Читать книгу - "Тетушка против - Тата Алатова"

отправились в Арлан, хоть Рауль и предупреждал их, что ни к чему так спешить. Его сиятельство герцог Лафон будет готов к приему гостей не раньше четырех часов после полудня. Однако его младшая сестра была слишком нетерпелива, чтобы прислушиваться к скучным советам.

Маргарет и Бартелеми наблюдали за их отъездом, стоя у окна второго этажа. При этом студент не скрывал своего облегчения.

— Знаете, что госпожа Жанна предложила мне за завтраком? — насупленно произнес он. — Подвезти до города! Более прямолинейного выпроваживания и не придумать. Графу пришлось вступаться за меня, вот до чего дело дошло. Признаться, я едва не утратил аппетит от всех этих распрей.

Она сильно сомневалась, что хоть что-нибудь действительно могло испортить его аппетит, но не собиралась вступать в споры, тем более в этом вопросе находилась на стороне Жанны. Мало найдется людей, кто будет симпатизировать алхимикам, кроме самих алхимиков.

Внизу Рауль махнул сестрам, прощаясь, и экипаж тряско покатил по дороге. Было видно, что рессоры просели, позолота поблекла, а краска выцвела. Но старые латунные ручки, начищенные Жаном, ярко сверкали на солнце, а в гривы лошадей были вплетены ленточки.

— Фу, — сказал Бартелеми, — как старомодно. Мне нравятся нынешние кареты, на кристаллах. После них на мостовых не остается навоза.

— Эти кристаллы разряжаются слишком быстро, — не согласилась Маргарет. — По мне, так чересчур дорогая забава… Что же, тащите свои мешки и колбы, или что вы там еще заготовили, и пора уже в склеп.

— Конечно, — засиял Бартелеми и помчался в ту конуру, куда запихала его Жанна. А Маргарет направилась было вниз, да остановилась на верхних ступеньках, любуясь, как легко Рауль поднимается к ней. Этим утром он был без расфуфыренностей и кудрей, просто забрал волосы в косичку. Выбрал прочные кожаные башмаки, плотные коричневые кюлоты, шерстяные чулки и потертый бархатный камзол с пустым нагрудным карманом для часов. Поверх был небрежно накинут неброский приталенный кафтан. Ни тебе сверкающих запонок, ни жемчужных пуговок, ни тяжелых перстней.

Теперь, когда ничто не отвлекало от созерцания его красоты, Маргарет поймала себя на малодушном желании плюнуть на доводы рассудка и вручить Рауля Флери своей племяннице. По крайней мере девчонке достанется муж, чьей приятной наружностью она будет хвастаться направо-налево, и скорее всего их совместная жизнь выйдет довольно приятной. Маргарет готова была признать, что у жениха оказался довольно приемлемый характер: он не спорит по пустякам и хорошо воспитан, кроме того — частенько пытается порадовать свою милую Пруденс, пусть и без особого успеха. Что же, с таким родственником можно иметь дело, одна беда — с мечтой о винограднике придется расстаться очень надолго, если не навсегда. Ведь очевидно, что ни Пеппа, ни Рауль не в состоянии держать свои дела в порядке, и Маргарет придется самой управлять шахтой, и торговаться с фабриками, и…

Тут она яростно фыркнула, придя в раздражение от самой себя. Маргарет Ортанс Пруденс, ты ведь только этим утром всерьез размышляла о том, не сунуть ли среди бутылок вина записку для герцога! Ты хотела посоветовать ему выдать запрет на этот брак и таким образом получить наставника для своей цветочницы, понятия не имеющей о хороших манерах. И только опасение, что эта записка затеряется или попадет в чужие руки, вызвав волну сплетен, остановило тебя.

Никаких метаний, велела себе Маргарет. Будь твердой и последовательной, иначе начнется полная неразбериха. Раз уж она решила, что Рауль Флери не подходит Пеппе, значит, он ей не подходит.

— Что же, — сказал он, остановившись на одну ступеньку ниже и глядя на нее с неизъяснимой грустью, — путь свободен. Готовы вернуться в склеп?

— Что с вами такое? — ответила она вопросом на вопрос. — Вы как будто потускнели, ваша светлость.

— Пустое, — отмахнулся он рассеянно. — Беспричинный приступ меланхолии, с кем не бывает.

— Со мной не бывает.

С такого ракурса — чуть сверху — было хорошо видно, какие у него длинные и густые ресницы, любая модница обзавидуется.

И эти ресницы почему-то вызывали тянущую боль у Маргарет в груди.

***

При свете дня склеп выглядел самым обычным, приземистым, длинным и очень старым зданием из серого камня, густо заросшим плющом. Рауль побродил вокруг него, задрав голову, и вдруг ловко вскарабкался по одревесневшим побегам на крышу.

— Чего-то это он? — недоуменно и недовольно спросил Бартелеми, изнывающий от желания побыстрее попасть в лабораторию.

Маргарет пожала плечами, не желая рассказывать про то, как лунный свет вдруг осветил эпитафию на надгробии Кристин.

Она все думала и думала об этой давно умершей женщине, чья короткая жизнь была подробно описана в дневниках сумасшедшего Анри. Он буквально помешался на своей прапрапрапрабабке, поскольку верил, что та приведет его к сокровищам. Кропотливо выстраивал в путаную линию обрывки знаний о ней, выводил нестройные теории на основании посаженных в саду деревьев или гобеленов. Триста лет назад никто и не думал переводить пергамент на ведение хозяйственных книг, и это приводило жадного до любых подробностей Анри в бешенство. Он на полном серьезе верил, что его-то каракули потомки будут беречь и ценить, как фамильную ценность. По мнению Маргарет, место им было — в пылающем очаге, но тем не менее она все еще тратила свое время на чтение дневников.

— И ничего волшебного, — раздался сверху голос Рауля, — тут что-то вроде закопченного перевернутого таза, вмурованного в камень.

— Закопченный таз? — заволновался Бартелеми. — Да что же вы там видите?

И он тоже полез на крышу, неуверенно и неуклюже.

Маргарет осталась внизу, прислушиваясь к их увлеченному разговору. До нее долетали слова «горный хрусталь» и «амальгамное покрытие», и «зеркальные полусферы».

— Пруденс, — голова Рауля свесилась над крышей, — тут все весьма хитро устроено, линзы расположены под специальным углом, чтобы подсвечивать надгробие ровно в полночь в полную луну. Как вы думаете, для чего моему великому предку все это понадобилось?

У нее был готов ответ — потому что он был феодалом, спятившим от внезапного и очень кровавого обогащения. Люди, которые привыкли к большому состоянию, совершенно не умеют им распоряжаться и спускают деньги на разные причуды.

Но что толку бранить чьих-то давно мертвых предков? Воспитывать нужно живых.

— Все сводится к могиле Кристин, — проговорила Маргарет сухо.

— Полночь, — задумался Рауль и процитировал на память: — Коль свет дневной в объятиях тьмы погаснет, я стану заревом, что льнет к твоей ладони… Милая моя Пруденс, если Кристоф такое внимание придавал времени суток, то вам не кажется, что речь идет о закате?

— Что и где искать на закате? — уточнила она скептически.

— Понятия не имею, — он легко соскользнул вниз, будто