Читать книгу - "Кулинарная школа в Париже - Софи Бомон"

улететь навсегда. «Но неужели он никогда не возвращался?» – хотели знать дети, и, когда он ответил отрицательно, они заметили, что это, должно быть, очень его печалит, но дедушка покачал головой. «Нет, понимаете, даже если я не мог увидеть его своими глазами, я всегда мог увидеть его сердцем и знал, что он никогда не покинет меня, даже когда я стану совсем старым, как сейчас».

В ее горле встал ком. Габи могла услышать его голос в своих ушах, почувствовать его нежное прикосновение к ее руке, и она продолжала наблюдать за птицей, снова сделавшей круг, а затем повисшей над ней в воздухе, словно благословляя или предупреждая. А потом неожиданно орел спикировал, да так быстро, что в бинокле она увидела лишь темную размытую полосу и совершенно потеряла его из виду. Но она знала, что где-то там внизу жизнь какого-то маленького зверька оборвалась так внезапно, словно его застрелили. Она слегка вздрогнула, отложила бинокль, взяла телефон, открыла переписку с Ником и быстро напечатала «Согласна на номинацию. Спасибо», и тут же отправила сообщение, чтобы не было возможности подумать. Каким-то образом в этот момент это показалось ей правильным. Будто именно это пытался ей сказать ее дедушка, хотя она никогда не призналась бы в этом никому другому.

Затем она отправила сообщение с фотографиями в семейный чат. «Отдых на выходных с семьей, все скажите привет. И я только что видела орла на холме Aitatxi!» Ответы от ее родителей пришли почти в ту же секунду, ведь они всегда вставали рано, определенно раньше, чем ее сестра и брат. «Орел, какая удача! Рада, что у тебя перерыв, передавай им привет», – написала ее мама. А от отца пришло: «Рад слышать, что ты отдыхаешь от парижан, но это значит, что тебе приходится мириться со старым добрым Миком, а?:)» У братьев по сей день были непростые отношения – по словам ее отца, они никогда простыми и не были, поскольку у них были диаметрально противоположные взгляды практически на все. Отчасти это объяснялось их совершенно разными образами жизни: Микель был успешным, даже порой беспощадным бизнесменом, а Андер – учителем в старшей школе, которого не так интересовал заработок денег, лишь бы хватало на его семью. Он не считал, что деньги делают тебя особенным, а Микель думал, что процветание дает ему право помыкать другими. Но дело было не только в простых спорах на подобные темы – братья действовали друг другу на нервы иначе. Оба были до крайности уверены в своей правоте и упрямы, так что сталкивались лбами, словно боевые бараны.

«Он был занят, – ответила она, – мы виделись не очень много, но мне показалось, что он рад мне». Небольшая пауза, затем пришло сообщение от отца: «А почему бы и нет, а?» Она напечатала с улыбкой: «Как дела дома?» Это сподвигло ее мать рассказать последние семейные новости: близнецы Бена выиграли приз в школе, а малыш Джоанны сказал свои первые слова – она была очень горда своими внуками, – а ее отец время от времени вставлял ремарки, призванные раздражать ее маму, что всегда работало. Их переписка была такой знакомой, забавной и вместе с тем печальной – как всегда, и когда наконец Габи написала, что батарея на телефоне вот-вот разрядится и ей лучше идти, она почувствовала, будто она снова дома, сидит за столом после воскресного обеда и болтает с родными. Это было приятно. Они не спрашивали ее ни о ее творчестве, ни о том, как ей нравится кулинарный курс, и это тоже было хорошо.

Но сейчас она и правда подмерзла, так что поднялась, немного скованно, и направилась вниз по холму к своей машине, припаркованной на дороге на некотором удалении. Она спустилась уже наполовину, когда внезапно остановилась. Орел был совсем рядом, всего в пятидесяти метрах, но не видел ее, поскольку сосредоточился на кролике, которого разрывал на кусочки. Не двигая ни единым мускулом, едва осмеливаясь дышать, она наблюдала за ним, пока по ее спине бежали мурашки, и тут вдруг он, казалось, заметил ее присутствие. Он поднял свою голову и уставился на нее. Этот острый золотой взгляд прошил ее электрическим током и, казалось, длился вечность. Но в реальности прошла лишь доля секунды, прежде чем орел вскочил, расправил свои огромные крылья и неторопливо полетел прочь.

Глава двадцать третья

В тот день Клод с крайне виноватым видом пришел в квартиру Сильви, извиняясь за свое поведение несколько дней назад. Он клялся, что поговорил с Мари-Лорой «очень твердо» и что, хотя она все еще упрямится, он думал, что добился прогресса в том, чтобы заставить ее понять – между ними все кончено. Он рассказал Мари-Лоре, что он кое-кого встретил, но не назвал ей имя Сильви. «Решил, что так будет лучше», – объяснил он. И потом он посмотрел на Сильви, робко улыбаясь, словно ища у нее одобрения его храбрости, и ей не хватило духа сказать ему, что он должен был это сделать давным-давно. Как не хватило духа и сопротивляться, когда он обвил ее руками и начал целовать, и знакомый, сладостный ритм их тел снова не взял верх. Сейчас, когда она сидела и смотрела на него, спящего рядом – у него был завидный талант засыпать почти сразу же после секса, – она подумала, что он в который раз мастерски избежал темы и отдалил момент истины. Но проблема с Клодом в тот момент казалась ничтожной по сравнению с ее беспокойством по поводу своего дела, которое только нарастало.

Она получила имейл от своего поставщика – одного небольшого charcuteries[39], с которым сотрудничала, – с просьбой немедленно оплатить их счет, срок по которому подходил только на следующей неделе и с которым должна была, как обычно, разобраться Ясмин. Сильви позвонила им, чтобы оспорить такое неожиданное изменение условий, но ей лишь неохотно пояснили, что ходят слухи о финансовых трудностях в школе. Уязвленная, она заявила, что это чистая ложь, и поинтересовалась, где они такое услышали. После нескольких уклончивых ответов на том конце провода признались, что прочитали об этом на страничке какой-то местной группы в соцсети. Что разозлило ее еще больше, потому что с какой стати они поверили какому-то троллю и не узнали обо всем у нее?

– Вы получите свои деньги сегодня, – резко сказала Сильви, не обращая внимания на смущенное щебетание женщины, – но я не думаю, что наши деловые отношения продолжатся, учитывая все обстоятельства.

Затем, к ее ужасу, женщина разрыдалась,