнивать одну из успешных операций Второй мировой войны с крупнейшей стратегической операцией, определившей коренной перелом в войне [28, 300].

Нацисты торопились сдаваться в плен, причем именно американцам. И 7 мая 1945 года в Реймсе американский генерал Дуайт Д. Эйзенхауэр принял их капитуляцию[4]. Сталин договорился с союзниками, что это будет считаться только «предварительным протоколом» [28, 263–264]. А юридическое оформление капитуляции нацистской Германии пройдет «в Карлсхорсте, в восточной части Берлина», в столовой военно-инженерного училища [28, 263–264]. Эйзенхауэр же полагал, что подписание акта о капитуляции Германии 9 мая 1945 года в Берлине – это формальность, поэтому направил вместо себя английского маршала авиации Артура Теддера [49, 184].

В 23 часа 45 минут 8 мая 1945 года в кабинете маршала Советского Союза Г. К. Жукова, «рядом с залом» [28, 265] собрались английский маршал авиации А. Теддер, американский военачальник ВВС К. Спаатс, французский генерал Ж. де Латр де Тассиньи, первый заместитель наркома иностранных дел СССР А. Я. Вышинский, генерал-лейтенант, друг маршала Г. К. Жукова, К. Ф. Телегин и другие высокопоставленные лица. В 24:00 все вошли в зал. Побежденную Германию от ставленника А. Гитлера гроссадмирала К. Дëница представляли генерал-фельдмаршал В. Кейтель, начальник Генштаба люфтваффе Г.-Ю. Штумпф и генерал-адмирал Г.-Г. фон Фридебург [28, 265].

«В 0 часов 45 минут 9 мая 1945 года подписание акта… было закончено», с. 266. Жуков, т. 3. Далее – большой праздничный банкет до шести утра, с искренними в тот момент словами о дружбе «навсегда» [28, 267], с плясками. «Жуков пил только легкое белое вино» [28, 184] и лихо сплясал «русскую». Была праздничная стрельба по всему Берлину, причем такая, что было опасно находиться на улицах из-за падения многочисленных осколков.

Советские воины, по воспоминаниям Жукова, проявили милосердие к «200 тысячам» раненых немецких солдат – их лечили наши врачи [28, 339]. Не забыли и о мирных берлинцах: многие из них при обороне Берлина, как пишет Жуков, несколько недель не получали ничего из еды. Поэтому из Советского Союза доставили в Берлин 96 тысяч тонн зерна, 60 тысяч тонн картофеля, 50 тысяч голов скота и многое другое. Г. К. Жуков написал об этом как воистину добрый русский и советский человек.

Один из главных победителей Третьего рейха маршал Г. К. Жуков 1 июня 1945 года получил третью звезду Героя Советского Союза – за образцовое «руководство операциями в районе Берлина» [38, 220].

Парад победы 24 июня 1945 года

А 24 июня 1945 года в Москве маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков на великолепном светло-сером скакуне по кличке Кумир принял Великий Парад. По указанию И. В. Сталина принимать Парад следовало на коне светлой масти (символика Победы и Славы).

Два полководца – Жуков и Рокоссовский – проскакали манежным галопом по Красной площади и встретились с представителями всех фронтов.

После приветствия войск полководцы под музыку «Славься!» Глинки проскакали снова на Красную площадь, встреченные громким «Ура-а-а!» и бурными аплодисментами. Жуков остановил коня возле Мавзолея, спешился и направился на трибуну Мавзолея.

Сам Сталин, хотя и присутствовал на трибуне Мавзолея вместе с остальными членами Политбюро, однако не выступил с торжественным обращением к участникам Парада. Это сделал маршал Советского Союза Г. К. Жуков, который поздравил советский народ и его доблестные Вооруженные Силы с Великой Победой. Затем прозвучал гимн СССР в исполнении 1400 военных музыкантов, громом прокатились 50 залпов артиллерийского салюта, и над площадью разнеслось троекратное русское «Ура!»

Торжественный марш воинов-победителей открыл командующий Парадом маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. За ним следовала группа юных барабанщиков, а за ними – сводные полки фронтов.

В конце Парада «двести бойцов под барабанный бой бросили к подножию Мавзолея 200 знамен вермахта так, как когда-то солдаты Кутузова побросали французские знамена к ногам царя Александра I после победы над Наполеоном» [49, 194]. Знамена и штандарты советские воины несли в перчатках, подчеркивая то, что даже в руки древки этих символов брать омерзительно. На Параде они бросили их на специальный помост, чтобы штандарты не коснулись мостовой священной Красной площади. Первым бросили личный штандарт Гитлера, последним – знамя армии Власова. Позднее этот помост и перчатки сожгли.

Жуков и Дуайт Эйзенхауэр

Этим же летом, с 17 июля по 2 августа 1945 года, Г. К. Жуков в качестве командующего Группой Советских оккупационных войск в Германии побывал на Потсдамской конференции лидеров стран-победителей, которые определили геополитические изменения и послевоенную программу мира и безопасности в Европе и мире. Вот как маршал описал свою первую встречу с Дуайтом Д. Эйзенхауэром в Потсдаме: «Встретились мы по-солдатски, можно сказать, дружески. Эйзенхауэр, взяв меня за руки, долго разглядывал, а затем сказал:

– Так вот вы какой!

– Пожав ему крепко руку, я поблагодарил в его лице войска союзников» [28, 297–298].

После этого Жуков сразу настоятельно попросил, чтобы, согласно договоренностям на Ялтинской конференции, союзники вывели американские войска из Тюрингии и английские – из Виттенберга. Британский фельдмаршал Бернард Лоу Монтгомери стал возражать. Тогда Эйзенхауэр сказал ему: «Монти, не спорь! Маршал Жуков прав. Тебе надо скорее убираться из Виттенберга, а нам из Тюрингии» [28, 300].

Г. К. Жукову был вручен высший орден США – «Легион почета» степени Главнокомандующего, а маршал, в свою очередь, вручил от имени СССР ордена Победы Д. Д. Эйзенхауэру и Б. Л. Монтгомери.

После завершения конференции на банкете произносились тосты за Сталина, за Черчилля и других. И вдруг Уинстон Черчилль поднялся и произнес тост за маршала Г. К. Жукова. Жуков был вынужден встать и в ответном тосте (за Черчилля) «машинально назвал его „товарищ“». Потом поправился: мы – «товарищи по оружию» [28, 318–320]. Над ним сразу же стали подшучивать присутствовавшие в Потсдаме советские представители.

А «товарищ» в английской зоне оккупации намеренно сохранял «немецкие войска» (и об этом знал также Эйзенхауэр) [28, 318–320]. «Товарищ» потребовал от фельдмаршала Монтгомери «собирать германское оружие… если бы советское наступление продолжалось» [28, 304]. И, если что, раздать его немцам. «Товарищ» на Потсдамской