Читать книгу - "Я не старею, я меняюсь. Разговор с позитивным психотерапевтом - Александра Гитман"

наивно полагая, что это отсрочит их собственную старость, а смерть, видимо, и вовсе отменит. В обществе есть устойчивое мнение, что молодость и молодые – лучше, а старость и старые – хуже.

Пожилая женщина, на вид вполне бодрая, рассказала, как однажды покупала продукты в супермаркете и попросила кассира проверить стоимость ее покупки. Совершенно неожиданно стоявший впереди и уже расплатившийся мужчина резко повернулся и произнес: «Бабушка, посмотри, какое дорогое молоко ты купила. Дешевле надо молочко брать, тогда и не будет дорого». Это было неприкрытое унижение. Женщина остолбенела, растерялась, не нашла, что ответить, и почувствовала себя древней старухой.

Да, мир не идеален, хамы встречаются нередко. Что побуждает таких, с позволения сказать, мужчин в грубой и резкой форме высказываться в адрес другого человека? На каком основании? Только на том, что перед тобой беззащитная пожилая женщина? Есть и пострашнее примеры, когда по отношению к пожилым женщинам совершается насилие просто так, походя, безо всякой на то причины. Пугающе.

Вспомните, как с нами порой общаются врачи. Думаю, и вы можете припомнить случай пренебрежительного отношения к вам в поликлинике. Иногда врачи да и другие медицинские работники относятся к пожилым пациентам снисходительно, а то и вовсе пренебрежительно. Да, старые люди бывают глуховаты, иногда у них замедленная реакция, но это не повод при общении с любым пожилым пациентом орать ему в ухо и общаться как с умалишенным. На приеме у врача я нередко была свидетелем, как он перебрасывался парой фраз с медицинской сестрой:

– Кто там опять?

– Да снова эта ненормальная старуха, все ходит и ходит. Я же ей русским языком сказала…

Формально, возможно, они и правы, не всем могут помочь, но по-человечески недопустимо.

Чаще всего в ответ на жалобы возрастного пациента звучит: «А чего же вы хотите – возраст!» Действительно, чего я хочу? Жить, как ни странно. Это основное желание. И еще чтобы со мной обращались как с любым другим живым человеком.

Однажды, когда моей маме было за восемьдесят, пришлось пригласить врача на дом – появились боли в области сердца. Несколько лет назад она перенесла инфаркт, эти симптомы нельзя было оставлять без внимания. Врач, женщина лет сорока, сразу заняла позицию игнорирования пациента. Она обращалась исключительно ко мне с вопросами: «На что бабушка жалуется? Какие именно у нее боли, не отдают ли под лопатку?» и т. д. Мое предложение поговорить непосредственно с больным вызвало легкое раздражение («Тороплюсь, много вызовов, некогда мне с каждым разговаривать»). Нехотя она все-таки обратилась к пациенту. Громко и нарочито четко проговаривая слова, объяснила, что сейчас сделают кардиограмму. После процедуры углубилась в заполнение документов. Ничего не комментируя, приступила к выписыванию рецептов. Мама спросила: «Что вы мне предлагаете принимать?» – и, практически без остановки, разразилась монологом, профессионально анализируя собственный случай (мимолетного взгляда на кардиограмму ей было достаточно, чтобы оценить ситуацию) и аргументированно объясняя возможные варианты приема препаратов. Врач совершенно преобразилась. «Коллега, да вы лучше меня знаете, что с вами происходит», – и живо начала рассказывать о преимуществах более современного лекарства. Расстались друзьями, врач извинилась, назвала пациентку по имени-отчеству (медицинская карточка все время была перед ней, а там все написано). Кричать ей не пришлось, со слухом у старушки было все в порядке. Впрочем, как и с интеллектом. Моя мама всю жизнь работала врачом, но не кардиологом. Всегда была отличным диагностом. Иногда высказывалась о диагнозе в форме предположения, которое впоследствии подтверждалось. На мой вопрос: «Как это тебе удается? Без оборудования, без приборов?» – отвечала: «Какие приборы в послевоенном уральском селе? У меня была обширная практика, а больным все равно, какая у тебя специализация, если ты – единственный доктор на всю округу. Жизнь научила».

В случае с моей мамой все закончилось как будто хорошо.

Довольно ярко эйджизм в отношении женщин проявляется при приеме на работу. В доказательство сошлюсь на статью Галины Спасеновой [7]. По ее наблюдениям, эйджизм в трудовых отношениях за последние пять лет стал проявляться гораздо отчетливее. Стремительная цифровая трансформация всех сфер бизнеса, приоритет диджитализации (в частности, переход из офлайн-режима в онлайн) очень затруднили пожилым сотрудникам освоение новых реалий. Миссия диджитализации – повышение качества жизни и упрощенный поиск необходимых услуг благодаря совмещению ключевой информации о пользователе и выявлению его запросов на ту или иную тему – становится первым препятствием для зрелых людей при приеме на работу. Автор видит несколько объективных сложностей для женщин в данной ситуации.

Во-первых, стереотипы в обществе. Считается, что женщины после пятидесяти лет готовятся к пенсии, они по определению должны стареть, испытывать боли и проблемы со здоровьем. Поскольку социальные роли женщин с возрастом меняются, пора сидеть дома и заниматься внуками. Взрослые дети спасибо скажут, да и муж будет доволен.

У меня внутри все восстает против такого подхода. Создается впечатление, что люди, которые такое говорят и так думают, никогда не видели женщин после пятидесяти лет, среди которых далеко не каждая «готовится к пенсии». Да, они (то есть мы) «должны стареть», как, впрочем, все без исключения люди на планете Земля. Но кто сказал, что они также должны «испытывать боли и проблемы со здоровьем»? Мне знакомы восьмидесятилетние, которые пока не испытывают проблем со здоровьем.

Во-вторых, не так много женщин к сорока пяти годам достигают карьерных вершин, когда с ними уже считаются и возраст перестает быть значимым ограничением на фоне профессиональных достижений. Не всем женщинам удалось построить карьеру. Работы для таких женщин практически нет, что и подтверждает высказывание HR-директора одной производственной компании: «Что я могу сделать для женщины в возрасте без нужного опыта и каких-либо талантов, которая хочет у нас работать? В себя она не вкладывала, карьеру не делала, плыла по течению, и вот теперь уже никому не нужна: выглядит плохо, в голове новых знаний нет».

«Не так много женщин к сорока пяти годам достигают карьерных вершин», – спорить не буду не потому, что согласна, а потому, что никто не считал этих женщин. Мне представляется, что во многих отраслях только женщины рулят и неплохо справляются. А что касается «умного» высказывания HR-директора, очень хочется спросить: «А вы пробовали в деле сорокапятилетнюю женщину „без каких-либо талантов“, у которой есть главное – она умеет и хочет работать, она легко обучается, дисциплинированна и дорожит своей работой, в отличие от многих молодых, которые „за эти копейки не станут работать на дядю“?»

Печальная картина. Пока государство и компании не защищают зрелых сотрудников и не вкладываются в