Читать книгу - "Я не старею, я меняюсь. Разговор с позитивным психотерапевтом - Александра Гитман"

и на «ты» – знакомые, сваты, невестки и внуки тоже. Хотя статус бабушки мне нравится, но зовут по имени – пусть так и дальше называют. Не люблю, когда подруги начинают говорить про свои болячки как про какие-то возрастные достижения. Никогда не любила свои дни рождения. Не из-за возраста, а из-за общего повышенного внимания и дежурных речей. Как представлю торжественное: «Дорогая наша…» – и не хочется дня рождения. В юности очень хотелось поскорее стать взрослой, поэтому начала курить в пятнадцать лет. Так и курю по сей день. Пять лет назад умер муж. Очень тяжело это перенесла, думала, что уже никогда не смогу жить и радоваться. Но жизнь продолжается. Внуки радуют, люблю принимать гостей. А с сыном мы как бы поменялись ролями. Звонит, например: «Мама, сегодня гололед, на улицу не выходи, даже в магазин, я тебе все куплю, что надо». Живем отдельно, но, когда сын меня навещает, он хозяйским взглядом все оглядывает, находит, что надо прикрутить, починить, поправить. Я сейчас хорошо живу, с покоем в душе.

Л., 68 лет:

Если я занята делом, которое мне нужно и интересно, то не чувствую ни времени, ни возраста. Если все получается хорошо, то я бываю счастлива, как в двадцать, тридцать или сорок лет, я забываю о возрасте. При этом совершенно не важно, сколько времени и сил потребует это занятие. Смотрю сейчас на свою маму, которой за девяносто: мне кажется, что она вообще не задумывается о возрасте. Живет здесь и сейчас. Если я рядом, то общается со мной. Если у меня нет времени, то говорит, что пошла на природу. Подходит к телевизору, где у нее всегда включен канал «Мир природы», и любуется реками, горами, цветами. Разговаривает с птичками, восхищается табунами лошадей. Рассказывает мне об этом и сокрушается, что я не видела.

Р., 68 лет:

Помню момент: мне тридцать лет, едем с коллегой в командировку. Подруга на три года меня старше, ей тридцать три. Она говорила, что очень ощущает свой возраст. Ей физически тяжело, часто грустит, веселиться не хочется. Рассуждала как старуха. Я ей об этом сказала, а она ответила, что я ее пойму, когда мне исполнится тридцать три. Но ни в тридцать три, ни в сорок три я ее не поняла. Наверное, это все же не возраст, а состояние души. В сорок два года я стала бабушкой. Весело и вроде как не про меня. Но мило, и мне это понравилось. Не понимаю бабушек, которые запрещают внукам называть их бабушками, а только по имени. В шестьдесят два года я стала прабабушкой, и это меня нисколько не смущает, это не про возраст. Одна знакомая, шестидесятилетие которой мы отмечали, рассказала, как она пережила свой пятидесятилетний юбилей. Говорила, что у нее была истерика из-за того, что ей так много лет и что жизнь уже закончилась. А сейчас, в свои шестьдесят, понимает, какая она была дура. Во время болезни, конечно, выглядишь плохо, чувствуешь себя ужасно. Но это не потому, что старый, а потому, что больной.

А., 67 лет:

Помню свой первый класс. Первая линейка. Урок знаний. Нам рассказывали как о чем-то невероятном, что герой революции Аркадий Гайдар в свои шестнадцать лет командовал полком. А я думала: «Чем они восхищаются, чему удивляются, ведь шестнадцать лет – это так много!» Старшеклассники казались совершенно взрослыми дядями и тетями. По мере взросления я ощущала, что уровень взрослости возрастает не прямо пропорционально времени, а происходит некоторыми скачками. В первом-втором-третьем классах – плавный ход, а в четвертом – скачок. И в пятом скачок. А потом снова равномерно до скачка в восьмом классе. Не знаю, почему так. Возможно, связано с нашим октябрятством, пионерством, комсомолом. Хорошо помню свои ощущения в восьмом классе. Те, кто на год младше, – малыши, а я уже взрослая. Ни в девятом, ни в десятом классе таких ярких ощущений своей внезапной взрослости больше не было. Когда мне уже исполнилось восемнадцать, ехала на трамвае в университет. Заскочил мальчишка лет тринадцати и мне говорит: «Тетенька, пропустите, пожалуйста!» Мне стало так смешно от несуразности обращения ко мне «тетенька». Двадцатый день рождения для меня почему-то был шоковым. Третий десяток разменяла! Как мне много лет, с ума сойти! Такого ощущения больше не было никогда – ни в тридцать, ни в пятьдесят, ни в шестьдесят.

В., 67 лет:

Работала я несколько лет в городской думе, в орготделе. И была там такая традиция – каждый месяц на доске объявлений вывешивать плакат «С днем рождения» с перечислением дат рождения, взятых в отделе кадров из личных дел сотрудников. Все было хорошо, в день рождения каждого поздравляли цветами, иногда организовывали в обеденный перерыв небольшое застолье. Работала с нами одна сотрудница, которая молодилась очень. Одевалась, можно сказать, вызывающе молодежно. В свои пятьдесят старалась выглядеть как восемнадцатилетняя. Когда она увидела свою фамилию с датой рождения на плакате, устроила настоящую истерику, грозилась всех в тюрьму посадить за разглашение персональных данных, за нанесение психологической травмы. «Отдел кадров не имел права оглашать мой возраст». Рыдала не на шутку.

З., 62 года:

Меня в двадцать четыре года сразило наповал, когда мама мне сказала на семейном празднике, устроенном в честь моего приезда в родительский дом, что мне еще рано пить вино. Вино было легкое, домашнее, папа сам его из голубики делал. А у меня уже был четырехлетний сын. Сегодня я чувствую себя лет на тридцать пять – сорок, не больше. Умом понимаю, что мне далеко не тридцать пять, моему старшему сыну больше сорока, но иногда мне кажется, что я моложе своих сыновей. К зеркалу, главное, не подходить. Задумалась: а что же мне уже поздно? Рожать детей, видимо. Так я и не собираюсь. Мечтаю побывать в Париже и научиться управлять автомобилем. Думаю, это никогда не поздно, было бы время и желание.

О., 70 лет:

Когда моим бабушке и маме было столько же лет, сколько сейчас мне, они казались очень пожилыми. Я думаю, ощущение возраста – всегда обманчивое. В душе этот возраст не замечается, не соответствует паспортным данным. Но когда у меня болят суставы и я начинаю от этого хромать, не дай бог в этот момент я увижу себя в витрине магазина, которая случайно встретится на моем пути. Когда я не слежу за своей осанкой, за своими ногами, а иду так, как у меня получается, потому что мне больно, мне печально становится, что