Читать книгу - "Жизнь лишь одна - Вера Кушнир"

тянуло пойти по указанному адресу. Однако, учитывая важность осторожности, он, как Евангельский Никодим (Иоанна 3), пошел туда под вечер. Двери открыл приветливый человек и пригласил его войти, несколько раз повторяя еврейское приветствие “Шалом Алейхем”.

Адрес был правильным, но, глядя на типичного еврея с чёрной бородой, Леон спросил, где он может купить книгу “Брит Хадаша”. “Вы можете получить её здесь”, — ответил мужчина и начал задавать гостю вопросы, чтобы подольше задержать его у себя. Ему было интересно узнать, почему Леона интересует именно эта книга. Стоя перед этим человеком, как на раскалённых углях, Леон пытался избежать разговора. Он спешил получить книгу и поскорее уйти, но хозяин дома представился как господин Зильберштейн и не торопился заворачивать и передавать книгу Леону. Последующие вопросы на какую-то тему вызвали раздражение и горячий спор.

Попранное сокровище

Господин Зильберштейн хотел знать, был ли Леон на площади, когда евреи напали на него. Отвечая на вопрос, Леон хотел знать, почему Зильберштейн раздаёт литературу, зная, что она будет уничтожена фанатиками. С грустью в голосе Зильберштейн ответил: “Если бы наш народ только знал, что он попирает ногами сокровище, уничтожая Слово Жизни, они бы никогда этого не делали. В духовной слепоте они отвергли Мессию, о Котором говорится в моей литературе. Я пускаю хлеб свой по водам, и он в своё время принесёт плод”.

Леон был поражён, когда Зильберштейн, несмотря на то, что его прогнали и побили, сказал о евреях “наш народ”. Он привёл место из Евангелия, в котором Мессия проявляет сострадание к Своему рассеянному еврейскому народу, заблудшим овцам дома Израилева, и прибавил: “Господь Иисус велел нам любить врагов и молиться за ненавидящих нас без причины”.

Искренность свидетельства Зильберштейна произвела сильное впечатление на Леона, и он начал вызывать его на новые споры. Первый раз в жизни он стоял лицом к лицу с евреем, который верил в Иисуса как в Мессию и проповедовал Его учение открыто и бесстрашно. Это было слишком для Леона, и он считал своим долгом возражать этому человеку. Талмудекая схоластика совокупно с современными знаниями и взглядами были оружием Леона против Зильберштейна, а тот смело пользовался обоюдоострым мечом Божьего Слова, цитируя одно за другим места из Священного Писания. Леон умышленно с каждой минутой накалял обмен мнениями, а Зильберштейн проявлял исключительное терпение и понимание выставляемых Леоном аргументов.

Однако цитаты из Нового Завета (2 Коринфянам 3:13-17) о покрывале Моисея на глазах и сердцах у евреев и цитаты из Торы были для Леона подливанием масла в огонь. Он попросил дать ему желаемую книгу, чтобы поскорее уйти из дома, в котором ему становилось уж слишком жарко.

Зильберштейн объяснил Леону, что ему нечего бояться, потому что если даже кто-нибудь придёт, это будет либо такой же ищущий человек, как он, либо тайный верующий в Мессию, каковых в городе немало.

Последнее утверждение удивило Леона, но он ничего не сказал, быстро распрощался с Зильберштейном и буквально побежал домой, спрятав запретную книгу под пальто.

Внутренняя борьба

Свидетельство Танаха, полной еврейской Библии, которую Зильберштейн называл “удостоверительными документами”, подтверждающими мессианство Иисуса из Назарета, было действительно поразительным. Хотя Леон почти наизусть знал все приведённые цитаты и ещё множество других мест, ему никогда не приходило в голову, что они относятся к Иисусу. Он не мог видеть связи между ожидаемым Мессией Израиля и Иисусом других народов.

Для него это было самым ужасным камнем преткновения и толкало его на новые споры с этим человеком, которого он считал обманщиком, человеком, впавшим в ересь, т.н. “Нешоме”.

Леон чувствовал, что оспаривать доводы этого человека — его священный долг, и считал бы великой победой, если бы ему удалось возвратить его в еврейскую веру. Но каждый раз цитаты Зильберштейна и простые доводы на основании Священного Писания только ещё больше тревожили разум Леона и усиливали его внутреннюю борьбу.

Прошло несколько недель, и Леон опять пошёл к Зильберштейну. Они продолжали свой прежний спор, начатый во время прошлого посещения.

Заметив, что Зильберштейн не очень силён в раввинских и современных аргументах, Леон усложнил спор применением цитат из Ветхого Завета, смешивая их с софизмом и уловками раввинских толкований.

Со временем Зильберштейн привязался к своему противнику и приглашал его к себе как можно чаще. Леон, со своей стороны, хотя и был очень занят, заинтересовался беседами и спорами и проводил больше времени за ними, чем за слушанием объяснений своего оппонента. Когда постепенно луч света истины от неотразимых предсказаний Библии относительно Мессии начал просвещать ум Леона, это вызвало обратный эффект и очень серьёзную реакцию, которая больше прежнего усугубила внутреннюю борьбу в душе Леона. “Это не может быть правдой, — говорил он себе, — если Иисус — Мессия, тогда весь еврейский народ находится в затруднительном положении, потому что он отверг Его. И тогда всё потеряно и надеяться больше не на что”. Он вдруг понял место Писания из книги Плач Иеремии, применённое Апостолом Павлом в Деяниях Апостолов 17:25 к Иисусу из Назарета как к Мессии: “Дыхание жизни нашей, помазанник Господень, пойман в ямы их, тот, о котором мы говорили: “под тенью его будем жить среди народов” (Плач Иеремии 4:20).

Замешательство Леона росло. Мысль о судьбе своего народа, который он беззаветно любил, угнетала его. Судя по отношению к этому вопросу знакомых евреев и то, с какой тоской и нетерпением они ожидали своего Мессию, он не мог себе представить, что в истории Израиля могло быть время, когда этот народ отверг Того, Кого он ожидал, хотя Он и мог теперь доказать им, что Он был обещанным Мессией, и тем самым удовлетворить их ожидания и тоску.

Леону невольно пришла та же мысль, которую Апостол Павел выразил в одном из своих посланий: Мы “…проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа Славы” (1 Коринфянам 2:7-8), а также то, что он сказал в синагоге в Антиохии: “Жители Иерусалима и начальники их, не узнавши Его и осудивши, исполнили слова пророческие…” (Деяния 13:27).

Леон был готов отказаться от всего этого как от относящегося к прошлому. Если отвержение Христа было народной ошибкой, тогда её уже никогда нельзя исправить.

Прошло несколько недель. Леон перестал ходить к Зильберштейну, хотя тот настойчиво приглашал его на беседы. Что-то сильно тревожило и пугало Леона, и предчувствие приближения чего-то необъяснимо нового и важного не