Читать книгу - "Дар рыбака - Джулия Р. Келли"

себя, что могу. Уж руками я работать умею.

– Спасибо, – отвечает она и отдает ему свою метлу, а сама берет тряпку для пыли.

Может, хоть за делом он примолкнет, и они без лишних слов принимаются за уборку. Отчего-то Дороти растрогало, что Джейн приходится ему сестрой и как заботливо она его выгораживала, когда их только представили. Впору матери или жене. Или скорее ревниво? Она припоминает, как Джейн увела его под руку, когда Уильям подошел поздороваться. И тут ей на память приходят слова настоятеля: «Печальная история, расскажу как-нибудь в другой раз», и она гадает, что же у них приключилось.

Она вспоминает собственную мать и размышляет о размытой грани между опекой и подчинением, вспоминает отца, фигуру полузабытую, – может, он и был бы к ней добрее, если бы ему достало смелости, но променял их на другую семью. На кого, она, конечно, так и не узнала, ввиду того, что строгая натура матери после такого бесчестья лишь ожесточилась, стала еще неприступнее.

По окончании работы Уильям помогает ей собрать вещи и предлагает отнести их до дома. Дороти сразу отказывается, хоть ей и приятно его мальчишеское рвение помочь, и Уильям, улыбнувшись, прощается. Он ничего у нее не просил, ничего не ждал взамен; в душе у нее царит все та же тишина, как и до его прихода.

В следующий четверг он вновь приходит починить прохудившуюся крышу. Во время разговора Уильям то и дело на нее поглядывает, и Дороти догадывается, что он ищет ее одобрения. На ум ей снова приходит его сестра – чье имя сквозит во всех его словах, – и она раздумывает: раз уж в деревне все друг друга знают, где его друзья, его компания?

– Она разве не замужем? – спрашивает она Уильяма в один из четвергов, когда он заколачивает расшатавшуюся скамейку.

Настоятель ходит туда-сюда, из ризницы и обратно, а Дороти сметает с каменных стен паутину.

Стоя на коленях между двух рядов скамеек, Уильям поднимает на нее глаза.

– Джейн? Нет. Никогда не видела в этом нужды. Она еще при жизни мамы хранила домашний очаг. Сама она подрабатывает починкой сетей, ну а я промышляю строительством лодок и ремонтом. Она за всеми нами приглядывала… – Уильям осекается, и Дороти чувствует: что-то он недоговаривает.

– Всеми вами? – решается спросить она и оборачивается, оторвавшись от дела.

Братьев он ни разу не упоминал. Уильям снова склоняет голову над работой.

– Всеми вами?

На пороге ризницы стоит настоятель. Он заходит в общую залу и похлопывает Уильяма по плечу.

– Греев было пятеро братьев – считая нашего Уильяма. Остальные вот уже восемь лет как погибли, когда затонул «Глупыш».

Уильям кивает, и, когда он поднимает взгляд на Дороти, она различает запечатлевшееся на его лице горе.

– Джейн с тех пор так и не оправилась.

С прибытия в Скерри Дороти слышала много подобных историй. О кровожадности моря, гибельных бурях, женщинах, что выставляют каменные фонари, освещая мужчинам путь домой. Как же Джейн, должно быть, благодарна за то, что удалось хотя бы одного из братьев уберечь.

Припомнив день, когда они впервые встретились в церкви, Дороти понимает, отчего Джейн так ревниво его ограждала, почему он для нее не столько брат, сколько сын, учитывая, сколько эта женщина потеряла.

И все же невольно гадает, не кроется ли за этим что-то еще.

Пару дней спустя Уильям стучится в ее дверь, переминаясь с ноги на ногу на пороге. В одной руке он держит бумажный сверток, а в другой – охапку остролиста. Он показывает ей сперва одно, потом другое.

– Скумбрия, подарок от заказчика, – поясняет он, – и остролист для украшения дома, Рождество уже не за горами.

Дороти вся съеживается, вспомнив предостережение Джини об учительской репутации. Он рассчитывает, что она пригласит его в дом?

– Очень любезно с вашей стороны, но, право, не стоило.

Лицо Уильяма омрачается.

– Могу я занести все это в дом?

– Я… – Дороти оглядывается на дорогу.

Лицо у него проясняется, как будто он внезапно понял причину ее беспокойства.

– Настоятель о моем визите знает. На самом деле, это он и предложил.

Дороти робко улыбается.

– Я лишь хотел узнать, не согласитесь ли вы прийти к нам на ужин? Разумеется, Джейн тоже присоединится.

Дороти медлит. Ей нравится его добродушие, его безобидный характер, и ей представляется безмолвие в собственном доме, грядущая зима, пустое обещание лета. Она колеблется.

– Могу я дать вам ответ чуть позже?

– Разумеется. Увидимся в церкви. – И Уильям, улыбнувшись, вручает ей гостинцы.

Дороти смотрит ему вслед и ощущает внезапный прилив благодарности за его дружеский жест, но стоит ей закрыть за ним дверь, как в груди вновь поднимается глухая боль.

Джозеф

Теперь они друг друга избегают. Если она идет по улице, он переходит на другую сторону. Если они пересекаются на Отмели, Дороти тут же разворачивается и уходит. Он только рад, когда они уходят в море; он все больше времени проводит у причала, без нужды торгуется за улов. Радуется даже непогоде, если это отвлекает его от ноющей боли в груди, от смятения чувств.

Но приходит день, когда они случайно встречаются у бакалейной лавки. Джозеф тянется к дверной ручке, но тут звякает колокольчик, и дверь распахивается перед ним сама. Дороти переводит взгляд с корзины на него и замирает. Он не успевает скрыть свой безотчетный порыв, то, как его невольно тянет к ней, но смятение в ее глазах его отрезвляет, и он отходит в сторону.

Оказавшись в лавке, Джозеф уже сам не помнит, за чем приходил. Миссис Браун стоит у прилавка одна.

– Джозеф, – улыбается она. – Чем могу тебя порадовать? Недавно привезли вкуснейший бекон. Что скажешь?

Мысленно благодаря ее на добром слове, он пытается собраться с мыслями.

– Лорна недавно заходила прикупить бекона деду. Вернулась из Фрейзербурга.

Он знает Лорну, девушку бойкую на язык, улыбчивую и смешливую. Она работает в больших портовых городах, как многие здешние девушки живут вязанием и песней, а между делом приезжают подсобить родным. В деревне несколько парней за ней ухлестывают, до того она приветлива и хороша собой. Но только не Джозеф. Он знает, что легко может обзавестись женой. Видит, как на него посматривают девушки, как лукаво смеются, откидывают волосы либо переходят на шепот, а сами украдкой оглядываются. И ему это льстит. Но он к ним равнодушен. Сейчас-то уж точно.

– Мне не нужно, не сегодня, – отвечает Джозеф.

– Как скажешь. Ты всегда отличался упрямством.

Миссис Браун заворачивает сложенные им на прилавок чай с овсянкой, и Джозеф расплачивается.

Он