Читать книгу - "Коллекция - Валерий Аркадьевич Горбунов"

бы закончить разговор, а это не входило в его планы.

Показав девушке свое удостоверение, подполковник попросил у нее «Книгу для записи выдаваемых отправлений». Тщательно изучил название граф: «Порядковый номер», «Подавательский номер», «Место подачи», «Кому адресовано», «Расписка в получении и служебные отметки».

Полистав несколько страниц, отыскал мартовские поступления. Провел пальцем сверху вниз: Павлову, Онищенко, Семеновой, Поспелову, Балояну… Его ждала удача. 7 марта Шакин получил телеграмму из Москвы. Это уже кое-что… Вполне возможно, что телеграмма непосредственно связана с планировавшимся убийством коллекционера Лукошко. Но как определить, кто послал Шакину телеграмму и о чем в ней шла речь? Ведь заполненный отправителем бланк хранится в том отделении, откуда она отправлена. Здесь те, в месте получения, никаких ее следов, кроме отметки в книге, нет. Конечно, зная точно срок отправки телеграммы и фамилию адресата, можно попытаться отыскать заполненный бланк в Москве. Но для этого надо провести проверку во всех московских почтовых отделениях. А их там ровным счетом 641. Может быть, удастся сузить размеры поиска?

Коноплев внимательно посмотрел на приемщицу. Милое девичье лицо. Довольно интеллигентное. Должно быть, вчерашняя десятиклассница. Память у нее наверняка хорошая.

— Простите, как вас, девушка, зовут?

— Зина.

— Хорошее имя… Зиночка, а в марте вы уже здесь работали?

— Да… Я здесь с ноября прошлого года… Как срезалась на экзаменах, так и пошла работать. Этой осенью снова буду поступать.

— От души желаю вам успеха. Память у вас хорошая?

Зина улыбнулась и поправила тонкой рукой в волосах голубую заколку:

— Не жалуюсь.

— А вот мы сейчас проверим. Можете вы, скажем, припомнить текст вот хотя бы этой телеграммы. Врученной гражданину Шакину седьмого марта. Накануне Международного женского дня.

— Я этого Шакина знаю. Самостоятельный мужчина, — неожиданно сказала Зина. — Он с Катей дружил, она вахтером в институте работает.

— Ах вот как… — обрадованно проговорил Коноплев. — Так о чем ему сообщали из Москвы?

На лице Зины появилось замкнутое выражение, и она строго сказала:

— А вот этого вам я сообщить не могу. Запрещено законом. Тайна переписки.

Коноплев одобрительно кивнул:

— Молодец! Правила надо соблюдать. Но у меня на этот случай есть постановление прокурора.

Получив протянутый ей подполковником документ, Зина по-детски ойкнула:

— Что же он такое натворил?

— Хуже некуда, — вздохнул Коноплев. — Ну, постарайся, девонька, вспомни.

Зина наморщила выпуклый лобик:

— Постойте, постойте… Там шла речь о двух числах… Мол, только такого-то и такого, а в другие дни никак нельзя. Я еще удивилась: чего нельзя?

— Так… — задумчиво проговорил подполковник. — Чего нельзя, мы как-нибудь догадаемся. А вот числа-то были какие?

— Не помню…

— А если я назову одно число, то другое вспомнишь? Она ответила запинаясь:

— Попробую.

— Одно число — 28.

— Правильно! — Зина даже подскочила на стуле. — А другое число — 6. Вспомнила! «Только двадцать восьмого или шестого тчк. Я настаиваю».

— А кто настаивал-то? Подпись была?

— Нет, без подписи. Я потому и обратила внимание. Думала, какая-нибудь московская подружка Шакина свидание ему назначает. Даже Катерине об этом сказала.

— А как же с тайной переписки?

Зина залилась краской до корней волос.

— Ну, ладно, ладно… — успокоил ее Коноплев. — Это останется между нами. Я не выдам.

Вернувшись из Сибирска, Николай Иванович позвонил следователю Ерохину.

— Ну как, не зря слетал?

— Да нет… Кое-что есть. За три недели до убийства Лукошко на имя Шакина пришла довольно любопытная телеграмма.

Он прочел ее следователю.

— Ого! А от кого?

— Пока не знаю.

— Это же самое главное!

— Будем искать! А как дома? Внучка здорова? Зять документы в училище отнес?

— Не отнес, шельмец! В понедельник нельзя — тяжелый день, тринадцатого негоже — несчастливое число… Так и ищет отговорки. Что за молодежь пошла!

— Тринадцатое, говорите, несчастливое число!

— А ты что, сам не знал?

— Знал, да забыл. Ну всего! Спешу.

Положив трубку, Коноплев достал чистый лист, крупно вывел на нем две цифры — 6 и 28. Отыскал телефон профессора математики Воздвиженского, позвонил — представился. Поинтересовался «счастливыми» и «несчастливыми» числами. Тот объяснил. Древние приписывали некоторым числам магические свойства. Например, так называемым совершенным числам. Совершенными называются числа, равные сумме их правильных делителей.

— А шесть и двадцать восемь — совершенные числа?

— Точно! Вон как вы быстро сориентировались. 1+2+3=6. 1+2+4+7+14=28. Настоящие магические числа!

— Спасибо за помощь! — сказал Коноплев.

Положил трубку и долго сидел, обхватив голову руками. Похоже на то, что он только что «вычислил» еще одного участника зверского убийства коллекционера Лукошко. Николаю Ивановичу порадоваться бы… Он же не испытывал ничего, кроме нечеловеческой усталости и… отвращения.

Заставив себя собраться, Коноплев быстро «провернул» несколько неотложных дел. Целиком передал капитану Сомову расследование по линии Булыжного, чем весьма обрадовал как самого капитана, так и Ворожеева. Запросил разрешение на обыск квартир Иткина и Голубкова. И распорядился разрешить Иткину свидание с его подругой Любой, которого она давно уже добивалась.

ТЕЛЕГРАММА

Лейтенанту Тихонову было поручено взять Любу под особое наблюдение. О ней было известно много нехорошего: девчонка беспутная, уже в шестнадцать лет прижила неизвестно от кого ребенка, специальности не имеет, одно время работала курьером в министерстве, потом билетером на аттракционе в парке «Сокольники», затем секретаршей в каком-то учреждении. Но подолгу нигде не задерживалась. Работать, видимо, не любила, зато любила проводить время в кафе и ресторанах. Ей нравилось также раскатывать по городу на оранжевом «Запорожце» Кеши Иткина…

Но теперь Кеша сидел в следственном изоляторе, а Люба обивала пороги на Петровке, безуспешно добиваясь свидания с ним. Это свидание неожиданно было ей разрешено.

После того как Люба, проведя в следственном изоляторе с полчаса, вышла на улицу, лейтенант Тихонов незаметно последовал вслед за нею. Однако, к его разочарованию, Люба отправилась к своему дому и скрылась в подъезде.

Тихонов уселся на лавочке в скверике напротив и достал из кармана «Вечерку».

Но долго ждать не пришлось. Люба появилась вновь. За руку она держала крошечную девочку в ярко-зеленом комбинезоне.

— Люба! Давай играть! — крикнула малышка и побежала по тротуару.

«Это ж надо, мать по имени называет! — подумал Тихонов. — И то сказать, какая она ей мама».

Нагулявшись, Люба с дочкой снова скрылась в доме. «Теперь обедать будут», — догадался Тихонов, с тоской поглядывая на вывеску пельменной, расположенной напротив Любиного дома. Но прерывать наблюдение было никак нельзя.

Через полчаса опять показалась Люба. Она вышла на проезжую часть улицы и подняла руку. «Наверное, в кармане ни гроша, а ловит такси», — отметил про себя Тихонов и побежал искать машину, на которой мог бы следовать за ней.

Такси, в котором ехала Люба, остановилось возле учреждения, где до ареста работал Кеша. Лейтенант