Читать книгу - "Одна маленькая жизнь. В поисках следов - Маттиас Клингенберг"

«Инструкция содержит исчерпывающую информацию в словах и картинках о самом простом и практичном способе ремонта повреждённых КУКОЛ “ШИЛДЬДКРЁТ” с помощью соответствующих инструментов», и далее: «НАБОР ДЛЯ РЕМОНТА “ШИЛЬДКРЁТ” содержит инструменты и материалы, удобно разложенные в практично организованных отсеках, а также подробную инструкцию, что создаёт все условия для безупречного выполнения ремонтных работ». Итак, руководство было частью аптечки кукольного доктора. Но даже после просмотра иллюстрации на странице четыре я не могу вспомнить тот деревянный чемоданчик. Возможно, это было задолго до моего рождения.

В деревне Карл был известен тем, что чинил кукол местных девчонок. В пятидесятые и шестидесятые эти куклы делали не из неубиваемого барби-пластика, а из целлулоида: «Внимание! Будьте осторожны с целлулоидом = связующей массой, при попадании капель на голову или тело куклы возникают деформации. Используйте целлулоид = связующую массу экономно», – предупреждает инструкция из ремонтного набора.

При слишком грубом, небрежном обращении с целлулоидной куклой на её лице и теле появлялись повреждения, похожие на сколы на фарфоре. Сколы и трещины заделывали с помощью жидкого целлулоида, а чтобы он лучше растекался, его разбавляли ацетоном. С помощью жидкого целлулоида вставляли обратно и выпавшие глаза. Процедура требовала сноровки и терпения: «Вся поверхность выпавшего глаза покрывается прозрачным целлулоидом = связующей массой. После высыхания первого слоя (около четырёх часов) глаз покрывается целлулоидом = связующей массой повторно, но только с лицевой стороны. Затем глаз вставляется в глазницу изнутри, через отверстие в голове (на месте крепления шеи), с помощью инструмента для вставки глаз. Необходимо обеспечить выравнивание, чтобы получить естественный взгляд благодаря правильному расположению глаза». Текст проиллюстрирован кукольной головой, разрезанной в демонстрационных целях, с помощью «глазоустановителя» в неё крепится глаз. Всё это выглядит довольно анатомично и, честно говоря, жутковато.

Кроме прочего, матово-глянцевые целлулоидные куклы напоминают мне о фильме «Это случилось при свете дня», снятом по Дюрренматту в поздние пятидесятые. Девочка Гритли Мозер становится жертвой жестокого маньяка, сыгранного Гертом Фрёбе: он перерезает ей горло опасной бритвой. Гритли Мозер там выглядит ровно так, как целлулоидные куклы, которых ремонтировал дедушка.

Впервые я посмотрел фильм вместе с ним и помню, как от этого сходства с куклами по спине пробежали мурашки. В коричневом военном альбоме Карла есть фотография девочки лет шести с такой вот целлулоидной куклой в руке. Она стоит в саду у дома и улыбается фотографу (дедушке?!). Старик из фильма и старик в кресле в гостиной… Несмотря на привязанность и близость, между мной и Карлом тогда возникла дистанция, а в моём отношении к нему – неясный страх. Я испытывал чувство или, скорее, смутное ощущение, что как преступник из фильма входил в доверие и обманывал своих жертв, увлекая их в тёмный лес шоколадом и любезной улыбкой, так и у моего любимого деда могла быть другая сторона – тёмная, замешанная в массовых убийствах и истреблении людей. Сторона, которую он теперь хотел скрыть за образом милого дедушки. Я быстро отбросил эти мысли. Я буквально стыдился их. Но от фонового ощущения, связанного с ними, так и не отделался.

#Сон о Карле

Он

Поднят воротник

Тёмно-серой куртки

Зимняя улица

Серая дымка

Влажные сумерки

Снег скрипит

Пенопласт

И лицо

Смутно

Тускло

Реальность сна

Он подходит

Ближе ко мне

Помню этот высокий лоб

Мой дед

Пробивает холодная дрожь

Приступ паники

Я смотрю

Застыв

Он, это точно?

Хочу убедиться

Он исчезает

И

Лицо

Чьё-то

Мимо скользит

В наступившую ночь

Йоппен

«Йоппен: средневерхненем., от араб.

deschubba, куртка без талии, также домашняя куртка».

дтв Лексикон[18], т. 9, март 1971

Во времена перекрашивания старых велосипедов в красный мне в голову пришла странная идея – одеваться в длинные пальто. На эту мысль меня натолкнул упитанный одноклассник, метко прозванный Фетцо. Хотя его тяжёлое кожаное пальто уж очень напоминало одежду киношных офицеров СС, стиль всё равно казался мне крутым. Думаю, помимо Фетцо, меня впечатляли образы солиста «Айнштюрценде Нойбаутен», который тоже заигрывал с околофашистским стилем. Я знал, что в дедовском шкафу висят точно такие же пальто и что он больше их не носит. Попросить одно из них было проще простого. Мы с дедом поднялись на второй этаж их фахверкового дома, в маленькую комнату с узкой лестницей, ведущей на чердак. В красновато-коричневом ольховом шкафу хранились отправленные в отставку вещи.

Пальто было два. Чуть помедлив, Карл достал одно из них и предложил померить. Оно было великовато, к тому же мне гораздо больше нравилось другое, висевшее рядом на деревянных плечиках. На вопрос, могу ли я взять его, Карл ответил, что это особенная вещь и ему будет трудно с ней расстаться. Мы замолчали. Поколебавшись ещё немного, он снял с вешалки двубортное пальто (Карл называл его «йоппен») из плотного лодена с массивными бакелитовыми пуговицами, карманы были с клапанами, подкладка переливалась зеленовато-антрацитовым. Усевшись на комод для приданого, стоявший у шкафа, Карл положил йоппен на колени и рассказал, что в тридцатые он специально ездил в расположенный неподалёку районный центр, чтобы сшить пальто на заказ. Галантерейный магазин находился на Розенталлерштрассе, и молодой Карл дважды приезжал туда на примерку, поэтому пальто стало для него особенным. Большой роскошный универмаг принадлежал еврейской семье.

История пальто заинтересовала меня. Я спросил Карла, как же выглядел магазин, но главное, что случилось с его еврейскими владельцами – они были депортированы и убиты? Карл на мгновение задумался, поправил очки и ответил: «В какой-то момент они пропали, и во главе бизнеса оказался кто-то другой». Я не отступал и продолжал задавать вопросы, мне необходимо было узнать, спрашивали ли он себя тогда, почему они вынуждены были отказаться от своего бизнеса. Сундук потонул в молчании. Карл взял пальто, вернул его на вешалку, закрыл скрипящую дверцу шкафа и закончил разговор тем, что я получу йоппен позже, когда подрасту.

Спустя несколько лет я и вправду стал его обладателем. Правда, к тому моменту пальто мне разонравилось: ткань тяжёлая и слишком неудобная, теперь крутыми казались лёгкие пиджаки в стиле «Полиции Майами»[19]. Может быть, потому оно и сохранилось: я обнаружил йоппен во время работы над книгой на том же месте, в платяном шкафу у чердачной лестницы. Мне хотелось больше узнать о магазине и его еврейских владельцах, но, увы, фирменная этикетка не сохранилась. Да и Карл в разговоре упомянул только улицу.

Я возвращаюсь в зимний Тбилиси и уже оттуда пытаюсь разузнать побольше.