Читать книгу - "Латинист - Марк Принс"

Помещение было просторное, залитое светом флуоресцентных ламп, издававших из-под потолка гипнотический гул, странно безликое: похоже на какой-то цех, заставленный рядами стальных стеллажей с желтыми подносами и прозрачными пластмассовыми контейнерами.

— Здесь мы держим то, что достали из раскопа, но пока не каталогизировали, — пояснила Лукреция.

В центре находилось несколько столов, часть пустовала, на других громоздилось всякое оборудование, за одним сидел молодой человек в белом халате и резиновых перчатках и разглядывал что-то в свете лампы. Он не поднял глаз при приближении Лукреции, которая понизила голос почти до шепота:

— Я очень рада, что Вестфалинг оплатил тебе перелет.

Тесса не сочла нужным уточнять.

— Я, конечно, могла вызвать специалиста по эпитафиям из здешнего университета, да мы так и сделаем, но решила дать тебе первый шанс — вдруг это что-то интересное. К сожалению, выбить денег тебе на билет мне не удалось, потому что Антония-Доменика явилась бы сюда по первому зову со своей лупой.

— И со своими бумажками для снятия отпечатков, — сокрушенно добавил молодой человек, не поднимая головы.

В круге света от настольной лампы лежал какой-то помятый бурый свиток, и молодой человек пытался рукой в перчатке и деревянным пинцетом его расправить.

— Антония переводит надписи на бумагу, чтобы потом публиковать, — пояснила Лукреция.

— И иногда добавляет туда отсебятину, — добавил незнакомец.

— Про билет я все понимаю, — сказала Тесса Лукреции, хотя и знала заранее, что уровень понимания будет во многом зависеть от ценности того, что Лукреция собирается ей предъявить.

— Ну и хорошо, — сказала Лукреция. — Грэм, это Тесса. Тесса, Грэм.

На миг — достаточно долгий лишь для того, чтобы не обвинили в невоспитанности, — к Тессе обратилось юное угловатое лицо с тенью бородки.

— Салют, — сказал молодой человек. — Добро пожаловать. Тесса хотела было спросить, что он так бережно разворачивает, но тут в глаза ей бросилась одна строчка на внутренней стороне свитка.

— Неужели табличка с проклятиями? — удивилась она.

Тут лицо Грэма поворотилось к Лукреции, распялившись в самодовольной улыбке.

— Табличка с проклятиями, — подтвердила Лукреция.

— Ее еще раз просушить надо, — сказал Грэм.

— А где те, с которыми ты уже закончил? — спросила Лукреция, когда он переместил ее на соседний стол.

— Могила сто пятьдесят пять, седьмой контекст. Сама увидишь.

Тессу распирало от любопытства. Она подошла вслед за Лукрецией к одной из полок с промаркированными контейнерами. Про таблички с проклятиями она знала немного: это краткие призывы к высшему отмщению, которые древние римляне наносили на свинцовые пластины, скручивали те в свиток, пробивали гвоздем, а потом забрасывали в пространство между живыми и мертвыми — в могилу или колодец, чтобы сверхъестественные сущности услышали призыв и свершили правый суд над повинным в злодеянии — ослепили его, сделали импотентом, утопили в огненной реке.

— In situ они похожи на канноли, — заметила Лукреция, снимая с полки контейнер. — Но при сорока градусах свинец размягчается. Я все говорю Грэму, что он у нас мастер-пекарь.

— Ха-ха, — донеслось из-за стола Грэма.

— Не мы выбираем судьбу, она нас.

Лукреция поставила контейнер на соседнюю стойку, Тесса же молилась всем богам верхнего и нижнего мира, чтобы внутри оказалось что-нибудь интересное, что-то, что позволит поднять представления о творчестве Публия Мария Сцевы на новый уровень или хотя бы окончательно удостовериться, что он жил именно в этом регионе. Она включила настольную лампу, Лукреция всунула руки в резиновые перчатки и сняла крышку.

Шершавая табличка лежала лицом вверх на листе пластмассы, на выщербленной поверхности виднелись остатки нацарапанного текста, который Тессе довольно быстро удалось разбить на буквы, хотя некоторые и отсутствовали. Эпитафия оказалась короткой. Тесса одним умственным усилием заполнила пробелы.

dite inferi publium marium scapulam defigas et fututricem eius

dite inferi publium marium sc[aev]am defigas et futu[tr]icem eius

При виде имени Мария с окончанием в аккузативе по телу Тессы прошла дрожь. В первый момент ей даже не хватило сил осознать смысл.

— Боги подземного мира да проклянут Публия Мария Сцеволу и шлюху его, — тихо перевела Тесса.

Она подняла глаза от таблички на Лукрецию — лицо той сияло рядом в свете лампы.

— Ты это читаешь как «Сцевола»? — спросила Лукреция. Обе они говорили приглушенно. Тессе вдруг показалось: очень важно, чтобы Грэм их не слышал.

— Ну, нужно подумать, что еще это может быть, — сказала она, волнуясь все сильнее. — Скато? Но Scato в винительном будет Scatum, то есть там не «ат». А слова «Публий» и «Марий» написаны абсолютно отчетливо, верно? Посмотри!

— Да вижу я, — засмеялась Лукреция. — И что скажешь о смысле?

— Писала ревнивая жена или любовница, — размышляла вслух Тесса. — «Fututricix» — очень кровожадное слово. Хотя оно и добавлено вроде как задней мыслью, и имя не упомянуто, что интересно.

— Да, — согласилась Лукреция.

— Мне кажется, писала женщина. Возможно, речь идет о каком-то имущественном споре; общепризнанно, что женщины чаще прибегали к магии. Вернее, им приходилось к ней прибегать. В суды нам тогда ходить не имело смысла.

Лукреция слушала, а Тесса гадала, много ли той известно: молчит ли она потому же, почему обычно молчал Крис, — как бы признавая достижения собеседника, а на самом деле скрывая неосведомленность. Но Лукрецию-то Тесса знала хорошо. Та не бывала неосведомленной.

— Где вы ее нашли? — спросила Тесса.

— Завтра увидишь. В могиле молодой женщины.

* * *

Ужинали они дома. Лукреция надзирала за тремя своими сотрудниками, справлявшими дежурство по кухне: они готовили курицу с бальзамическим уксусом, салат из пасты и овощи на гриле; однако, когда все сели за стол, Лукреция куда-то исчезла. Тесса пожала множество рук и одарила улыбкой множество лиц — Элоизу из Ванкувера, Яна и Юпа из Роттердама, других. Она все еще не могла поверить в то, что всего через час после приезда узнала от Лукреции, и после недолгой вежливой застольной беседы извинилась и ушла к себе, в голую комнатенку с двухярусной койкой и столом, а также окном, в которое доносился шорох машин на виа дель-Аэропорто-ди-Фьюмичино; по стенам змеились трубы, они гудели и дребезжали в унисон взрывам смеха из ванной.

Впрочем, пока она раскладывала вещи и включала ноутбук, первое изумление слегка улеглось. Табличка поднимала много вопросов и давала мало ответов. Очень хотелось непреложно связать Публия Мария Сцеву с Изола-Сакра, но какие именно буквы отсутствуют в Scaeva — «aev»? Кто эта fututrix, кто автор таблички? Самой вероятной кандидатурой выглядела Сульпиция, жена Мария, упомянутая в «Суде», хотя подтекст низменной ревности плохо сочетался с утонченными представлениями о супружеской любви, которые звучат в стихотворении о слухе. «Я