Читать книгу - "Из тьмы. Немцы, 1942–2022 - Франк Трентманн"

спрашивая граждан: “Вы хотите тотального цемента?”74 Группы гражданских действий возникли в точках локального пересечения двух сил – планирующего государства и общества потребления.

Большинство инициатив представляло собой группы, сосредоточенные на одной проблеме, в которых состояли люди, чьи интересы это непосредственно затрагивало. В подавляющем большинстве это были представители образованного среднего класса, студенты и жители в возрасте от тридцати до сорока лет. В то время политолог Клаус Оффе охарактеризовал эти группы как “системы раннего предупреждения” государства, которые удобно выявляют неровности на дороге, требующие исправления, чтобы поздний капитализм мог двигаться вперед. Вопреки радикальному представлению этих групп о себе, Оффе считал их привилегированным “придатком” государства75.

Это была несколько немилосердная точка зрения. Несмотря на свою предвзятость по отношению к среднему классу, эти группы были важным каналом гражданского участия для многих местных жителей, которые раньше были пассивными наблюдателями. Например, в 1971 году жители Эмсланда недалеко от голландской границы собрались вместе, чтобы протестовать против находящегося поблизости бомбардировочного полигона НАТО, шум которого мешал им спать. В состав оргкомитета вошли фабрикант, продавец и домохозяйка. В 1973 году 4 тысячи местных школьников объявили забастовку с лозунгом: “Шум – моя смерть”. К ним присоединились докеры и фермеры на тракторах, а также группа коммунистов и анархистов, почуявших революционную ситауцию. Домохозяйки расставили стулья для пикника прямо у ворот базы. “Разве мы граждане второго сорта?” – спрашивали они в листовке. Кампании также помогали переопределить общественные интересы, выдвинув местные вопросы в национальную политическую повестку дня. “Новые” экологические проблемы, такие как ядерная энергетика, были связаны со “старыми”, такими как шум и загрязнение воздуха, а также защита местных лягушек и птиц. В 1963 году несколько десятков человек объединились, чтобы бороться с шумом от авиации в регионе Рейн-Майн. Вскоре объединение насчитывало уже 30 тысяч членов и установило связи с организациями-единомышленниками в других местах. Одна протестантская группа собиралась продемонстрировать большее сочувствие всем Божьим тварям. Других беспокоили загрязнение рек, безопасность пищевых продуктов и радиация. В 1972 году тысяча групп сформировала Национальную федерацию защиты окружающей среды (Bundesverband Bürgerinitiativen Umweltschutz)76.

Группы граждан занимались широким спектром вопросов и идей. С одной стороны, они сознательно продолжали “антикапиталистическое сопротивление” 1968 года. В 1969 году несколько сотен школьников, студентов и учеников заблокировали в Ганновере трамвайные пути в знак протеста против пятнадцатипроцентного повышения цен на билеты на общественный транспорт, даже несмотря на то, что цены на студенческие абонементы должны были быть заморожены. Произошли столкновения с полицией и аресты. На заре каршеринга студенты предлагали людям подвезти их. Их целью было “сломать затвердевшие структуры коммуникации” и вместо того, чтобы прятаться за стенами личного комфорта, превратить улицу в арену публичной политики. Городской совет уступил, но борьба за тарифы на проезд в общественном транспорте разгоралась снова и снова в 1970-х во многих городах, в том числе в Ганновере. Студенты занимали квартиры в зданиях, предназначенные под снос и коммерческое строительство, и выступали за сохранение исторических районов. В Эссене в 1973 году протестующие заняли пустой дом, принадлежавший Ruhrkohle AG, гигантскому горнодобывающему предприятию, и потребовали превратить его в детский сад и молодежный центр. В конце концов дом купила протестантская церковь, которая предоставила его студентам для общественных мероприятий на несколько дней в неделю77.

На другом конце спектра находились группы, которые боролись за сохранение местных традиций. По стилю и организации их можно было бы назвать “новыми социальными движениями”, но по своему мировоззрению гражданские инициативы часто смешивали в себе старое и новое. Годы после 1945 года стали свидетелями настоящего культа Heimat, поскольку люди искали в средневековых гильдиях своих городов доморощенные корни демократии. Горожане Кёльна праздновали карнавал в соответствии с его демократическими, антипрусскими традициями. В баварской конституции обучение школьников “любви к баварскому Heimat” шло сразу после воспитания их в духе демократии. Этот локализм станет естественным резервуаром сопротивления крупным инфраструктурным проектам, таким как шестиполосная скоростная дорога через долину Неккар, одобренным государственными чиновниками, которые сидят далеко в офисах. После почти десяти лет единоличного протеста против планировщиков местный фермер, чья земля непосредственно пострадала, в 1978 году обратился к своим согражданам. К нему присоединились врачи, которые беспокоились о качестве воды, коллеги-фермеры, опасавшиеся за урожай, и студент, воодушевленный мужеством фермера в противостоянии государству. Их объединяла забота о своем Heimat, его ландшафте и традициях, а не об окружающей среде в более широком смысле. Жители вспомнили исторический момент 1791 года, когда их предки вышли из церкви в знак протеста против нового сборника протестантских гимнов. Их протесты против строительства дороги проходили под сопровождение местной танцевальной труппы и оркестра альпийских рожков – и принесли успех78.

Между этими двумя полюсами расположен яркий спектр “независимых” магазинов, общественных центров и групп самопомощи. В Западном Берлине в начале 1980-х годов около 15 тысяч человек активно реализовывали подобные инициативы. 40 % участников были связаны с окружающей средой, городским планированием или общественными услугами. 17 % работали в местных театрах, галереях и культурных проектах. Еще 21 % владел ремесленными кооперативами, феминистскими книжными магазинами, магазинами с товарами “третьего мира” и альтернативными туристическими бюро. 5 % были на самообеспечении и экспериментировали с солнечной и альтернативной энергией. При этом не все гражданские инициативы были прогрессивными – были и те, кто пытался не впускать иностранцев79.

Эта альтернативная экономика набрала силу, когда в обычной экономике наступил кризис сначала в начале 1970-х и еще раз в начале 1980-х, когда безработица достигла 9 %. Такая экономика предлагала больше, чем просто работу: она обещала освобождение от давления конкуренции, потребления и бюрократии. Лозунгами были самопомощь, уверенность в своих силах и самопознание. Самоопределение заменит отдаленную власть, а автономная жизнь – соблазнительную силу “ложных потребностей”. В своей критике демократического государства с его далекими от народа членами парламента эти группы воспользовались старой “республиканской” традицией прямого представительства, разве что теперь многие хотели избавиться и от ее первоначальной основы – частной собственности. Альтернативные фирмы пытались быть автономными, кооперативными и самоуправляемыми. Они начали с выплаты равной заработной платы, смены вида деятельности и обсуждали решения, пока не приходили к консенсусу. К концу 1980-х годов они утвердились, хотя при этом их идеалы размылись. Специализация и дифференцированная оплата труда вернулись. Те, кто выживал, часто делали это только потому, что богатые родители или государство бросили им спасательный круг80.

В 1970-е годы также наблюдался бум групп самопомощи, которых к 1984 году насчитывалось 15 тысяч. Движение было частично вдохновлено объединениями пациентов в Соединенных Штатах и варьировалось от групп самопомощи для граждан с ограниченными возможностями