Читать книгу - "Zа право жить - Коллектив авторов"

от блиндажа речушке – на берегу обливаешься водой, как следует намыливаешься, заходишь в воду, приседаешь – и выходишь чистым на берег, приветливо помахивая рассевшимся на берегу лохматым дворнягам.

В этой же речушке водятся крапчатые, реже черные, пресноводные бычки, которых называют шахтериками. Мы ловили их на перловку, сбрызнутую корвалолом, примотав леску с грузилом и крючком прямо к пальцу. Потом их жарили, поставив чугунную сковороду просто на свежие угли; не корюшка, конечно, но нам нравилось.

Еще Роман с Алексеем с удовольствием и много ели ягоды шелковицы, которую они называют тутовником. Говорят, что доброй свинье все впрок. Мы с фельдшером Женей, по всей видимости, свиньи недобрые, поэтому вместо тутовника ели собранные в лагере вишни – Женя бывает там трижды в день, дает разрешение на выдачу батальону завтрака, обеда и ужина.

Едим мы мало, на жаре даже думать о еде не хочется, да и после любой еды всегда появляется желание спать, от которого с трудом удается избавиться.

Спим мы мало, по четыре-пять часов в день, помимо дневных занятий, много и ночных, они интереснее. Ночью по степи гуляет ветерок, над лесополками кружат и ухают совы, высматривая в траве шустрых полевок, вдалеке в свете фонариков блестят из кустов кошачьи глаза.

К такому графику все относятся с пониманием, ведро пота экономит потом литр крови, поэтому все стараются с полной отдачей.

Этого дня мы ждали и старались о нем не думать: инструкторы привыкли друг к другу, сдружились, да и у батальона тут какая-никакая, а тыловая обстановка, куда лучшая, чем там, куда им предстояло отправиться.

До обеда предстояли контрольные занятия, после обеда, по такому случаю торжественного – с какао вместо компота и конфетой с желейной начинкой вместо печенья – были запланированы речи, поздравления, убытие Жени и батальона.

Потом убываем и мы: Роман и Алексей – на базу медицинского отряда специального назначения и оттуда через аэродром подскока домой бортом, везущим раненых в клиники Военно-медицинской академии, я же, подхватив заранее собранный рюкзак, степной тропинкой потопаю к дороге, где возвращающийся от границы Ратник заберет меня и отвезет в Донецк.

Прощание с новыми друзьями компенсируется встречей с Ратником, поездкой домой и, самому не верится, отдыхом, как говорит дочь Маша, по системе «все включено» один день и две ночи.

Под «все включено» она понимает электричество, газ и воду, можно даже ванну принять, сошлись звезды ко мне благосклонно.

И все же, несмотря на предстоящий отдых, с самого утра назойливой мухой крутилось во мне тоскливое чувство: понятно было, что совсем не все из тех, кто сегодня будет уверенно бегать, стрелять, водить боевую машину, вытаскивать из нее «раненых», накладывать жгут, оттаскивать товарищей в укрытие и тянуть их на носилках навстречу эвакуационной группе, – не все вернутся домой, особенно невредимыми.

II

И все же, когда начались контрольные занятия и, ориентируясь по компасу, карте и навигационной аппаратуре, разбившись на мелкие группы и укрывшись за бронетехникой, ощетинившись стволами, взвод за взводом стали уходить на штурм лесополок, оставляя на подступах пока еще условных раненых, мистический азарт происходящего стал захватывать.

Частоты радиостанций густо покрылись матом, я бегал следом за штурмовой ротой, не столько проверяя, сколько в последний уже раз стараясь выправить пусть и небольшие, а все же пробелы в работе санитарных инструкторов, в которой кажущиеся мелочи выливаются потом в большие, часто непоправимые беды.

Военная мудрость проста и неказиста, а оттого всегда с трудом усваивается, и сколько ни повторяй, а лишним не будет.

Стоя над ямой, образовавшейся от вывороченных из земли корней старого тополя, в которой санинструктор определил гнездо раненых, я наблюдал за сортировкой, наложением жгутов, турникетов, бандажей, подготовкой к эвакуации укутанных в золотистую термоизоляционную фольгу и помещенных в сетчатый кокон бойцов. Где-то внутри надежда перерастала в уверенность, что и во время боя этот парнишка, который совсем недавно ремонтировал велосипеды, будет способен действовать так же спокойно и уверенно, как сейчас, а значит, не напрасно мы днем и ночью бегали по полям и лесополкам, срывали горло и учили их всему, что знали и умели делать сами.

Внезапно условные раненые, словно зайцы в лодке деда Мазая, засуетились и стали принимать строевую стойку, на ходу избавляясь от элементов медицинского оснащения, живописно наложенного на них. Такая суета могла означать лишь одно – за спиной проверка, вероятно, приезжее начальство. Обернувшись, я усидел Алексея и Романа, идущих ко мне в сопровождении подполковника-артиллериста.

Представившись и доложив о ходе проведения занятия, я замер вместе с условными ранеными и санинструктором. Подполковник, вкратце обсудив с бойцами, чему их тут научили и понравилось ли им, проговорив с санитарным инструктором, что есть из медицинского оснащения в роте, отвел меня в сторону, Роман и Алексей остались вместо меня.

– Вы местный? Давно служите?

Рассказываю ему вкратце мою историю за последние восемь лет.

– Вас все устраивает? Звание, например, денежное довольствие?

В Народной милиции оно, конечно же, ниже, чем в Вооруженных Силах, но я не жалуюсь.

– Знаете, – серьезность во взгляде подполковника напомнила мне регистратора на нашей свадьбе, которая смотрела так же на без пяти минут мою жену, – коллеги говорят, что у вас хорошо получается. Хотите к ним присоединиться?

– Простите, не вполне понимаю, мы ведь и так работаем вместе.

Дальше все оказалось совсем просто: в рапорте об итогах курса обучения я был отмечен в лучшую сторону, коллеги также за меня ходатайствуют, мне предлагают перевестись на службу в Военно-медицинскую академию, выбор за мной.

– Обсудите с семьей, и в течение трех дней жду от вас справку-объективку, передадите через коллег.

Пожав мне руку, подполковник, развернувшись, отправился смотреть, как наступающая на фланге рота готовилась к штурму бывшего коровника.

Роман рассказывал мне, как правильно составлять объективку – военный аналог резюме, Алексей повторял, какие, куда и на какой срок бывают командировки у преподавателей академии и как можно быстро получить служебную квартиру, чтобы перевезти семью.

И вместе, перебивая друг друга, стали они рассказывать мне, куда в Петербурге можно пойти с женой и детьми, а куда – только вдвоем.

Я стоял, чувствуя, как сбивается дыхание: только что передо мной положили пропуск в новую жизнь, в то место, которое казалось мне невозможно-недостижимым, И все же билет на счастливый экспресс, который мы когда-то придумали с дочкой и про который она до сих