Читать книгу - "Сначала женщины и дети - Алина Грабовски"

– На поезде! Доедем до Южного вокзала и сядем на Амтрак. Дальше быстро по прямой. – Она берет телефон. – Сейчас куплю билеты. У меня осталась зарплата, потом отдашь.

– Угу, – бормочу я.

Она тычет в экран и улыбается.

– Готово! – Никогда не думала, что Джейн из тех, кто визжит, но она визжит, и я тоже, на нее глядя; мы держимся за руки и прыгаем на диване, будто ничего более радостного с нами в жизни еще не приключалось.

На Южном вокзале вливаемся в толпу людей, изучающих свисающее с потолка автоматическое табло. Мы с папой редко ездим в Бостон, причем всегда на машине. Меня толкает мужчина в светло-коричневом пальто, и я прижимаюсь к одному из металлических столиков, которыми заставлен вестибюль; мимо проталкивается женщина с йоркширским терьером под мышкой и встает в очередь в «Старбакс», а какой-то деловой малыш пытается продать мне «твикс» из своего кармана. На вокзале повсюду маленькие киоски с зелеными крышами: журнальный, с глянцевыми обложками, в которых отражается свет флуоресцентных ламп; кофейня, где продаются кексы, по форме напоминающие песочные часы; пекарня с громадными шоколадными печеньями размером с тарелку. Я прижимаю к груди дорожную сумку: папа говорил, что в городе полно карманников. Наверняка преувеличивал, но, по-моему, в такой толпе совершить кражу очень легко. Я пытаюсь глубоко дышать, но в нос ударяет запах горелых бейглов и железнодорожных выхлопов. А вот Джейн, кажется, все это совсем не смущает, хотя она никогда не была нигде, кроме Коннектикута и Нью-Гемпшира, куда ездила в гости к кузинам. Что нужно сделать, чтобы выбить ее из колеи? С тех пор как мы подружились, я ни разу не видела ее в смятении.

– Пятый путь, – говорит она и берет меня за руку. – Пойдем! – У нее с собой лишь рюкзак, тот, с которым она приехала на ночевку, и ей намного легче бежать, чем мне. А почему мы бежим? Опаздываем? Может, не успеем?

– Да просто так веселее! – Она толкает ведущие на платформу массивные двери. – Бежим!

Снегопад прекратился, но все еще очень холодно. Я зарываюсь подбородком в шарф и думаю: мы веселимся! Мы просто веселимся! А живот крутит так, будто меня сейчас стошнит.

На улице слышен громкий свист, пыхтят моторы, по узким платформам бегут люди, которые, в отличие от нас, на самом деле опаздывают. Глухой механический голос объявляет об окончании посадки, кондукторы высовываются из дверей и кричат то же самое. На них форменные высокие фуражки, как на картинках. Я, видимо, начинаю на них пялиться, потому что Джейн хватает меня за запястье и кричит: не зевай!

Наш поезд грязный, а на грязи кто-то вывел пальцем: любовь зла. Билеты у Джейн в телефоне, и мы сразу заходим в вагон, но она ведет нас не в вагон Е, где находятся наши места, а дальше.

– Эй, куда мы идем? – спрашиваю я.

Она нажимает на кнопку, и двери в соседний вагон открываются автоматически.

– В вагон-ресторан.

До Нью-Йорка четыре часа пути, и все это время мы сидим в вагоне-ресторане. Еще только десять утра, а я уже устала от дел: пришлось собрать сумку, запереть дом, проверить, заперла ли я дом, доехать до станции, соврать отцу, когда он написал доброе утро, сесть на местную электричку до Южного вокзала, протиснуться сквозь толпу и наконец сесть в маленькой металлической кабинке в вагоне-ресторане, вспотев как мышь, оттого что прижимала к себе сумку в пальто.

Я засыпаю и просыпаюсь часа через два. Открываю глаза и вижу Джейн; та протягивает мне кофе в маленьком бумажном стаканчике с надписью «Амтрак» на держателе.

– Ты бы брату позвонила, – говорит она, – иначе где ты будешь ночевать?

– Где мы будем ночевать, ты имеешь в виду? – Я тру глаза. Грэм редко встает раньше двенадцати, но сейчас наверняка уже проснулся, пьет кофе и курит сигарету с каннабидиолом. В последнее время он увлекся каннабидиолом, говорит, это травка для тех, кто ведет здоровый образ жизни. Я достаю телефон; Джейн делает то же самое.

– Я буду с Робом, – спокойно заявляет она. – Он же в отпуске, никто за ним не следит.

– Что? – Я пытаюсь скрыть шок и смотрю на нее поверх бумажного стаканчика.

– Это же был наш план, верно? – говорит она. – Потерять девственность в Нью-Йорке, – последнюю фразу она произносит шепотом, наклоняясь ко мне через дребезжащий столик.

Чувствую себя точно так, как тогда, на карусели, прежде чем меня вырвало на крутящиеся металлические бортики. Мозг будто порубили на маленькие кусочки; он улавливает лишь какие-то крошечные обрывки информации.

– Что? – повторяю я.

Джейн откидывается на спинку своего сиденья.

– Кто знает, что будет. Но мне нужно поставить точку в наших отношениях, понимаешь?

Лично я считаю, что, когда люди говорят, что хотят поставить точку, они на самом деле не могут смириться с тем, что отношения давно мертвы и реанимировать их уже не получится, как бы ни хотелось. Но если я буду ходить и резать правду-матку в лицо, люди начнут обижаться, поэтому я отвечаю: угу, и пытаюсь собраться с мыслями, разлетевшимися во все стороны, как конфетти.

– Так, я звоню Грэму, – говорю я.

Он подходит после одного гудка.

– Воробушек! – он пропевает мое имя сначала высоким голосом, потом низким, будто практикует гаммы.

– Слушай, кажется, я сделала глупость.

– Забыла сдать книгу в библиотеку?

– Очень смешно. – Джейн набирает сообщение; я вытягиваю шею и пытаюсь его прочитать, но она кладет телефон на колени. – Я еду в Нью-Йорк на поезде, прямо сейчас. Папа не в курсе.

На миг он замолкает, а потом притворяется, что плачет.

– Воробушек, – наигранно всхлипывает он, – даже не представляешь, как я тобой горжусь.

– Да, спасибо, – я закатываю глаза. – Можно у тебя переночевать, всего одну ночь? Мы с подругой. Ее зовут Джейн.

Теперь он говорит подчеркнуто серьезным голосом.

– Для меня большая честь принимать в гостях тебя и твою соратницу.

Джейн смотрит на меня и шевелит губами: я не поеду, машет руками, но я не обращаю на нее внимания.

– Спасибо, Грэм.

– Куда прибывает поезд? На Пенсильванский?

На Пенсильванский? – беззвучно спрашиваю я Джейн, и та пожимает плечами.

– Кажется, да.

– Вы точно едете на поезде, не на автобусе? – Я отвечаю «да». – Значит, на Пенсильванский вокзал. А во сколько?

Пытаюсь привлечь внимание Джейн, но та слишком занята своими сообщениями.

– Хм… точно не знаю.

– Воробушек, в Нью-Йорке тебе не выжить.

– Я напишу. Не я занималась… организацией.

– Ладно, только… – его голос становится серьезным по-настоящему. Как у папы. – Будь осторожна, ладно?

– Да все со