Читать книгу - "Закат и упадок средневековой Сицилии: политика, религия и экономика в царствование Федериго III, 1296–1337 гг. - Клиффорд Бэкман"

Очевидно, что такие уступки не могли продолжаться бесконечно, поэтому правительство искало другие способы удовлетворения городских потребностей и стимулирования торговли. Одной из альтернатив стало учреждение ярмарок, которые во многом способствовали оживлению региональной торговли[180]. И в этом случае ведущую роль играли крупные города королевского домена. Во время коронации Федериго Мессина была удостоена 15-дневной ярмарки на праздник Гроба Господня (23 апреля — 7 мая); Трапани отмечал праздник Святого Георгия (23 апреля) ежегодной ярмаркой с 1302 года; Пьяцца последовала за ним в 1306 году, Термини и Агридженто — в 1312 году, а Трапани — в 1315 году (вторая ярмарка, на этот раз 15-дневная в августе — вероятная награда за стойкость во время осады города анжуйцами в 1314 года); Мадзаре была предоставлена месячная ярмарка (6 августа: Праздник Тела и крови Христовой) в 1318 году; Палермо подал прошение в 1325 году и получил разрешение на 17-дневную ярмарку, посвященную Рождеству Богородицы (8 сентября); а Корлеоне, начиная примерно с 1329 года, отмечал каждый праздник Святого Иоанна Крестителя (24 июня) собственной ярмаркой неизвестной продолжительности[181]. Эти вновь открытые ярмарки дополняли ярмарки, учрежденные до царствования Федериго, такие как ярмарки в Лентини (1287 г.: праздник Вознесения) и в Назо (1254 г.: праздник Святой Марины), которые, предположительно, продолжались, хотя прямых сведений о этом нет, благодаря коронационным гарантиям в отношении всех ранее существовавших муниципальных привилегий. Как и вышеописанные привилегии, эти ярмарки явно были направлены на укрепление общин Валь-ди-Мазара, и поэтому их можно рассматривать как свидетельство некоторых экономических проблем, вызванных упадком сельской местности и бегством людей на восток острова. Они также свидетельствуют о характере местной торговли: привлекая региональный бизнес на городскую площадь, ярмарка каждого города обеспечивала местным мануфактурам рынок сбыта различных товаров. Хотя иностранные купцы, которые ежегодно посещали эти ярмарки, были заинтересованы главным образом в зерне и шерсти, местные купцы использовали ярмарки, чтобы сделать такие товары, как смола, кожа, соль, железо, хлопок и сахар, доступными для внутреннего потребления. Таким образом, города, не имевшие прямой власти над своими контадо, постепенно смогли установить над ними определенный экономический контроль и тем самым снизить расходы на торговлю сыпучими товарами, для которых не существовало значительного внешнего рынка сбыта. Это способствовало внутренней специализации местной или, в крайнем случае, региональной экономики, но в то же время стимулировало самодостаточность, которая все больше характеризовала западные муниципалитеты. С годами, и особенно после серьезного спада, начавшегося в 1320-х годах, города все крепче держались за свои привилегии и демонстрировали все большее нежелание жертвовать какими-либо аспектами своих прав или ресурсов, чтобы компенсировать какую-либо конкретную или даже критическую потребность, ощущавшуюся в других частях королевства.

Там, где местная экономика казалась особенно уязвимой, муниципальные власти пытались стабилизировать ситуацию, контролируя заработную плату и регулируя рынок труда. Как уже говорилось ранее, первым следствием бегства населения в королевский домен после заключения мира в Кальтабеллотте стало создание избыточной рабочей силы, резко сократившей издержки производства и это сокращение издержек после 1302 года стало важным катализатором восстановления экономики. Но сокращение численности населения в абсолютных цифрах после 1311–1313 годов привело к нехватке рабочей силы, особенно квалифицированной, которая стала особенно острой на протяжении 1320-х и 1330-х годов. Например, заработная плата квалифицированных и неквалифицированных работников в Палермо с 1321 по 1337 год выросла почти вдвое, даже с учетом девальвации валюты в 1333 году. Многие муниципалитеты прибегали к довольно жесткому контролю над рабочими. Это происходило в разное время в разных местах, но лишь немногие города полностью избежали этой практики, и применение таких мер дает впечатляющее, но полезное представление о масштабах и характере экономических проблем. Например, Агридженто запретил эмиграцию рабочих из района вскоре после заключения мира, Патти в 1312 году установил предельные размеры оплаты труда, а Трапани в 1331 году, как и Агридженто, вообще запретил переселение рабочих[182]. Подобные меры подрывали социальную мобильность, характерную для большей части позднесредневековой Сицилии, и поэтому вряд ли были успешными в качестве долгосрочных мер, если же они были необходимы, то должны были приниматься на муниципальном уровне, поскольку торговых гильдий не существовало. Однако постепенная монополизация муниципальной власти небольшими кругами городской элиты часто оказывалась тем же самым, что и структура гильдий.

Помимо этих экономических стратегий, городское общество испробовало множество других адаптивных методов. В послевоенное десятилетие, как и во многие другие подобные периоды, наблюдался кратковременный рост числа браков, что отражало спешку в заселении земель и возобновлении полноценной коммерческой жизни. Но упадок, начавшийся в 1311–1313 годах, и сокращение кредитного рынка по мере сокращения предложения доступных денег привели к значительным изменениям. Например, браки, как правило, откладывались до тех пор, пока человек или его семья не достигали определенной экономической стабильности. Сохранившиеся завещания жителей Палермо свидетельствуют, что до 60% всех взрослых сыновей и почти половина всех взрослых дочерей оставались незамужними после смерти завещателей, более того, треть всех сыновей и дочерей, упомянутых в этих завещаниях, описаны как несовершеннолетние, что позволяет предположить, что родители сами довольно поздно пришли к алтарю[183]. Хотя эти задержки с заключением браков могли иметь желаемый эффект временной стабилизации финансов некоторых семей, они способствовали снижению рождаемости, что усугубило уже начавшееся общее сокращение населения. К концу XIV века рождаемость в Палермо (единственном городе, по которому сохранились достаточно достоверные статистические данные), упала до такого низкого уровня, что в среднем в сохранившихся завещаниях упоминается менее одного выжившего ребенка на семью[184]. Под влиянием этих факторов города постепенно приобретали сильно развитый характер неоформившейся, хаотичной массы более или менее атомизированных самодостаточных индивидов не имевших больших семей. Записи свидетельствуют как о постоянно растущем числе городских жителей, не имеющих значительных местных родственных связей, так и о растущем числе новых иммигрантов, прибывших либо из-за границы, либо, что чаще, из других районов Сицилии. В первой половине XIV века не менее четверти всех сохранившихся завещаний мужчин составлены иммигрантами (процентное соотношение для женщин подсчитать невозможно, поскольку сохранилось так мало завещаний, что они не могут быть репрезентативной выборкой), а сохранившиеся брачные договора свидетельствуют о том, что в те же десятилетия треть всех городских браков заключалась с новоприбывшим горожанином[185].

Более успешными были попытки найти новые рынки сбыта для местных мануфактур и привлечь иностранные инвестиции. Известно, что во время царствования Федериго на Сицилии проживало более 1.000 иностранных купцов (в основном генуэзцев, пизанцев и каталонцев, но встречались и неаполитанцы, венецианцы, окситанцы и кастильцы), которые развозили сицилийские товары (особенно зерно и шерсть) по всему Средиземноморью. Можно проследить несколько закономерностей или тенденций. Во-первых, направление экспорта зерна, рассчитанное по тоннажу, резко менялось