Читать книгу - "Жизнь лишь одна - Вера Кушнир"

самым изложенный в книге Левит 20:23 Божий закон. Они порицали его за короткий жакет и шляпу “дерби” (котелок).

Ортодоксальные евреи исполняют постановление в Левит 20:23 буквально: “Не поступайте по обычаям народа, который Я прогоню от вас; ибо они всё это делали, и Я вознегодовал на них”. Под “всё это делали” имеется в виду весь предыдущий контекст главы. Ничто в Израиле не должно напоминать поведения окружающих народов, которые Бог истребил или прогнал от лица их, вводя их в обетованную землю, и потому одежда евреев всегда отличалась от языческой. Вместо короткого жакета носилось длинное шерстяное или хлопчатобумажное пальто, но не из смешанных тканей.

Троюродная сестра Леона Фраймет (Фанни) была ещё больше родителей поражена видом молодого человека, которого помнила ещё мальчиком, шалости которого нередко причиняли ей неприятности. Его теперешняя внешность и новая цель жизни понравились ей, и друзья детства быстро возобновили старую дружбу. Несмотря на воспитание в строго религиозной семье, Фанни тоже была прогрессивной девушкой. Она была исключительно хорошо образованна и имела прекрасные манеры.

Сознавая, что его новые убеждения могут создать между ним и Фанни пропасть, Леон решил как можно дольше скрывать их от неё. Однако со временем он понял, что ему придётся рискнуть открыться любимой девушке. Как он и думал, она упрекнула его за “безумные идеи” и религиозный фанатизм. Хотя Леон и ожидал сопротивления с её стороны, он был больше разочарован в ней, когда убедился, что его любимая, несмотря на её либеральное образование, всё ещё находится в лапах предубеждений и суеверий. В любом другом случае это открытие сделалось бы причиной разрыва, но любовь друг ко другу этих молодых людей была глубже, и связь продолжалась. Фанни пыталась всеми силами убедить Леона в том, что он заблуждается, и при каждом удобном случае приводила ему новые доводы, что для Леона было новой возможностью говорить с нею на его любимую тему. Как и Леон, Фанни прекрасно знала Ветхий Завет, что было само по себе исключением среди еврейских девушек. Закону учили, в основном, мальчиков, а девочки часто были в пренебрежении и учились возле матерей ведению хозяйства и воспитанию детей, которых в ортодоксальных семьях было всегда много. Но Фанни была хорошо начитана и другой литературы, что опять-таки давало возможность беседовать на другие увлекательные темы. Однако Леон всегда говорил ей, что какой бы интересной ни была другая, особенно прогрессивная, литература, которую она любила, она не получит того удовлетворения для души, которое даёт чтение религиозных книг. Она охотно слушала цитаты из Ветхого Завета, но ни за что не хотела читать Новый Завет. И всё же, несмотря на разницу во мнениях по этому вопросу, их взаимное влечение друг ко другу и любовь помогали преодолевать все препятствия, и они оставались друзьями, хотя о помолвке пока не могло быть и речи.

Роковое решение

В решающий момент, когда Леон серьёзно взвешивал свои убеждения против оппозиции своей подруги, он вдруг вспомнил о прошлом опыте, когда он впервые познакомился с Новым Заветом, и это послужило для него тревожным сигналом. Начав уже идти за Христом, Леон, подобно Петру, “увидел сильный ветер и испугался” (Матфея 14:30). Лукавый враг напомнил ему о страдании, которое он причинил своей любимой матери, когда принял идущее вразрез с их убеждениями решение и покинул родной дом, разбив все радужные надежды родителей. Внутренний голос настойчиво говорил: “Ты почти разбил сердце матери, а теперь твои новые убеждения несомненно нанесут ей смертельный удар. Ты подвергаешь риску жизнь матери!”

Он знал, что еврею может быть прощено всё, кроме шага в сторону христианства. Так было тогда, и так это остаётся сегодня: переход в христианство — это самый непростительный грех, причиняющий постоянный, или даже вечный, разрыв с семьёй. Если кто-нибудь в еврейской семье решит исповедать веру в Христа, его сочтут “Мешамудом” (отверженным Богом и людьми). В раввинских кругах, к которым принадлежали родители Леона, крепко верили, что если этот грех будет совершён одним из членов семьи, этот член будет лишён участия в воскресении, которому надлежит быть в пришествие Мессии: его душа будет навеки обречена на пребывание в могиле под специальным чёрным покровом.

Осуждающий голос продолжал мучить Леона: “Как можешь ты сделать такое твоей матери?” Он вспомнил героическое решение Авраама, изменившего свои религиозные убеждения и исповедавшего новые, когда он поверил в живого Бога. Авраам покинул свой дом и страну и разлучился с близкими.

Но в голове опять прозвучало предупреждение: “У тебя совсем другое дело. Ты отворачиваешься от веры своих отцов, верующих в Бога Авраама, Исаака и Иакова. Ты намереваешься стать христианином и поверить в религию язычников”.

Эта была внутренняя борьба. Леон вспомнил о другом месте Писания, касающемся событий при горе Синае, когда всё колено Левия, от которого происходил Леон, мужественно отделилось от других колен, проявивших неверность Богу. Левиты были в почёте, и их героический поступок упоминается во Второзаконии 33:8-9 в Моисеевом благословении пред Богом колен Израилевых: “И о Левин сказал: “тумим Твой и урим Твой на святом муже Твоём, которого Ты искупил в Массе, с которым Ты препирался при водах Меривы, который говорит об отце своём и матери своей: “я на них не смотрю”, и братьев своих не признаёт, и сыновей своих не знает. Ибо они, левиты, слова Твои хранят и завет Твой соблюдают”. На момент в мыслях Леона промелькнул вопрос, не должен ли бы и он поступить так же, то есть, отдать честь Богу, согласно истине, и не участвовать в созданной людьми религии (иудаизме), лишённой первоначального значения и превращённой в религию церемоний и суеверий, такую далёкую от истинных Божьих заповедей и постановлений?

Порыв был мимолётным. Мать была для Леона дороже всего на свете, и он решил не говорить ничего, чтобы не причинять ей ещё больше горя.

Леон дал самому себе обещание, что до тех пор, пока жива его мать, он не сделает публичного исповедания своей новой веры. Для Леона это решение оказалось роковым и с весьма печальными последствиями.

Странные Божии пути

Прошло несколько недель после обещания Леона скрыть свои убеждения до смерти матери, которая была тогда ещё молода и даже ожидала ребёнка.

Внутреннее убеждение Леона оставалось прежним, но постепенно начал угасать пыл к изучению Божьего Слова, и он перестал говорить о религии с Фанни. Враг добился желаемого: вера Леона сделалась его частным делом.

В той стадии своей духовной жизни Леон ещё не был знаком с беседой Спасителя с одним