Читать книгу - "Кулинарная школа в Париже - Софи Бомон"

к маловероятной перспективе того, что их дочь останется на острове, это все равно причиняло им боль. Как бы там ни было, все сложилось удачно и, безусловно, привело к тому, что Габи, ее брат и сестра, которые любили навещать своих родственников в обеих точках на карте, проводили фантастические каникулы в Европе. И за эти годы отношения между Женевьевой и ее свекровью значительно улучшились, несмотря на столь шаткое начало. И не только потому, что Женевьева стала матерью ее возлюбленных внуков. Габи с улыбкой вспомнила, как ее amatxi даже помогала спланировать вечеринку-сюрприз по случаю сорокалетия ее мамы, на котором она произнесла трогательный тост в честь своей невестки.

Потеря. Вот что ее дедушка объяснил ее матери. Должно быть, он тоже ее ощущал, но он был таким добрым человеком, что никогда бы не стал винить в своих чувствах кого-то другого. Потеря… Габи почувствовала покалывание в затылке, когда ей в голову пришла незваная мысль. Неужели именно это испытывала бабушка Макса? Вот что скрывалось за ее нелюбезностью? Конечно нет – в конце концов, Габи и Макс находились не в такой же ситуации, что ее родители. Они были только в самом начале своих отношений. И вопрос о переезде Макса на другой конец света даже не стоял. Было слишком рано, чтобы даже предполагать нечто подобное. Кроме того, у него должны были быть другие девушки, даже другие серьезные отношения. И, судя по всему, старушка никогда не вела себя так с ними. «Потому что, – прошептал тоненький голосок, – потому что ты другая, и она это знает. И она думает, что ты можешь забрать с собой ее внука».

Нет. Габи выпрямилась и уставилась в окно с такой яростью, что человек, сидящий рядом с ней, с беспокойством придвинулся чуть ближе к проходу. Это было смешно. Эта женщина могла быть пожилой, но она была уверенной в себе, успешной деловой леди! Она бы не стала беспокоиться о потере внука. Он был у нее на коротком поводке. Кроме того, остальная часть семьи была подле нее.

Или все же боялась? Габи подумала о ней в ее прекрасной квартире вдали от семейного дома – замка или поместья, какая разница! – в Луаре. Может, когда Макс рос и ходил в школу, она была вынуждена жить здесь постоянно. Но позже – она могла вернуться, оставив квартиру для редких поездок в город. Почему она этого не сделала?

«Кого волнует ответ», – с вызовом подумала Габи. Даже если старушка была одинока, или боялась потерять Макса, или не имела теплой связи со своей семьей, это не извиняло ее надменности. «Но это также не извиняло поведение твоей amatxi, – напомнил ей голосок. – И все же твоя мать решила ее понять. И ты сама так любила свою amatxi, что стала бы защищать ее от всякого встречного, несмотря на то что знала, как с ней бывает тяжело. Так же как и Макс любит свою бабушку, хотя тоже прекрасно все понимает».

«Это не то же самое, – мысленно запротестовала она. – И он должен был меня предупредить». Но мысли продолжила кружить, отчего ее желудок сжимался. Неужели она отреагировала так сильно, потому что была слишком похожа на старушку и видела всю картину только со своей точки зрения? Она пыталась проверить Макса? А когда он оказался в затруднительном положении, потому что отказался судить свою бабушку, хотя и был сбит с толку ее поведением, Габи хотя бы попыталась понять? Что это говорит о ней?

«Но это не должно зависеть только от меня, – парировала она. – Эта старая ведьма тоже должна была постараться». И Макс должен был это понять. Но он не понял. Или не хотел. Так же как не понял, почему она не рассказала ему, что является художницей. «Но как он должен это понять, – настаивал тоненький голосок, – если даже ты сама этого не понимаешь?»

К тому времени, как она добралась до Парижа, какофония голосов в ее голове утихла. И она приняла решение.

Глава двадцать пятая

Наступило утро понедельника, и Кейт проснулась слишком рано. Она лежала, думая о вчерашнем дне. Арно пригласил ее на лекцию и демонстрацию по переплетному делу, которую он и его друг проводили в тот день, и это был увлекательный опыт. В этот древнем искусстве интерес вызывали не только навык и материалы. Увлекали истории. Арно с другом показали четыре книги разных лет – с восемнадцатого века до тысяча девятьсот тридцатых годов, – историю создания которых они изучили. Они рассказывали о своих открытиях и о том, как те повлияли на некоторые их работы. И они поведали истории о людях, связанных с этими книгами. Одна из них особенно тронула Кейт – о талантливом молодом переплетчике девятнадцатого столетия, который создал красивый узор под мрамор для форзацев книги, над которой он работал. Он назвал его «Матильда» по имени его возлюбленной и намеревался подарить ей оригинальный образец книги, который создал в качестве примера для издателей. Но его задавила вырвавшаяся лошадь всего за неделю до того, как книга была опубликована.

Присутствующие хотели знать, что произошло потом. Его девушка все же получила подарок, почтил ли его память издатель?

– Этого мы не знаем, – тяжело сообщил Арно, – но мы можем на это надеяться. И даже если этого не было, у нас по-прежнему есть узор, который он создал с такой любовью и который вдохновил нас на создание чего-то подобного. – Все собрались в кружок, чтобы взглянуть на оригинальные форзацы с узором «Матильда» в старинной книге и на копию, которую воссоздали Арно и его друг, охая и ахая над переливами цветов, словно на павлиньем хвосте, и закрученным узором.

Позже, когда Кейт провожала Арно до его лодки, она расспросила его о создателе узора «Матильда». Он улыбнулся.

– Мы знаем название узора. И узнали, что его создал молодой служащий в издательстве. Но остальное… Ну, это показалось нам правильным.

Не секунду Кейт почувствовала разочарование. Конечно, она уже привыкла к идее «правильной истории», рассказанной в маркетинговых целях, но это не казалось ей правильным в данном контексте. Затем она подумала об историях Сильви, посвященных разным продуктам, и небольших зарисовках, которые она сама сочиняла для рецептов и инструкций.

– Люди запоминают истории, – задумчиво проговорила она, – а не просто голые факты и сухую информацию.

– Exactement[40], – кивнул Арно. – Мы, люди, всегда учились благодаря историям. И учили так не только слова. Много лет назад, – продолжил он, – я побывал в пещерах с наскальными