Читать книгу - "Закат и упадок средневековой Сицилии: политика, религия и экономика в царствование Федериго III, 1296–1337 гг. - Клиффорд Бэкман"

в зависимости от политической конъюнктуры королевства. Например, торговля с Тунисом составляла ¼ всего зерна, отправляемого за границу (в основном из Агридженто и Шакки) до заключения договора в Кальтабелотте, после чего североафриканская торговля сократилась до менее чем 10% внешнего рынка. В течение следующих десяти лет ⅔ экспортируемого Сицилией зерна отправлялось на итальянский полуостров, в основном в северные коммуны, но часть и в Неаполитанское королевство. В это десятилетие экспорт в Каталонию (¼ торговли до заключения мира) резко сократился, в основном из-за необычно высоких урожаев в Арагоне, что снизили спрос на импорт. Однако после возобновления войны в 1311 году поставки зерна в Каталонию практически монополизировали внешнюю торговлю вплоть до 1329 года, поскольку мало кто хотел полагаться на быстро сокращающиеся сицилийские поставки или рисковать папскими или анжуйскими репрессиями, а каталонцы, которые в то время были заняты своей давно отложенной сардинской кампанией, испытывали новый дефицит. Затем, с 1329 по 1337 год, восстановилось нечто похожее на первоначальное равновесие, существовавшее до заключения мира: продажи в Северную Африку вновь составили ⅓ экспорта, каталонские закупки сократились до 40% от общего объема экспорта, а оставшуюся часть забирали Монпелье, Перпиньян и славянские земли. Однако к этому времени общий экспорт зерна сократился до менее чем ⅕ от максимума мирного времени, достигнутого после заключения мира[186].

К тому же, значение Палермо как центра этой торговли резко возросло по отношению ко всем остальным городам к западу от реки Сальсо. В основном это было следствием огромной массы населения города, и, несомненно, картина несколько искажена гораздо большей сохранностью палермских записей по сравнению с записями из любого другого места на Сицилии. Тем не менее, кажется очевидным, что по мере обезлюдения западной части королевства только Палермо был в состоянии воспользоваться всеми оставшимися ресурсами, навыками и производством, чтобы укрепить свою экономическую роль по сравнению с другими городами. В какой-то степени этому благоприятствовала география, поскольку у столицы был естественный прилегающий район — Конка д'Оро. Эта обширная равнина с цитрусовыми рощами и виноградниками, простирающаяся на пятнадцать миль вглубь острова, от Сферракавалло к западу от города до Солунто к востоку от него, была окружена высокими известняковыми холмами, которые образовывали естественную границу, отделяющую ее от остальной части королевства. Формально эти земли находились вне юрисдикции Палермо вплоть до XV века, но столица, благодаря численности населения и относительному доминированию на рынке в XIV веке, смогла установить над ними экономический контроль.

Тактика палермцев отличалась от тактики мессинцев. Соперничество между местными купцами и городской элитой, а также между отдельными лицами или семьями внутри каждой группы не позволило им выступить единым фронтом, в результате чего они так и не смогли добиться чего-то, приближающегося к обширным монополиям, предоставленным Мессине. Но даже если бы такие скоординированные усилия были предприняты, маловероятно, что королевский двор был бы склонен к предоставлению столь обширных привилегий. Множество налоговых льгот и полных освобождений от налогов, предоставленных менее значимым городам, делали для правительства жизненно необходимым защиту своей способности получать доходы от Палермо, и это становилось тем более важным, с ростом доли Палермо в общей заморской торговле. Тем не менее, палермцы, чьи проблемы были вызваны огромным населением, а не хроническим недостатком ресурсов (что резко контрастировало с ситуацией в Мессине), смогли защитить себя, приобретая все большие доли земель Конка д'Оро, а когда этого все равно оказывалось недостаточно для удовлетворения спроса, прибегали к рыночным стратегиям, например, предлагая сниженный акциз на товары, такие как вино, импортируемые из округа для местного потребления[187]. По мере того как такие города, как Агридженто и Шакка, приходили в упадок, Палермо быстро превратился в важнейший порт на западе острова и практически единственный приемлемый вариант для купцов, учитывая неспособность Трапани, Мадзары, Марсалы и Шакки защитить морские пути, ведущие в них и из них. Палермо, для своих внутренних нужд, в основном полагался на местных поставщиков, таких как Термини и Кастелламаре но постепенно, после 1319 года, он стал основным местом торговли для иностранных покупателей всего сицилийского зерна[188]. Например, с 1298 по 1319 год большинство покупателей (судя по количеству присутствующих торговых судов) направлялись за покупками непосредственно в центры зернопроизводящих районов: 39% зарегистрированных в эти годы внешнеторговых судов бросили якорь в южных портах от Шакки до Агридженто, 13% появились на западе от Мадзары до Кастелламаре, 18% — вдоль северного побережья от Соланто до Чефалу, а 24% заходили непосредственно в гавань Палермо (5% плыли прямо к восточным берегам). Но в период с 1319 по 1339 год соответствующие показатели для региональных портов составляют 16, 5 и 12%, в то время как на Палермо пришлось 46% (при этом 20% отправлялись в восточные валли)[189]. Хотя эти цифры не следует принимать за чистую монету, учитывая гораздо большую сохранность торговых документов Палермо, тем не менее очевидно, что столица приобрела гораздо больший контроль над экономикой Валь-ди-Мазара по мере того, как эта экономика приходила в упадок (эта тенденция совпала с ростом значения Каталонии как основного пункта назначения товаров, вывозимых из Палермо)[190]. Очевидно также, что увеличение доли внешней торговли двух восточных валли было обусловлено более успешной адаптацией этих регионов к сложным условиям 1320-х и 1330-х годов.

Можно ли было избежать или как-то смягчить эти проблемы? Как мы уже видели, различные международные обязательства острова обходились очень дорого. Прямые военные расходы продолжали расти, даже когда государственные доходы сокращались, наращивая государственный долг и нехватку капитала. А что же частный сектор? Неужели и там не хватало капитала? Почему в годы процветания после заключения мира не возникло новых производств? Почему ремесленники и торговцы Сицилии оставались привязанными к острову и не вкладывали средства в развитие собственной торговли? Остров, по крайней мере его восточная половина, обладал обширными природными ресурсами, которые открывали путь для создания промышленности, а мобильность населения позволяла использовать навыки и избыток рабочей силы для производства новых товаров и доставки их в иностранные порты. Однако ни промышленность, ни торговля не развивались. Почему?

Отчасти в этом был виноват сам мирный договор. Гарантируя возвращение анжуйцев после смерти Федериго, мир фактически препятствовал крупным инвестициям в новые промышленные и торговые предприятия, поскольку предполагалось, что анжуйцы после возвращения неизбежно вытеснят сицилийских предпринимателей в пользу своих сторонников и клиентов, как они это сделали в 1265 году. Конечно, это было разумное опасение. Зачем рисковать капиталом, который может принести пользу только врагу? В 1302 году никто не предполагал, что Федериго все еще будет сидеть на троне тридцать пять лет спустя. Если предположить, что его царствование продлится, возможно, пятнадцать лет (в конце концов, к 1302 году на него уже было совершено одно покушение), то гораздо разумнее было вложить свои капиталы в