Читать книгу - "Одна маленькая жизнь. В поисках следов - Маттиас Клингенберг"

вместе разглядывали яркие картинки в женских модных журналах от «Круга чтения»: «Посмотри-ка сюда, какие же у неё прекрасные волосы! Вот на такой женщине ты когда-нибудь женишься». Ещё я помню блестящие чёрные волосы фрау Шерфельд, которую записывали на повторный приём, потому что в её случае окрашивание и завивка занимали слишком много времени. Щипцы нагревались на спиртовой горелке, и, когда желанные локоны были почти готовы, пахло подпалёнными волосами. В детстве этот запах и невероятно длинная иссиня-чёрная копна будили во мне мрачные фантазии, будто фрау Шерфельд явилась из фильма про вампиров. Запах подпалённых волос и по сей день вызывает у меня ассоциации с фрау Шерфельд. Красота подразумевает опасность.

Дорогие причёски позволяли себе не только женщины. Человек с необычным именем Магнус еженедельно посещал Карла, чтобы уложить волосы в стиле декадентских двадцатых годов. Он никогда не приходил в обычные часы работы: это было неловко, ведь «холодную волну» делали только в женском зале и приспособлениями для дамских причёсок, а ни один «нормальный» деревенский житель туда бы не пошёл. Женский зал был миром женщин, даже мальчиков стригли исключительно в мужском. Но когда женщины уходили, приходил Магнус. Карл завивал и обильно напомаживал его необычайно длинные волосы. Магнус прилагал большие усилия, чтобы выглядеть особенным и не стать одним из этих крестьян. По сути, он был просто павлином. Но дедушка, как правило, принимал своих клиентов такими, какими они были, и всегда обслуживал Магнуса отдельно и с особым почтением. Он не допускал, чтобы в парикмахерской о клиентах прозвучало хоть одно дурное слово (перед телевизором после работы – другое дело). Профессиональная этика, рыночный интерес и базовые принципы? В некотором смысле. Пожалуй, это сродни его лояльности СвДП – Свободной демократической партии. Он без сомнений отдавал свой голос либерал-демократам: на то он и предприниматель, чтобы голосовать за партию предпринимателей. А для владельца парикмахерской клиент всегда прав. В то же время базовый принцип незатейливого либерализма СвДП совпадал с личными убеждениями Карла: «Каждый волен быть счастливым на свой манер». Эту фразу, приписываемую Фридриху Великому, он охотно и регулярно цитировал. Отгородиться, а другим позволить быть другими – всё это хорошо вписывается в общую логику. Освобождающий образ мыслей – предоставить свободу другим, чтобы тебя самого оставили в покое.

Я разглядываю уличную витрину салона, держа в руках фотографию начала шестидесятых. Снимок можно датировать благодаря выставленным в витрине товарам для ухода за волосами. Центральное окно обрамлено двумя панелями, покрытыми эмалью, стилизованные женские головки, над ними игривая, пожалуй, даже слишком, беспокойная надпись «Велла», а внизу странный неуклюжий слоган: «Модные прически – “Колестон” – косметика для окрашивания – “Колестрол” – уход за волосами. Салон Крюгера». Слева от витрины и вывески стоял неприметный серый автомат по продаже презервативов фирмы «Фроммс»: «Скажет девушка “Пойдём” – не забудь с собою “Фромм”» – таким был слоган лидера рынка пятидесятых. Презервативы можно было купить и за прилавком, точнее сказать, из-под прилавка. «Что-нибудь ещё для джентльмена?» – заботливо осведомлялся Карл, рассчитываясь с мужской частью своей клиентуры. Об этом мне рассказывает мама. Я изумлён, потому что считал деда гораздо более чопорным.

«2 октября парикмахерская Карла Крюгера отметила свое 50-летие. После реконструкций и расширений последних лет салон состоит из большого женского зала, в котором работает владелица Тони Крюгер с четырьмя помощницами, и зала для мужчин. Помещения отвечают самым современным требованиям и, помимо прочего, оснащены современной системой вентиляции, благодаря чему производят впечатление почти городское», – пишет местная газета 4 октября 1956 года.

За день до этого в помещении местной закусочной проходил показ мод. Кто знает, возможно, Крюгеры приурочили его к своему юбилею. Карл делал причёски моделям, которые на самом деле моделями не были, в том числе моей шестилетней маме: она вышла на подиум девочкой-цветочницей. На одном из снимков, сияя от счастья, она улыбается своей маме, которая сидит прямо на подиуме. У маленькой мамы модная стрижка бубикопф, чёрные лаковые туфли, белое платье, в руках она держит корзинку, полную цветочных лепестков. На другом снимке она в той же одежде, но в компании пары молодожёнов. Рядом с ней идёт ещё одна цветочница, чуть постарше. Мама едва не кричит от радости, а её бабушка, вся в чёрном, с собранными в пучок седыми волосами, с удивлением смотрит на внучку. Лишь от немногих фотографий из архива деда исходит такая радость жизни. Они пропитаны оптимизмом пятидесятых.

Карл в тёмном костюме в тонкую светлую полоску сидит на стуле в левой части снимка. На лацкан он приколол круглую эмблему Имперского союза инвалидов и участников войны. Галстук завязан неровно. Он гордо смотрит в объектив, взгляд направлен немного вверх. За его спиной стоит жена, нарядная, в чёрном вечернем платье, а рядом, на полу и на маленьком табурете, лежат бесчисленные букеты цветов, из одного торчит картонный лавровый венок, обрамляющий юбилейную дату. Есть и ещё одна фотография с тем же сюжетом, но там всё наоборот: море цветов – слева, юбиляры – справа. Значит, один из снимков был отзеркален. Моя бабушка стоит позади мужа прямая как свечка, с серьёзным лицом, её гордость тоже вполне очевидна. В 1956 году кое-что уже было достигнуто, худшее осталось позади, дела в салоне шли хорошо, наступила новая эпоха, реальность Федеративной Республики. У власти находился второй кабинет Аденауэра, фаза консолидации, экономическое чудо. Два квадратных чёрно-белых снимка воплощают идею успешной модернизации. Они будто взяты из рекламного каталога парикмахерского бизнеса. Всё до мельчайших деталей соответствует дизайну поздних пятидесятых. Журналист был прав в своих оценках: салон и правда выглядел «почти городским». Сюда были вложены большие деньги, и, кажется, бизнес действительно процветал. В каталоге, изданном к выставке достижений и показу мод в 1950 году, упомянуты ещё три местных парикмахерских, но десять лет спустя у Тони и Карла уже не было серьёзных конкурентов. Клиенты приезжали к ним из соседних деревень, да что там – со всего района. Салон Крюгера приобрел известность благодаря высокому качеству и современной атмосфере, а Карл достиг своих профессиональных целей.

Ещё несколько альбомных страниц – и фотографии становятся цветными: семидесятые. Мама в голубом трикотажном пуловере с короткими рукавами подстригает огненно-рыжие волосы мальчишке лет четырёх. Должно быть, это я. А вот бабушка накручивает на влажные волосы клиентки бигуди для химической завивки, в зеркале видно деда и вспышку его «Инстаматика». На третьей фотографии мы – одна из сотрудниц, бабушка и я – сидим в зоне ожидания женского салона, все трое в хорошем настроении. Фотография, должно быть,