Читать книгу - "Жизнь лишь одна - Вера Кушнир"

“почти учеником” в Евангелии от Матфея 8:21-22: “Господи, позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего”, сказал тот человек, но Иисус сказал ему: “Иди за Мной и предоставь мёртвым погребать своих мертвецов”.

Вскоре Леон получил телеграмму из дому, в которой говорилось, что мать после рождения её последнего ребёнка, девочки, серьёзно заболела. Леон отправился домой скорым поездом и нашёл мать при смерти. Она оставалась без сознания в последующие два дня его пребывания дома, и у него не было возможности ни поговорить с нею, ни ещё раз услышать её голос. Она умерла в возрасте сорока лет, оставив мужа с четырьмя (кроме Леона) детьми, младшей из которых была новорождённая девочка Фрида. Ей было всего пять недель. Леону удалось скрыть свою веру в Христа от матери, но мать была лишена возможности услыхать свидетельство о Мессии — Спасителе Израиля и всего мира.

Внезапная глубокая утрата была сильным ударом для Леона. Силы тьмы, всегда более активные в таких случаях, снова вызвали в душе Леона массу вопросов, вследствие которых пошатнулась его вера в Бога. Он то и дело спрашивал себя: “Есть ли справедливость у Бога? Почему его матери пришлось так рано умереть? В частности, под сомнение попало Новозаветное учение о том, что “Бог есть любовь” — типичная реакция духовно неопытных душ, которых постигла беда, а знакомство с характером Бога и Его путями ещё не укоренилось.

Ужасающая процедура

Похороны и погребение матери произвели ужасное впечатление на молодого Леона. Принадлежащая к глубоко религиозной касте семья строго соблюдала повеление, данное в книге Левит 21:1: “И сказал Господь Моисею: объяви священникам, сынам Аароновым, и скажи им: да не оскверняют себя прикосновением к умершему из народа своего”.

Леон никогда раньше не бывал на похоронах, потому что священникам строго запрещалось оскверняться близостью к мёртвым. Однако в случае с близкими родственниками — отцом, матерью, сыном, дочерью, братом или сестрой — допускалось исключение, о котором говорят стихи 2 и 3.

Похороны совершались по строжайшему религиозному ритуалу. Вся процедура была весьма подавляющей. Вид всей этой церемонии раздирал душу Леона и казался ему более чем страшным.

Сразу же после смерти матери, как только она была освидетельствована врачом, были позваны погребальщики. Они были членами “Чебра Киддуша” или “Священного Братства”, которое с незапамятных, талмудских времён утешало тех, кто был в трауре во всех приличного размера общинах, и эти мужчины взяли покойницу и положили её на голый пол ногами к дверям. Затем они накрыли тело с головою чёрным покрывалом и поставили в изголовье две чёрных свечи. Следующей была церемония очищения, которая не была простым омовением, но обрядом под названием “Тахара”.

Не менее девяти вёдер воды, заменяющей погружение, было вылито на труп под речитативное повторение определённых молитв. Приводились многие места Писания и в их числе слова из книги Иезекииля 36:25, где Бог говорит Израилю: “И окроплю вас чистою водою — вы очиститесь от всех скверн ваших, и от всех идолов ваших очищу вас”.

После очищения на глаза покойной положили два черепка, и тело обернули в саван, так называемый “Ташрихим”, который по сути был одинаковой для богатых и бедных белой льняной простынёй, символизирующей равенство всего человечества в смерти.

“Священное Братство” приходило ко всем опечаленным смертью в семье, помогало совершить погребальный обряд и приносило лакомства. Членам семьи никогда не разрешалось готовить еду. Друзья и соседи обычно заботились о питании семьи в трауре и о поминальной трапезе.

Перед самыми похоронами, пока тело умершей ещё лежало на полу (или на доске), Леону пришлось наклониться к умершей матери и в знак траура символически “разодрать свои одежды”, т.е., оторвать от жакета один лацкан, уже надрезанный для этой цели одним из погребальщиков. То же сделали и все остальные члены семьи. Потом все просили у покойницы “Махула” — прощения за возможные обиды и переходили к выносу тела.

Покойников хоронили в день смерти. По Писанию их нельзя было оставлять в доме на ночь. На кладбище их относили на специальных носилках. По строжайшему религиозному обычаю евреи никогда не делали гробов, но для матери Леона, в виде исключения, потому что она была жена священника, на дно могилы были положены две доски. Всех других покойников хоронили просто в земле завёрнутыми в саван. После похорон Леон со своими братьями произнёс “Каддиш” — молитву за умерших.

Согласно еврейскому верованию, душа покойного (без всяких исключений) не уходит на небо раньше, чем через девять месяцев. По преданию верили, что “Каддиш”, произнесённый трижды в день на общих собраниях в синагоге, облегчает страдания усопшего в могиле. Благодаря заслугам этой молитвы, произнесённой сыновьями, душа постепенно поднималась до тех пор, пока не достигала места своего назначения.

После погребения соблюдался семидневный траур — “шева”. Вся семья снимала обувь с ног и садилась на низкие стульчики и читала книгу Иова, единственную, разрешённую читать во время траура.

После смерти матери Леона на его жизнь опустилась пелена печали и принесла много перемен. Прежде, чем возвратиться в свой город В., он выразил свои чувства в стихотворении, которое было потом перенесено резцом художника на памятник матери. Стихотворение отражало его отчаяние и одиночество. С потерей любимой мамы пропали все планы и желания, и будущее выглядело мрачно. Леона опять начал беспокоить внутренний голос, повторявший: “Ну как ты можешь теперь верить в справедливого и любящего Бога?” Эти мысли привели постепенно к открытому бунту против всего, что было до сих пор дорого и свято.

По возвращении домой Леон тщетно старался войти в прежнюю колею.

У него пропал всякий интерес к жизни, и друзья начали замечать в нём перемену. Фанни сочувствовала другу в его утрате, но не скрывала своего удовлетворения той переменой, которая произошла в его духовной жизни. Ей больше нравилось его бунтарское неверие, чем его вера в Христа. Не соглашаясь с агностическими взглядами друга, она оставалась непоколебимой в своих иудейских верованиях и очень жалела о том, что

“Богу пришлось так сурово наказать Леона за его глупые идеи”. Она делала всё возможное, чтобы утешить его, приглашала ходить с нею в оперу и другие увеселительные места в надежде, что это как-то возвратит ему прежнюю жизнерадостность. Леон не находил утешения и радости во всём этом, но зато с удалением последнего препятствия на пути к помолвке он сделал официальное предложение Фанни выйти за него замуж и закрепил помолвку соответствующей церемонией на радость своим и Фанниным родителям, которые не только знали и любили друг друга,