Читать книгу - "Жизнь лишь одна - Вера Кушнир"

Боге, сказал, что Он “Элохим Кадошим”, что значит “Святые Боги” (множественное число), а не “Святой” в единственном числе.

Все эти места Писания толкуются раввинами в угоду их плотскому уму и положению.

После этих открытий тема о Божестве обсуждалась спокойнее, Леон признал, что и другие места Писания говорят о Боге во множественном числе, как например, Бытие 1:2, где Бог и Дух упоминаются вместе, Исайи 6:8, где Бог спрашивает пророка: “Кто пойдёт для Нас?”, и особенно о пославших спасение Израилю через “Святого Раба Божьего” (Мессию Христа): “Приступите ко Мне, слушайте это: Я и с начала говорил не тайно; с того времени как, это происходит, Я был там; и ныне послал Меня Господь Бог и Дух Его”. Тут явно упоминалась Троица, так что не было больше нужды для подчёркивания доказательных текстов.

Библия явно говорит не только об одном Боге, но и о Боге во множественном числе — о Троице.

Внимание Леона было по-новому привлечено к частям и выражениям в мистических книгах самых выдающихся раввинов. “Цохар”, “Каббала” и другие книги говорят о Боге не только во множественном числе, но определённо о Божественном единстве Трёх в Одном, как о “Тлат Кишра Димхаинмитра” (Божество, соединённое, как Троица). Там были также сравнения Божества с человеком, состоящим из тела, души и духа — “Гуф, Нефеш и Руах”, — которые тоже трое в одном.

Другим прообразом Троицы было Святилище “Мишкан” со своими чётко очерченными тремя отделениями, составляющими одно целое.

Субботний песенник, “Кегавно”, подчёркивает единство Божества на Небесах, которое должно вдохновлять единство семьи и народа на земле.

В Библии есть довольно много “лешем входов”, в которых Бог, Его Шекина-Слава и “Томир Венелом” упоминается, как тройное единство Святого Божества, Которому поклоняются как равным.

Символическое число три применяется к Божеству, когда приводятся Его инициалы буквой “Шин” в “Шема Израэлъ” — исповедании Израиля. Эта одна еврейская буква явно состоит из трёх равных знаков, связанных одним корнем. Многозначительность этой буквы бросается в глаза. Она есть на правой стороне филактерии для головы и на мезузе для дверей.

Какими бы убедительными ни были все эти доказательства троичности божества, Леону они пока что только доказали, что Бог, Его Сущность и Откровение неизмеримы человеческими цифрами и не могут быть ограничены ими. По учению раввинов, Бог, Тора и Израиль представляют собой неделимое, как “вход”, единство.

Все эти споры и доводы всё же приблизили Леона ко Христу ещё на один шаг, хотя он ещё не признавался в этом даже себе самому.

Камень преткновения

В душе Леон всё ещё не мог примирить идею абсолютного Божества с Иисусом Христом. Какими бы ясными ни казались предсказания пророков Исайи 7:14, 9:6-7 и Михея 5:2, они давали ему только почву для споров.

Опять раввинские толкования вторгались в его рассуждения и не давали думать беспристрастно. Их педантичный, разбирающий всё по косточкам, софизм лишал эти места Писания их подлинного смысла. Даже Исайи 53 — такое явное пророчество о Мессии — либо отбрасывается с пренебрежением, либо толкуется по-своему, так что не только Леону, но кому угодно бывает нелегко вырваться наружу из таких пут.

Помимо раввинских толкований, путь Леона ко Христу преграждала верность Богу отцов и недвусмысленным заповедям Библии относительно других богов и других религий. “Да не будет у тебя иных богов, кроме Меня”, — звенело у него в ушах. Из Второзакония 13 он знал Божье повеление о том, что если бы даже тот пророк, чьи пророчества исполнились в сопровождении великих чудес и знамений в подтверждение его подлинности, начал бы вдруг звать “вслед иных богов”, его не только нельзя слушать, но он “подлежит смерти”.

То же суровое наказание должно было постигнуть всякого родственника или соседа, или близкого друга, кто посмел бы тайно подговаривать еврея служить иным богам (Второзаконие 13:6-10). Леон знал, что за отвращение его народа от Бога и принятие богов своих неверующих соседей этот народ был сурово наказан уведением в Вавилонский плен.

Пророк Иеремия дал им один текст, чтобы они зазубрили его и использовали против Вавилонян, когда те будут склонять их служить своим богам: “Так говорите им: “боги, которые не сотворили неба и земли, исчезнут с земли и из-под небес” (Иеремия 10:11).

Это единственный текст, данный Иеремией на халдейском языке, с которым далеко не все евреи были знакомы. Прежде, чем дать его народу, он призывал их не ходить путями язычников и не учиться от них. Он обрисовал перед ними природу языческих богов (Иеремия 10:1-5) и торжественно провозгласил преимущество над ними Бога Израиля: “Нет подобного Тебе, Господи! Ты велик и имя Твоё велико могуществом” (ст. 6). “Господь Бог есть истина: Он есть Бог живый и Царь вечный” (ст. 10). Эти три молитвы: 1 — “Егдал”, 2 — “Адон Адам” и 3 — “Олену” (Молитвенник, стр. 2, 37б) составляли символ веры (кредо) Израиля в древности и входят в него сегодня.

Со всем этим “багажом” в уме и сердце Леону было нелегко поверить в Божественность Иисуса. Понять и принять предсказания пророков о Мессии могут только те, кому это открывает мышца (сила) Господня. Пророк Исайя говорит это в первом стихе 53 главы своего пророчества: “Кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня?”. Эти Книги закрыты даже книжникам и учителям Израиля, о чём торжественно заявляет Исайя в 29:11-12: “И всякое пророчество для вас то же, что слова в запечатанной книге, которую подают умеющему читать и говорят: “прочитай её”, и тот отвечает: “Не могу, потому что она запечатана”.

Другим препятствием для Леона было искажённое, уродливое представление христианства в поведении тех, кто исповедали себя последователями Иисуса Христа, Мессии Библии. Они представляли весьма непривлекательную разновидность христианства. Не удивительно, что в защиту иудаизма, который Леон всё ещё считал правильной, или хотя бы самой лучшей, религией, он всегда выставлял именно эту негативную сторону христианства. Этим “оружием” Леон пытался отразить попытки подорвать его еврейскую веру. Он помнил себя в синагоге, помнил, как он благоговейно исповедал свою веру перед открытым ковчегом, прежде чем из него была вынута Тора для чтения перед всем собранием. Леон не забыл, как он громко возглашал “Барух Шамей”: “Благословенно имя Господа вселенной, единого истинного Бога, Чей Закон единственно истинный. Ему Одному мы доверяем и на Него Одного уповаем и не полагаемся ни на какого “Бар Элохим” (Сына Божия). Леон склонялся к почитанию Иисуса скорее как великого реформатора язычников, даже пророка, но не как