Читать книгу - "Дар рыбака - Джулия Р. Келли"

– Ну-ну, – растерянно говорит она.

Дороти тянется к его плечу и думает погладить мальчика по спине, или как еще люди утешают друг друга, но касается его самыми кончиками пальцев и больше постукивает, чем поглаживает.

– Ну-ну, ты уж прости.

Наконец дыхание у него выравнивается, и Дороти тут же отдергивает руку. Когда она отходит и опять садится напротив, щеки у него еще мокры от слез. Несмотря на то, как тяжело дается ей прикосновение, она испытывает прилив гордости: ведь это прорыв, хотя и совсем небольшой, – знак того, что память к нему возвращается.

Позже она выпекает в качестве награды за эту маленькую победу песочное печенье, легкое и сдобное, и посыпает его сахаром, присланным миссис Браун, когда мальчика только привели. Спал он сегодня меньше, сам оделся и пришел на кухню, а теперь сидит и смотрит, как она занимается выпечкой. В очаге потрескивают поленья, из окон рвется белизна неба и снега, а комнату наполняет душистый запах теплого масла.

Тут она кое-что вспоминает и вытирает руки о передник. Выйдя в соседнюю комнату, она достает из коробки пожертвований бумагу с восковыми мелками. Положив их на стол, Дороти опять принимается за готовку, но то и дело поглядывает на склонившегося над бумагой мальчика. Он сидит, высунув язык, и напряженно хмурится. Еле удержавшись, чтобы не заглянуть ему через плечо, Дороти хлопочет по дому: заваривает чай и заправляет постель.

Остудив пирожные так, что ими уже не обожжешься, она выставляет их на стол, а рядом – заварник и чашки. Мальчик даже глаз не поднимает. Он со всей силы возит мелком по бумаге, стискивая его в кулачке, склонившись над самым листком. Закончив, он оглядывается, будто бы от удивления, что все еще сидит на кухне у Дороти. Глаза у него потемнели от испуга.

Дороти протягивает руку.

– Можно посмотреть?

Она пытается изобразить улыбку. Помедлив, он дает ей листок. Дороти благодарит его и с любопытством смотрит, что же он нарисовал.

На листочке изображена буря. Первый план загромождают камни, угольно-черные и острые. Море он нарисовал по-детски: зигзагами вздымающихся волн, переплетающихся сумбурно, внахлест, все выше и выше, переходя в каракули ночного штормового неба. Дороти приглядывается: крохотный в сравнении с бушующей пучиной, среди волн виднеется палочный человечек, ребенок с поднятыми руками, а в углу – такая же женщина в платье, глаза и рот у нее в ужасе округлены, а сама она, размахивая руками, ищет ребенка.

У Дороти перехватывает дыхание.

Это же Отмель. Вот и Валуны, а вот и выступающий в море скалистый утес, на север от пляжа. Но если его нашел Джозеф, то кто же эта женщина?

Дороти переводит взгляд на мальчика, потом опять на рисунок. Она насилу сглатывает. И опомниться не успевает, как уже со скрежетом отодвигает стул.

– Прошу прощения, – произносит она, а у самой сердце выскакивает из груди.

Она уходит прочь из комнаты и через черный ход выбегает на улицу, в сад. Вдохнув до боли ледяного воздуха, она приходит в чувство, возвращается к зачахшей яблоне, курятнику и приглушенному кудахтанью, скрытым под шапкой снега заледенелым грядкам овощей. На горизонте распростерлось серое море, и белая пена едва виднеется на вздымающихся волнах, разбивающихся об утес и Валуны.

Ради всего святого, пеняет она на себя, он же в бурю попал. Как еще он мог ее нарисовать? Это все игра ее воображения. Она ведь знала, что придется нелегко, хоть и не ожидала, как все обернется. Эти испытания даются нам свыше. Она глубоко вдыхает морозный воздух. Стискивает руки. Затем придает лицу безразличное выражение, возвращается в дом, садится за стол и разливает чай. Мальчик, ничего не заподозрив, сидит и грызет печенье, которое уже сам себе взял.

Дороти опять берет рисунок и разглядывает женщину. Платье мальчик не раскрасил. Кругом нее вздымаются черные скалы и бурлящие волны, но платье белоснежное, как и сама бумага.

Точь-в-точь как у Дороти в ту незапамятную ночь, когда она искала в буре собственного сына.

Тогда

Дороти

Она упорно его избегает. На улице холодает, и она все больше времени проводит дома. Вяжет и прядет, а иногда читает в свете лампы или ходит в церковь подметать тропинку от листьев, пока не опускаются сумерки. Она все дольше остается в классе за уборкой или раздумьями о том, чем бы занять на следующий день детей, которые категорически против учебы. Но по большей части она просто сидит на стуле и смотрит в пустоту.

Но ни в коем случае не плачет.

Ее назначили на вечернее дежурство в церкви по четвергам, и она подметает, а затем намывает каменные полы. Она стирает пыль и начищает до блеска скамейки, хотя они и так неизменно очищены от пыли и натерты до блеска, ведь всегда находятся желающие показать таким образом свое рвение. Дороти нравится чувство усталости после работы. Осенними вечерами тут холоднее, чем дома, более промозгло. Крыша с восточной стороны у алтаря протекает, и порой на время работы Дороти ставит под капли дождя ведро.

Как-то в четверг она приходит в церковь, а к стене приставлена лестница, одним концом на кладбище, меж двух покосившихся надгробий. Она не видит, кто стоит наверху, но проходит внутрь, повязывает передник и берется за дело. Немного погодя ей приходится нести ведро. С моря целый день шли тучи, и теперь дождь вовсю моросит, собирается на потолке набухшими каплями и звучно постукивает по металлу.

За спиной у нее открывается дверь, и раздается топот ботинок по каменным плитам. Разогнувшись, Дороти оборачивается и узнает в мужчине Уильяма Грея, что всегда приходит на воскресную службу в сопровождении жены – темноволосый и высокий, он застенчиво улыбается.

– Вовремя я пришел чинить протечку в крыше.

Волосы у него намокли, и, утерев ладони о штаны, он протягивает Дороти руку.

– Я Уильям, – представляется он.

– Дороти, – отзывается она и кратко пожимает ему руку, но тут же отстраняется.

Дождь припускает, и от ведра разлетаются брызги.

– Пережду, пока дождь поутихнет.

Он садится с краю скамейки, а Дороти продолжает подметать. Уильям откашливается.

– А вы тут каждую неделю прибираетесь?

Она бегло улыбается и кивает, а затем продолжает мести, все дальше от него.

– Как и моя сестра, Джейн. Наверняка вы видели ее со мной на воскресной службе.

Тут Дороти уже оборачивается, стараясь не выказать своего удивления. Он встает.

– Позвольте вам помочь. Раз уж все равно придется подождать. Дома, кроме нас двоих, никого, так что я беру на