Читать книгу - "Принц, что так жесток - Ингрид Сеймур"

их это волновало? Ответ напрашивался сам собой, но я предпочла сосредоточиться на более важных вопросах, таких как самочувствие моего пациента. Поэтому, покончив с ужином, я вернулась в пещеру и проверила состояние Калилла.

– Он шевелился? – спросила я у Джондара, протягивая ему деревянную миску с едой.

– Спасибо. – Он принял ее. – Нет, ни разу не шевельнулся.

– Хорошо.

– Да. Хорошо.

Я быстро проверила пульс, температуру и давление Калилла, записала все показатели в блокнот и снова вышла на улицу.

Я огляделась в поисках шатра, который всегда ставили для меня, но теперь, когда меня не нужно было удерживать, они не удосужились его собрать. А может, была другая причина. В любом случае, это не имело значения. На вьючных лошадях было достаточно одеял, чтобы устроить себе уютную постель. Я нашла идеальное место рядом с валуном, который прикрывал бы мне спину, пока я смотрю на огонь. Конечно, мне не нравилась мысль спать под открытым небом, так что валун стал бы идеальным ночным спутником, хоть я и не могла его обнять. Он возбуждал меня не больше, чем большинство мужчин.

Какое-то время я ворочалась, пытаясь поудобнее устроиться на своей импровизированной постели, но в конце концов заснула с мыслью, что проснусь через час, чтобы проведать Калилла. В больнице были специальные комнаты для интернов, врачей и целителей: маленькие, но уединенные, с двумя односпальными кроватями и прикроватными тумбочками. Я спала там бессчетное множество часов, особенно когда наблюдала за тяжелыми пациентами, которые нуждались в постоянном уходе или приливе целительной энергии. Раньше я всегда ставила будильник, чтобы просыпаться через равные промежутки времени, но была уверена, что отсутствие надоедливого «бип-бип» не станет проблемой. Мои биологические часы были хорошо настроены на работу, и я сама не просыпалась только тогда, когда сильно уставала.

И действительно, я открыла глаза почти час спустя. Сильвер и Цилия тихо переговаривались у костра, а Джондар и Арабис спали на краю лагеря. Я поморщилась. Значит, за Калиллом сейчас наблюдал Крин.

Радость-то какая.

Но ни один придурок не помешает мне делать мою работу.

Крин прислонялся к стене пещеры так, чтобы его было видно и снаружи, и с того места, где лежал Калилл. Я тихонько поздоровалась с ним, но он проигнорировал меня. Я протиснулась мимо него с гордо поднятой головой, твердо решив не позволять его высокомерию и враждебности запугать меня.

Я опустилась на колени рядом с Калиллом и с облегчением увидела безмятежное выражение его лица. Жизненные показатели были чуть ниже нормы, но состояние – стабильное. Я поборола искушение погладить его по волосы и быстро сделала свою работу, после чего встала, чтобы уйти.

Крин смотрел на меня исподлобья, сердито нахмурившись.

– Какие-то проблемы? – выпалила я прежде, чем успела прикусить язык.

Он скрестил руки на груди и, согнув колено, поставил ногу на стену.

– А должны быть?

– Я сделала или сказала что-то, что тебя обидело?

– А это так?

Я фыркнула.

– У меня нет времени разбираться с придурками, – пробормотала себе под нос так тихо, чтобы он точно меня не услышал.

Не сказав больше ни слова, я прошла мимо него и снова легла спать, прислонившись к валуну, чтобы избежать косых взглядов Сильвера и Цилии.

Я проверяла Калилла каждый час без исключения. Около полуночи его жизненные показатели подскочили, поэтому я ввела ему еще одну дозу болиголова. Я боялась, что после укола он проснется, но Калилл продолжал крепко спать. Я видела, как двигаются его глаза под закрытыми веками, словно он погрузился в какой-то, надеюсь, приятный сон.

Во время ночных бдений я замечала, как ребята по очереди охраняют своего принца. Никто не вел себя грубо, как Крин, но и дружелюбными они не были. Лишь Арабис смогла сказать мне что-то стоящее.

– Я рада, что ты смогла найти способ успокоить его. Молодец.

Я поблагодарила ее и попыталась снова уснуть. Уже близился рассвет, и я была взвинчена – следствие того, что всю ночь ожидала худшего и не могла нормально поспать. Тем не менее я лежала на земле лицом к валуну и тосковала по теплу дома и своей семье.

Когда забрезжил первый рассветный луч, Арабис вышла из шатра и исчезла в зарослях кустарника, вероятно, чтобы сделать дела. Я приподнялась, гадая, проснулся ли Калилл. Я опасалась, что его стошнит от болиголова, поэтому пошла проведать его и обнаружила, что он и правда проснулся.

– Доброе утро, – сказала я.

При виде меня он широко улыбнулся.

– Утро действительно доброе. У тебя получилось! – Он встал и потянулся. Его голова совсем чуть-чуть не доставала до потолка пещеры. – Чувствую себя потрясающе. Я не спал так уже несколько недель.

– Тошнота есть?

– Нет. Я даже проголодался.

– Хороший знак. Значит, болиголов не оказал плохого влияния.

– Жаль, что я не прислушался к тебе раньше. Это избавило бы меня от многих проблем.

– Рада, что смогла помочь. – Я повернулась, чтобы уйти, но Калилл схватил меня за руку и притянул к себе.

Нахмурившись, он посмотрел на меня сверху вниз.

– Что-то случилось?

Только то, что твои друзья ведут себя как кучка придурков.

– Нет, – ответила я, потому что уже собиралась жаловаться на остальных. Он уже просил их проявить ко мне уважение, но его просьба осталась без внимания. Что еще он мог сделать? Заставить их?

Он провел пальцем по моему подбородку.

– Ты уверена?

– Да. Я просто… немного тоскую по дому. Вот и все.

– Мне жаль. Скоро все закончится. Обещаю.

Он встретился со мной взглядами, и у меня защемило в груди. В его глазах светилось столько нежности, столько заботы. И, что самое главное, это было искренне. Возможно, из-за того, как ужасно вели себя остальные, его нежность тронула меня до глубины души.

Наши губы медленно соединились. На мгновение Калилл отстранился, чтобы посмотреть на меня, и полностью разрушил защитные стены, которые я так старательно возводила вокруг себя прошлой ночью.

Калилл снова поцеловал меня, прижав к своему твердому телу. Когда я обняла его в ответ, с его губ сорвался сдавленный стон, и он углубил поцелуй. В его руках я стала податливой, как глина, а он плавился от моих прикосновений. Когда мой язык скользнул ему в рот, он вздрогнул, словно был не взрослым мужчиной, привыкшим к политическим интригам и суровым битвам, а юношей, который впервые ощущал женские прикосновения. Но все это лишь привиделось, хотя в тот момент мне казалось, что я могу делать с ним все, что захочу.

Он развернул меня, прижав спиной к каменной стене, и закинул мое бедро себе на талию,