Читать книгу - "Змея сновидений - Вонда Нил Макинтайр"

Ни наружных органов, ни способности испытывать чувственное наслаждение. Так что Снейк возблагодарила всех богов всех народов за то, что сказала ей Мелисса. Рас сделал ей больно, но причиной боли было лишь то, что он огромный и грубый детина, а Мелисса – дитя, а вовсе не то, что огонь уничтожил в ней все ощущения, кроме боли.

– Люди могут доставлять друг другу удовольствие, – сказала Снейк. – Потому я и была с Габриэлем. Я хотела, чтобы он трогал меня, а он хотел, чтобы я трогала его. Но когда кто-то трогает другого чловека, не думая о том, приятно ли это ему, – против воли!.. – Она остановилась, ибо была не в состоянии понять природу извращения, обращающего наслаждение в обиду. – Рас дурной человек, – повторила она опять.

– А тот, что был с вами, не сделал вам больно?

– Нет, нам было хорошо друг с другом.

– Что ж… – недоверчиво протянула Мелисса.

– Я могу тебе показать.

– Нет! Не надо.

– Не волнуйся, – успокоила ее Снейк. – С этого момента никто и никогда не заставит тебя делать то, что ты не хочешь делать.

– Госпожа Снейк, но вы не можете заставить его прекратить. Я тоже не могу. Вам надо уезжать, а я остаюсь здесь.

Все будет лучше, чем жизнь в этом месте, подумала снова Снейк. Все что угодно. Даже изгнание. Словно во сне, ответ пришел сам собой, и Снейк едва не обругала себя за то, что не догадалась об этом раньше.

– А ты пойдешь со мной, если тебя отпустят?

– С вами?!

– Да.

– Госпожа Снейк!..

– Целители берут себе приемных детей на воспитание, разве ты не знала об этом? Я просто не понимала сама себя, но оказывается, я давно подыскивала себе подходящего ребенка.

– Но вы можете выбрать кого угодно.

– Я хочу выбрать тебя, если ты согласна стать моей дочкой.

Мелисса прижалась к ней.

– Они никогда не отпустят меня, – прошептала она. – Мне страшно.

Снейк погладила ее по волосам и выглянула из окна во мрак ночи, освещенный редкими огоньками богатого, красивого города. Немного спустя, уже засыпая, Мелисса снова прошептала:

– Мне страшно.

Глава 8

Снейк проснулась с первыми лучами алого утреннего солнца. Мелисса ушла. Наверное, она выскользнула и пошла на конюшню. Снейк боялась за нее.

Она оторвалась от подоконника и вернулась в свою комнату, обернув плечи одеялом. Башня была тихой, холодной, комната ее – пуста.

Хорошо, что Габриэль ушел: он раздражал ее, но она не хотела распылять свою злость. Он – не тот человек, который заслуживает эмоций, а Снейк могла найти им лучшее применение. Она умылась, оделась и стала всматриваться в долину. Восточные вершины гор все еще отбрасывали большую тень на подножия. Она видела, как темень уползает от конюшни, с ее геометрически правильными, огороженными белым забором загонами.

Все было тихо.

Вдруг из тьмы на свет выбежала лошадь. Огромная вытянутая тень расходилась от ее копыт и, как великан, вышагивала по искрящейся траве.

Это был крупный пегий жеребец, на его спину взгромоздилась Мелисса.

Жеребец пустился в легкий галоп и плавно понесся по полю. Снейк тоже захотелось поскакать вот так, верхом, и чтобы утренний ветер дул ей в лицо; она чуть ли не слышала глухой мерный топот копыт по земле, вдыхала аромат свежей травы, видела сверкающие капельки росы, разлетающиеся от ее полета.

Жеребец галопом мчался по полю, грива и хвост летели за ним. Мелисса крепко прижалась к холке. Перед ними возникла высокая каменная стена.

У Снейк перехватило дыхание: она была уверена, что жеребец не слушается Мелиссу. Он не замедлил шаг. Снейк наклонилась вперед, как будто могла дотянуться и остановить их, не дать коню бросить ребенка на стену. Она видела, как жеребец напрягся, но Мелисса сидела прямо и спокойно. Конь собрался и плавно перелетел через барьер.

Через несколько шагов галоп замедлился, конь немного пробежал рысью, а потом спокойно, важно направился к конюшне, как будто он, так же как и Мелисса, не торопился в стойло.

Если у Снейк и были хоть какие-то сомнения насчет того, что говорила ей Мелисса, то теперь они окончательно развеялись. Она не сомневалась, что Рэс совратил ребенка: настолько неподдельным было отчаяние и смущение Мелиссы. Снейк подумала, а не было ли катание на лошади Габриэля непостижимой фантазией Мелиссы, но это тоже оказалось правдой, и Снейк поняла, как трудно будет освободить ее юную подругу. Рас дорожил Мелиссой, он ни за что не отпустит ее. Снейк боялась идти прямо к мэру, с которым у нее не было взаимопонимания, и объявить ему, что за низкий человек Рас. Кто ей поверит? Сейчас, днем, она сама едва верила, что такое могло вообще случиться, а Мелисса была слишком напугана, чтобы прямо обвинить Раса. Снейк не осуждала ее.

Снейк пошла в другую башню и постучала в дверь мэра. Шум эхом разнесся по каменным холлам, и она поняла, что еще очень рано. Но ей, в сущности, было все равно: у нее не было настроения для светских любезностей.

Брайан открыл дверь:

– Да, госпожа?

– Я пришла поговорить с мэром о моем жалованье.

Брайан, склонившись, пропустил ее в комнату:

– Он бодрствует. Я уверен, он примет вас.

Снейк приподняла одну бровь, недвусмысленно намекая, что вряд ли он может не принять ее. Но слуга разговаривал так, как человек, который безоговорочно боготворит другого. Брайан тоже не заслуживал ее злости.

– Он не спал всю ночь, – сказал Брайан, провожая ее в комнату в башне. – Короста так сильно чешется… вы не могли бы…

– Если она не инфицирована, то это дело аптекаря, а не мое, – холодно сказала Снейк.

Брайан помотрел на нее:

– Но, госпожа…

– Я хочу поговорить с ним наедине. Будьте любезны, пошлите за конюхом и Мелиссой.

– Мелиссой? – Он в свою очередь удивленно поднял брови. – За этой рыжеволосой девочкой?

– Да.

– Госпожа, а вы уверены, что в самом деле хотите, чтобы она пришла сюда?

– Пожалуйста, сделайте, как я прошу.

Он слегка поклонился, лицо его снова превратилось в маску превосходно вышколенного слуги. Снейк прошла мимо него в спальню мэра.

Мэр, сморщившись, лежал на кровати, а скомканные простыни и одеяла валялись вокруг него и на полу. Повязки и покрывало были сброшены с его ноги, с чистой коричневой коросты. С выражением облегчения и удовольствия на лице он медленно расчесывал заживающую рану.

Он увидел Снейк и попытался натянуть назад повязки, виновато улыбаясь.

– Она так зудит, – сказал он. – Полагаю, это означает, что она проходит?

– Чешите что хотите, – сказала Снейк. – Я буду уже два дня как в пути, когда вы снова внесете туда